Как возникла идея этой книги, кто из вас ее предложил?
Нижегородцев: Идею предложил Николай. Ровно год назад, 22 апреля — теперь этот день можно смело отмечать, как день соавторов... (смеется) Ну а дальше... Николай — человек дела, у меня тоже в любой момент могли возникнуть какие-то дела, поэтому я сразу согласился, и на следующий день прислал соавтору черновой план будущей книги.
Свечин: Идея моя, я с ней ходил два года, переваривал, думал, как быть. Сочинять современную часть книги мне было не интересно. Значит, нужен соавтор. А где его взять? В отличие от Дениса, я одиночка, опыта совместной работы не имел и побаивался слишком сближаться с чужими людьми. Денис в этом смысле оказался идеальным соавтором: знает то, что не знаю я; коммуникабельный, способный, конструктивный.
Как строилась ваша соавторская работа?
Нижегородцев: Самое главное в работе соавторов — договориться на берегу, распределить роли. В этом отношении бо’льший опыт у меня, правда, в сфере кино, сценарном деле. Но поскольку у меня были и есть разные соавторы, я уже более-менее представлял, как с ними себя вести. Николаю же — низкий поклон за то, что он в точности исполнил то, о чем договорились год назад. Поэтому у нас, по сути, не было ни притираний, ни жестких споров, ни перетягивания одеяла, каждый отвечал за свое... Если огрублять, то один за историческую экспертизу, второй за фантазию; один за прошлое, второй за будущее; один за литературу, второй за кино. А чья и где роль, внимательный читатель наверняка определит и сам...
Свечин: У нашей книги есть редкая особенность: мы писали каждый свою часть. Обычно соавторы вместе генерируют идеи, а пишет текст один человек, чтобы сохранить стилистическое единство. В двадцатых годах прошлого столетия советские писатели провели эксперимент: сочинили приключенческий роман «Большие пожары», где 25 авторов последовательно писали каждый по главе. Получилось необычно. Мы сделали нечто схожее: в книге два стиля, две руки. Сюжет, конечно, был согласован в общих чертах, но в его рамках каждый резвился, как хотел. Это оказалось любопытно.
Почему капитану полиции Юрию Бурлаку так нравится прошлое?
Нижегородцев: Каверзный вопрос, ибо сложно будет обойтись без спойлеров. Но так и быть, процитирую один из фрагментов самой первой главы. Там описываются довольно причудливые увлечения Бурлака: старые книги, винтаж и т.д. И тут же говорится, что для среднестатистического опера — это странно... Другими словами, мы даже не скрываем, что Юра — «странный мент», и у этой его особенности, безусловно, есть причина. Ну а чтобы узнать ее, снова придется почитать...
Свечин: А черт его знает... Он немножко из прошлого, потому и не свихнулся, когда оказался в другом мире. Какие-то вещи из нового мира оказались ему знакомы и понятны.
Что в жизни бандита, в тело которого попадает главный герой, оказывается для него самым трудным?
Нижегородцев: Есть очевидный ответ — полицейский в теле бандита должен испытывать некие муки совести из-за того, что перешел на темную сторону. Но есть и чуть более парадоксальная вещь. Бурлак получился у нас в некоторой степени Суперменом — отличником боевой и политической подготовки, который никогда в жизни не плакал. Поэтому на физическом уровне, уровне рефлексов, даже попав в прошлое, он не пасует, не пребывает в состоянии шока, как иные обыватели, а сразу правильно оценивает обстановку и ведет себя вполне рационально. Однако он тоже человек. И момент осмысления всей нереальности происходящего, рефлексии доходит и до него, просто значительно позже, в редкие спокойные минуты, когда можно чуть-чуть расслабиться. И вот это уже интересно — как Супермен, наконец, дает волю чувствам... Которым мы также посвятили значительную долю повествования.
Свечин: Для меня это было самое интересное. Ведь ситуация жуткая! Представьте себе, что это вы оказались в прошлом. В жестоком прошлом, где всерьез могут взять в ножи, где ты для всех преступник. Притом, ты знаешь будущее, но не знаешь, как вернуться назад, в свое время. Я бы сломался, наверное. А Бурлак хрустнул, но выдержал. А потом ему даже стало нравиться его положение. Тут любопытный момент: в каждом из нас есть светлая и темная половинки, которые спорят друг с другом всю нашу жизнь. И вот у темной появился шанс победить... Самое трудное для героя — отбить этот натиск.
Кумир главного героя — Аркадий Францевич Кошко. Почему этот человек вызывает восхищение?
Свечин: Бурлак — опер, причем талантливый. И, как профессионал, он знает и уважает своих предшественников. А там были блестящие сыщики: Иван Дмитриевич Путилин, Владимир Гаврилович Филиппов, Василий Иванович Лебедев. И — Кошко. Он очистил Московскую сыскную полицию от скверны, в которую ту затащил его предшественник Мойсеенко. А затем возглавил Восьмое делопроизводство Департамента полиции — это всероссийский уголовный розыск.
Можно ли сказать, что бандиты из прошлого совсем другие, они чем-то принципиально отличаются от современных?
Свечин: Организованная преступность стала более организованной)) В прошлом не было банд, которые контролировали целые города. Хулиганы имелись в наличии, они ходили толпами и приставали к людям на улицах. А банды убийц, рекетиров, наркоторговцев, отобравших себе заводы и банки, подкупивших власть, имеющих счета и собственность за границей — это изобретения нашего времени.
Что важно сделать, чтобы такая фантастическая история смотрелась правдоподобно?
Нижегородцев: Как отвечавший за фантастические допущения, я прежде всего представлял на месте попаданца себя, человека из нашего времени, с каким мог бы идентифицировать себя каждый. В этом смысле придумывать было не сложно. Ну а когда твой соавтор — один из главных создателей исторических детективов в нашей стране, и мы описываем попадание в «его время», сделать это НЕправдоподобно становится даже затруднительным.
Свечин: Для меня самым трудным было придумать технологию попаданчества. Ведь я не прочел ни одной книги этого жанра! И мог изобрести велосипед, сочинить по незнанию то, что до меня уже озвучили. Невольно стать эпигоном. Этого я боялся больше всего. Но, кажется, мы с Денисом сконструировали нечто вполне оригинальное. Специалисты жанра нас поправят — вдруг мы ошиблись и прошли-таки по чьим-то следам? Но хочется надеяться, что наша «технология» самобытна.
У банды, в которую попал в прошлом главный герой есть какой-то реальный прототип?
Свечин: Нет.
Когда вы писали, вы думали о возможной экранизации книги?
Нижегородцев: Да, это уже моя сфера ответственности, как сценариста. С самого начала мы развивали эту историю и как литературу, и как основу для экранизации. По сути, это почти сложившийся сериал, но только на страницах книги. Считайте, что первый сезон уже есть. И синопсис, и библия персонажей, и дримкаст (вероятные исполнители главных ролей) — коллеги меня поймут. Пользуясь случаем, хотел бы обратиться с этих страниц и к предполагаемому режиссеру, а также возможному исполнителю одной из ролей в этом сериале — Кириллу Плетневу. Кирилл, давно не виделись, но вот есть история, которую ты, не ровен час, захочешь поснимать...
А вы сами верите в возможность путешествий во времени?
Нижегородцев: Вопрос веры — вопрос интимный... Скажу так — если бы мне предложили подобное путешествие, я бы крепко задумался.
Свечин: Не дай Бог, если такое вообще возможно. Потому что всегда найдутся желающие переделать историю. Улучшить по своему пониманию.
Ждать ли еще детективно-фантастических историй по этому сеттингу?
Нижегородцев: Безусловно. Вторая книга уже написана и ждет своего часа. Третья рождается буквально сейчас. Со своей стороны обещаю не отпускать Николая далеко, пока он сам меня не прогонит. Потенциал Бурлака еще далеко не исчерпан.
Свечин: Денис пишет стремительно, мне за ним не угнаться)). Это школа новостного телевидения. Кроме того, он очень разнообразен, ему по силам разные жанры. Я заточен более узко. Поэтому главная роль в будущих книгах будет принадлежать ему. Но идея такова, что ее можно развивать и улучшать. Главное — не надоесть читателям)).
Кто ваш любимый персонаж в этом романе?
Нижегородцев: Я очарован г-ном Двуреченским. Полагаю, и многие читатели назовут его!
Свечин: Бурлак.