Когда ты ребенок — от тебя всё скрывают, а когда становишься взрослым — нового как будто ничего не узнаёшь
Норман Мейлер (1923 — 2007) — американский писатель и журналист. Он был современником Курта Воннегута, Джерома Дэвида Сэлинджера, Гора Видала и других классиков литературы США второй половины XX века. Его дебютный роман «Нагие и мертвые», посвященный Второй мировой войне, сравнивают со знаменитой «Поправкой-22» Джозефа Хеллера. Другими известными его произведениями стали «Крутые парни не танцуют» и «Олений источник».
| Когда ты ребенок — от тебя всё скрывают, а когда становишься взрослым — нового как будто ничего не узнаёшь. («Нагие и мертвые») |
| Если тебе нужен человек, по-настоящему лишенный сострадания, ищи добропорядочного христианина. («Крутые парни не танцуют») |
| Я вычислю правду, сравнивая ложь разных людей. («Крутые парни не танцуют») |
| Двенадцать лет я пытался бросить курить. Как сказал Марк Твен — «нет ничего легче, чем бросить курить. Лично я делал это раз сто». («Крутые парни не танцуют») |
| Годы идут за годами, и мы измеряем время каждый в своём ритме, что отнюдь не совпадает с количеством лет, или суждениями, или туманными, изменчивыми воспоминаниями друзей. («Олений заповедник») |
| Никакая пытка не может быть хуже той, когда за годы человек не узнает почти ничего нового после нескольких лет, в которые научился многому. («Вечера древности») |
| Здравый смысл — штука сама по себе предательская. Вроде рейнских русалок, которые своим пением завлекают тебя в смертоносные зыби. Ты уже тонешь, а они все поют и поют. («Лесной замок») |
| Поставь перед существительным двадцать прилагательных, и никто не догадается, что ты описываешь полное дерьмо. («Крутые парни не танцуют») |
| Бог — это недопустимая роскошь. («Нагие и мертвые») |
| Единственное лекарство от несправедливости — другая несправедливость, совершенная для исправления первой. («Вечера в древности») |