10 фактов о прерафаэлитах

Элизабет Гаскелл описывала свою дружбу с Данте Габриэлем Россетти (на самом деле его звали Габриэль Данте Россетти, но художник поменял порядок имен, чтобы подчеркнуть свою связь с великим итальянским поэтом):

«Мы много разговаривали и всегда прерывались, когда в помещение входили женщины с красивыми волосами... Это не было связано с темой разговора или нашим несогласием друг с другом; если в поле зрения появлялись эти красновато-коричневые воздушные волнистые волосы, он моментально выключался из разговора, мечтая завести беседу лишь с обладательницей этих волос».

Джон Эверетт Милле был вундеркиндом. Его таланты были столь выдающимися, что мать решилась на переезд всей семьи в Лондон, чтобы сын имел доступ к лучшим школам искусств. В одиннадцать лет он стал самым юным в истории Королевской академии студентом, что вызывало зависть у однокашников, дразнивших его «Малышом». Однажды студенты даже вывесили Милле в окне на паре чулок и так оставили. Его спас прохожий.

Вомбат Джиневра, персонаж книги «Мастерской кукол» Элизабет Макнил, был вдохновлен любовью прерафаэлитов к вомбатам. В свои поздние годы Россетти досаждал соседям (включая Томаса Карлейля, жаловавшегося на шум) своим странным зверинцем. Он содержал таких экзотических животных, как еноты, кенгуру, сурки и вомбаты. Он даже научил тукана (в ковбойской шляпе) ездить верхом на ламе.

Братство прерафаэлитов было очаровано вомбатами. Этих зверей можно найти в их картинах и стихах. Оттиск на обложке «Базара гоблинов» Кристины Россетти включал вомбата, а стихотворение — строку «Он крался, как вомбат, бестолковый и пушистый». Она даже присвоила итальянское название вомбата — uommibatto. У Россетти было два вомбата, один из которых был назван Топсом (tops — отличный, наилучший) в честь его друга Уильяма Морриса (с женой которого, по слухам, у Россетти был роман).

Картины прерафаэлитов поражают невероятной красотой девушек и женщин, изображенных на них. Известно, что члены братства растягивались цепочкой поперек оживленных улиц и отфильтровывали людской поток, смыкая объятия вокруг потенциальных моделей, «потрясающих красавиц». Джейн Моррис заметили в оксфордском театре, Фанни Корнфорт — на улице.

Одним из самых важных источников вдохновения для книги «Мастерская кукол» стал образ Лиззи Сиддал, дочери рабочего, служившей модисткой. Ее заметил Уолтер Деверелл (он был на периферии Братства), когда пришел купить шляпку матери. Сиддал любила живопись, в детстве она даже делала наброски на обертках из-под масла. Она бросила работу модисткой — и окунулась в красочный декадентский мир Братства, где закрутила роман с Россетти, с его помощью стала художницей и натурщицей для многих знаменитых полотен прерафаэлитов, например «Офелии». История героини «Мастерской кукол» Айрис основана на начале пути Лиззи — девушку, пока она работала над вышивкой, также заметил художник.

В начале их знакомства Габриэль Россетти был буквально одержим Лиззи Сиддал, о чем его сестра Кристина даже написала стихотворение In an Artist’s Studio.

Однако отношения Лиззи Сиддал и Россетти были сложными: художник легко влюблялся в других женщин. Лиззи постепенно впала в депрессию, подсела на лауданум (напиток на основе опиума, считавшийся полезным) и подорвала свое здоровье. Россетти женился на ней лишь тогда, когда врачи предрекали ей скорую смерть. Двумя годами позже Лиззи умерла от передозировки лауданумом, возможно, покончив с собой.

В качестве прощального жеста любви и скорби Россетти решил похоронить вместе с ней единственный сборник своих стихотворений. Однако спустя семь лет он обнаружил, что позабыл свои стихи, а они могли бы принести доход. Связи помогли ему получить разрешение на эксгумацию без уведомления родственников Лиззи. Под покровом ночи Россетти и его агент провели процедуру. Какое-то время в обществе циркулировали слухи, что лицо Лиззи сохранилось в первозданной красоте, а медно-рыжие волосы продолжили расти и заполнили собой весь гроб. Впрочем, Россетти вскользь коснулся правды о состоянии тела, сетуя об «огромной дыре, прогрызенной червем сквозь все страницы» своего сборника. Который, к слову, был таки опубликован в 1870-м.

Братство прерафаэлитов в 1848 году основали Джон Эверетт Милле, Уильям Холман Хант и Данте Габриэль Россетти. Впоследствии оно приняло еще четырех участников. Все они были уверены, что современное искусство изжило себя, и мечтали вернуть ему яркие краски, детализированные сюжеты и реализм средневековой живописи.

Поначалу Братство оставалось тайным, и его члены подписывали картины аббревиатурой PRB (от Pre-Raphaelite Brotherhood) и отказывались объяснять, что это значит. Некоторые, как персонаж «Мастерской кукол» Сайлас, предполагали расшифровку Please Ring Bell («Пожалуйста, звоните в колокол». Очевидно, в дверной). Кое-кто выдвигал более дикие версии, например Penis Rather Better («Пенис несколько лучше»). Кстати, Россетти, Милле и Хант появляются в романе «Мастерская кукол», но художник Луи Фрост выдуман.

История создания портрета Лиззи Сиддал как Офелии совсем не сочетается со спокойным и сонным настроением картины (кстати, отсылку к этой истории можно найти в «Мастерской кукол», в сцене ужина Лиззи и Айрис в доме Милле). Джон Милле рисовал Лиззи Сиддал, пока та лежала в ванне полностью одетой. Вода подогревалась масляными лампами, расставленными под ванной. Однако масло вскоре выгорело, Милле был слишком поглощен работой, чтобы заметить, а Лиззи ничего не сказала. В результате Лиззи сильно переохладилась, чуть не погибла, и ее отец заставил Милле покрыть пятидесятифунтовый счет за лечение дочери.

Буколический пейзаж вокруг Офелии Милле рисовал на берегах реки Хогсмилл в графстве Суррей по одиннадцать часов в день шесть дней в неделю в течение пяти месяцев 1851 года. Он написал об этом следующее: «Суррейские мухи более крупные и с большей настойчивостью впиваются в человеческую плоть», а местный фермер засудил художника за нарушение границ чужих владений и топтание луга. «Офелия» была выставлена в Королевской академии в 1852 году и продана за 300 гиней (примерно 315 фунтов).

С современной точки зрения очень интересно исследовать, как когда-то молодая амбициозная группа художников сражалась с общественным мнением, добиваясь, чтобы их работы приняли всерьез. У Братства было множество критиков, и многие считали их лишь торопливыми выскочками, лишенными точности истинных мастеров, а их реализм — безвкусным.

Панч опубликовал карикатуру на «Мариану» Милле, где она изображена с непропорционально большой головой, и публика посещала Летнюю выставку Королевской академии, исключительно чтобы посмеяться над этой картиной, а критики писали многочисленные презрительные отзывы (один из которых дословно приведен в «Мастерской кукол»).

Диккенс был среди тех, кто презирал искусство прерафаэлитов и сурово атаковал «Христа в родительском доме» Милле:

«Перед вами интерьер плотницкой мастерской. На первом плане этой мастерской — отвратительный, кривошеий, всхлипывающий рыжий мальчишка в ночной рубашке с раной, видимо, от палки другого мальчишки, с которым он играл в близлежащей сточной канаве, и эту рану он демонстрирует коленопреклоненной женщине, столь ужасной в своем уродстве, что (если предположить, что человеческое существо способно хоть мгновение прожить со столь изломанной шеей) она бы выделялась, как монстр, даже в самом жутком кабаре Франции и самом грязном кабаке Англии. Здесь передано такое уродство черт, частей тела и чувств, какое только возможно выразить».

Интересно, что Диккенс критиковал даже «уродство» моделей, с которых Милле писал персонажей картины, а не только мастерство художника.

В свои ранние годы члены Братства прерафаэлитов были большими поклонниками Джона Рёскина. Его письмо в «Таймс» (оно приведено в «Мастерской кукол») в защиту Братства стало поворотным моментом в их отношениях и нужной передышкой от потока критики. Как восторгается Милле в «Мастерской кукол», Рёскин даже предложил купить картину «Возвращение голубя в ковчег», выставленную в Королевской академии в 1851. И пока все это происходило, Рёскин состоял в полном пренебрежения платоническом браке с Эффи Грей, которая была младше его на десять лет.

Неизвестно, почему консумации брака так и не произошло. Рёскин позже говорил, что «ее личность не была способна возбуждать страсть» и что ему была «противна ее персона», что побудило кое-кого к заключению, что у Эффи в первую брачную ночь была менструация или же что Рёскин привык к гладким формам классических скульптур и не знал, что у женщин бывают лобковые волосы.

В 1853 Рёскин пригласил Милле присоединиться к нему и Эффи на каникулах в Троссаксе. Эффи и Милле влюбились друг в друга, и девушка рассказала Милле о своем несчастливом браке. Там же, в Троссаксе, Милле писал портрет Рёскина, и позже описывал этот опыт, как «самое ненавистное задание, что ему приходилось выполнять». По возвращении в Лондон Эффи аннулировала шестилетний брак с Рёскином по причине отсутствия консумации, вызвав грандиозный скандал и позже выйдя замуж за Милле. У пары родилось восемь детей.

Уильям Моррис во время действия «Мастерской кукол» не был связан с Братством прерафаэлитов, да и впоследствии не стал его официальным членом.⠀

Однако он разделял отвращение прерафаэлитов к Великой выставке и, по словам Лизы Пикард в «Викторианском Лондоне», «он так глубоко внутренне отрицал примеры современных вкусов, выставленные на всеобщее обозрение, что ему стало плохо, пришлось выйти и страдать снаружи».