Рейтинги
***
— Ты в них веришь? — спросил Эли, рисуя узоры в остатках супа.
Виктор помедлил, пережевывая кусок курицы в лимонном соусе. ЭО. ЭкстраОрдинарные люди. Он знал о них не больше, чем люди обычно знают о подобных феноменах, просматривая информацию на сайтах и натыкаясь на редкие телепередачи с «обличениями», где специалисты анализируют зернистые изображения мужчины, поднимающего автомобиль, или женщины, окруженной огнем, но не сгорающей. Знать про ЭО и верить в ЭО — это совершенно разные вещи, а по тону Эли он не мог определить, к какому лагерю тот принадлежит. Виктору было непонятно, в каком лагере его хотел бы видеть Эли, и дать ответ стало невероятно трудно.
— Ну! — поторопил его Эли. — Так веришь?
— Не знаю, — честно признался Виктор. — Если это вопрос веры...
— Все начинается с веры, — парировал Эли.
Виктор поежился. Вот это в понимание Эли не укладывалось: тот полагался на религию! Виктор изо всех сил старался не обращать на это внимания, но этот факт оставался постоянным камнем преткновения в их диалогах. Наверное, Эли почувствовал его нежелание продолжить разговор.
— Ну, тогда с любопытства, — поправился он. — Ты никогда ни о чем не гадаешь?
Виктору многое было любопытно. Ему был любопытен он сам (он искалечен или одарен, лучше других или хуже), были любопытны окружающие (неужели они действительно такие тупые, как кажется). Ему было любопытно насчет Анджи: что случилось бы, если бы он рассказал ей, что чувствует, каково было бы, если бы она выбрала его. Ему были любопытны жизнь, люди, наука, магия и Бог — и то, верит ли он во что-то из этого.
— Гадаю, — медленно произнес он.
— Ну а если ты насчет чего-то гадаешь, — продолжил Эли, — разве это не значит, что какая-то часть твоего сознания хочет поверить в Бога? По-моему, нам хочется доказывать что-то в нашей жизни сильнее, чем опровергать. Нам хочется верить.
— И тебе хочется верить в супергероев.
Виктор очень постарался, чтобы в его тоне не прозвучало осуждения, но не смог справиться с улыбкой, растянувшей губы. Ему хотелось надеяться, что Эли не обидится, сочтет это просто хорошим настроением, весельем, а не насмешкой, но этого не случилось. Его маска стремительно вернулась на место.
— Ну ладно, это глупо, так? Ты меня поймал. Мне плевать на курсовую. Мне просто захотелось проверить, спустит ли Лайн мне это с рук, — заявил он с пустоватой улыбкой и встал из-за стола. — Вот и все.
— Погоди, — сказал Виктор. — Это не все.
— Это все.
Эли повернулся, сдал поднос и ушел, не дав Виктору возможности еще что-то сказать.
Зло Твердый переплет
***
У Виктора в кармане всегда был маркер.
Он брел между библиотечными стеллажами в поисках книг, которые бы положили начало его курсовой, и пальцы у него зудели от желания достать маркер. Не заладившийся разговор с Эли действовал на нервы и оставил после себя дикое желание найти свой покой, свое умиротворение, свой личный дзен в неспешном вымарывании чужих слов. Ему удалось добраться до раздела «Медицина» без происшествий, добавив к уже выбранной книге по психологии томик по нервной системе человека. Отыскав еще две небольшие книжки по надпочечникам и человеческой мотивации, он оформил свой выбор, следя, чтобы кончики пальцев (густо запятнанные из-за работы по изобразительному искусству) не показывались из-за стойки, за которой библиотекарь занимался его формуляром. За время его пребывания в Локленде уже поступали жалобы на варварски испачканные или даже испорченные книги. Библиотекарь посмотрел на него поверх книжной стопки так, словно преступления Виктора запечатлелись не на его пальцах, а на лице, но все-таки отсканировал штрихкоды и отдал ему книги.
Вернувшись в университетскую квартирку, которую Виктор занимал на пару с Эли, он разобрал свой рюкзак. У себя в спальне он встал на колени и засунул размеченную книгу по самоусовершенствованию к двум другим, которые взял в библиотеке и переделал, мысленно радуясь, что требований их вернуть пока не поступало. Книги по адреналину он оставил у себя на столе. Входная дверь открылась и захлопнулась, и он вышел в гостиную, где Эли уже развалился на диване. Он водрузил стопку книг и сшитых распечаток на журнальный столик, но при виде вошедшего Виктора взялся за какой-то журнал и начал его листать, изображая скуку. Книги на столике касались всего на свете: работы мозга в состоянии стресса, силы воли, анатомии, психосоматических реакций... А вот распечатки были иного рода. Виктор прихватил одну и, сев в кресло, начал читать. Эли чуть нахмурился, но протестовать не стал. Распечатки содержали страницы веб-сайтов, досок объявлений, чатов. В качестве допустимых источников их никто не принял бы.
— Скажи мне правду, — потребовал Виктор, бросая распечатки обратно на столик.
— О чем? — рассеянно осведомился Эли. Виктор устремил на него свои голубые глаза и не отводил пристального взгляда, пока друг наконец не отложил журнал, сев прямее. Повернувшись, он поставил ноги на пол, отзеркаливая позу Виктора. — Потому что, по-моему, это может оказаться правдой. Возможно, — подчеркнул он, — но я готов рассмотреть такую вероятность.
Виктор изумился искренности, которая прозвучала в голосе друга.
— Ну и?.. — спросил он, стараясь сохранить на лице выражение «доверься мне».
Эли провел кончиками пальцев по книжным корешкам.
— Попробуй посмотреть на это вот как. В комиксах герой появляется двумя способами. За счет наследственности и за счет жизненных условий. Есть Супермен, который таким родился, и Человек-паук, которого таким сделали. Мысль понятна?
— Да.
— Если провести даже самый поверхностный поиск ЭО в Интернете, — он указал на распечатки, — то обнаружишь точно такую же классификацию. Некоторые утверждают, что ЭО уже рождаются необыкновенными, другие предлагают все что угодно, начиная с радиоактивной грязи и ядовитых насекомых и заканчивая простой случайностью. Предположим, мы отыщем ЭО. Тогда у нас есть доказательство того, что они действительно существуют, и встанет вопрос о том — как. Они рождаются? Или создаются?
Виктор наблюдал за тем, как при разговоре об ЭО глаза у Эли начинают блестеть, а голос — меняться, становясь более низким и напряженным, и мимические мышцы нервно подергиваются в попытке скрыть возбуждение. Страстность просачивалась сквозь уголки его рта, глаза лучились увлеченностью, энергия чувствовалась в подбородке и движениях челюсти. Виктор смотрел на друга, завороженный его преображением. Он сам был способен изобразить практически любую эмоцию и выдать ее за свою собственную, однако имитация имела свои ограничения: он понимал, что никогда не смог бы сравняться с этим... пылом. И даже пытаться не стал. Вместо этого он сохранял спокойствие и слушал, глядя на Эли внимательно и уважительно, чтобы тот не смутился, не отступил.
Виктору меньше всего хотелось, чтобы Эли сейчас пошел на попятную. Потребовалось почти два года отношений дружеских и доверительных, чтобы пробиться сквозь эту обаятельную конфетную оболочку и найти то, что, как и думал Виктор, под ней пряталось. Элиот Кардейл, наклоняющийся над журнальным столиком с грудой нечетких скриншотов сайтов из числа тех, которые взрослые люди модерируют из подвала в родительском доме, казалось, обрел Бога. И, что еще лучше, он словно обрел Бога и хотел бы сохранить это в тайне — но не смог. Это пробивалось сквозь его кожу ярким сиянием.
— Значит, так, — медленно проговорил Виктор, — предположим, что ЭО существуют. Ты собрался выяснить — как.
Эли одарил его улыбкой, которой позавидовал бы любой глава религиозного культа.
— Вот именно.
