Как известно, широкая публика, когда ей предоставляют думать самостоятельно, перестает думать
Ромен Роллан (1866 — 1944) — выдающийся французский писатель, общественный деятель и ученый-музыковед. Известность прозаику принесли романы-эпопеи (романы-реки) «Жан-Кристоф» и «Очарованная душа», повесть «Кола Брюньон», а также цикл пьес «Драмы революции». В 1915 году за свое творчество, а также смелую (по тем временам) антивоенную позицию, он был удостоен Нобелевской премии по литературе.
| Большинство людей, в сущности, умирает в двадцать — тридцать лет: перешагнув этот возраст, они становятся лишь своею собственной тенью; всю остальную жизнь они подражают сами себе, повторяя с каждым днем все более механически и уродливо то, что уже когда-то говорили, делали, думали или любили в те времена, когда они еще были они. («Жан-Кристоф») |
| На всякого сильного найдется сильнейший, чтобы его съесть. Кто ест, того съедят. («Кола Брюньон») |
| Книголюбы легко превращаются в фетишистов. Страницы, разбудившие их фантазию, даже грязные и захватанные, для них священны. («Жан-Кристоф») |
| Самое страшное в жизни — это люди, которые представляют собой полное ничто. Как балласт, сброшенный с высоты, их неудержимо влечет вниз; они неизбежно должны упасть и, падая, увлекают за собой всех, с кем связала их судьба. («Жан-Кристоф») |
| Когда воля безмолвствует, поднимает голос инстинкт; когда отсутствует душа, свои права заявляет тело. («Жан-Кристоф») |
| Человек не всегда делает то, что хочет. Одно дело жить, а другое хотеть. Не над огорчаться. Главное, видишь ли, это не уставать желать и жить. А все остальное от нас не зависит. («Жан-Кристоф») |
| Вера хороша для тех, кто слаб по своей природе или ослабел от бледной немочи своего существования. Такие люди тянутся к богу, как травинка к солнцу. Умирающий цепляется за жизнь. Но тот, кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света где-то на стороне. («Жан-Кристоф») |
| Когда человек мучается, у него является потребность мучить других. («Очарованная душа») |
| Как известно, широкая публика, когда ей предоставляют думать самостоятельно, перестает думать. («Жан-Кристоф») |
| Жизнь нельзя прожить, не делая ошибок. Ведь ошибаться — значит познавать. А познавать необходимо... («Очарованная душа») |
| По какой моде ни одевайся, человек всегда остается тем, что он есть. («Очарованная душа») |
| И ядовитый Восток; мы растворим его в себе, как и остальных! Не он первый, не он последний. Мне просто смешон его победоносный вид, а также малодушие некоторых моих соотечественников. Пусть воображает, что завоевал нас; пусть распускает веером хвост на наших бульварах, в наших газетах и журналах, на наших подмостках — и театральных и политических. Глупец! Он же побежден! Напитав нас собой, он сам себя уничтожит. У Галлии хороший желудок: за двадцать веков она переварила не одну цивилизацию. Нам яды уже не опасны... А вы, немцы, трепещите, — ваше дело! Вы либо сохраните свою чистоту, либо исчезнете. Для нас же дело вовсе не в чистоте, а в универсальности. («Жан-Кристоф»)
|