Уютный детектив, ностальгия, ромэнтези, хилинг-проза, российская глубинка и фольклор
Этот год оказался богатым на книжные новинки и новые имена. О том, какие темы, жанры, направления оказались наиболее востребованными нашими читателями, какие тренды появились и, возможно, будут определять развитие литературы в ближайшей перспективе, рассказываем в нашей статье.
К убийствам и опасным играм в этом году авторы легким движением руки добавили хрустящие круассаны, цветочные клумбы, милых собачек и проницательных бабушек-пенсионерок. Cozy-детектив — интригующий, но при этом легкий и атмосферный — стал главным книжным трендом для читателей разных возрастов.
Этот поджанр сознательно избегает откровенного насилия и жестокости. Убийца и жертва, как правило, знакомы друг с другом, а расследованием чаще всего занимается любитель — владелица книжного кафе, любопытная пенсионерка или соседка, случайно или в силу характера засунувшая свой длинный нос куда не следовало. В этих книгах так много живописных мест, маленьких улочек, уютных чаепитий, милых героев и зарождающихся влюбленностей, что преступления иногда сами собой отходят на второй план, уступая место доброй атмосфере.
«Желание читателя — найти в книгах заботу, уют. Чтобы все происходило спокойно, мирно, аккуратно».
Евгений Капьев, генеральный директор «Эксмо»
Отличная отправная точка — книги топового автора этого направления — Питера Боланда, чьи детективы идеально воплощают все каноны уютного жанра.
«Убийства и кексики», Питер Боланд
«Убийства в пляжных домиках», Питер Боланд
«Убийства на выставке собак», Питер Боланд
«Опасная игра бабули», Кристен Перрин
«Зверские убийства в Тенистой Лощине», Джуно Блэк
«Забытые кости в Тенистой Лощине», Джуно Блэк
«Руководство королевы красоты по убийствам», Кристен Бёрд
«Круассаны и... парочка убийств», Энн Клэр
В 2025 году ностальгия — не просто теплое воспоминание, а мощный культурный тренд. В книгах о прошлом читатели ищут убежище от тревог современности и утраченную понятность мира. Даже те, кто не застал советскую эпоху, ощущают ее притягательную силу через знакомые бытовые детали, атмосферу и узнаваемые сюжеты, создающие эффект личной памяти.
«Тренд на ностальгию — это супертренд. С чем это связано? Читатель видит в том времени стабильность, которой ему сейчас, в нашей стрессовой, быстро меняющейся реальности не хватает. В книгах же он находит для себя спокойствие и опору».
Евгений Капьев, генеральный директор «Эксмо»
Ключевые направления ностальгического бума в литературе:
Популярность набирают остросюжетные произведения, где расследование становится поводом погрузиться в ушедшую эпоху. Яркий пример — серия «Смерть в пионерском галстуке»: ностальгия по ушедшему времени пионерлагерей с их кострами, «зарницами», ночными страшилками, клятвами на крови, дружбой и первой влюбленностью. Читатель получает двойное удовольствие: от интриги и путешествия в идеализированное прошлое.
«Смерть в пионерском галстуке», Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова
«Пионерская клятва на крови», Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова
«Зимняя смерть в пионерском галстуке. Предыстория», Эльвира Смелик, Екатерина Горбунова
«Темная флейта вожатого», Владимир Волков
Жанр «попаданчества» в советскую эпоху превратился в устойчивый тренд. Читателя привлекает возможность заново прожить или переиграть знакомое по семейным историям время. Выход бумажной версии проекта «Ревизор. Возвращение в СССР» Сержа Винтеркея и Артема Шумилина подтвердил переход тренда из онлайн-дискуссий в литературный мейнстрим.
Особое место занимают книги, где прошлое — не просто фон, а действующее лицо, формирующее героев.
«Дом на Птичьем острове» Таши Муляр исследует разрыв между станичным детством 80-х и манящей Москвой, ставя вопрос: можно ли вернуться в место, где «было хорошо», и нужно ли это делать?
«Стены» Каси Кустовой переносят в Иркутск начала 2000-х — на границу между эпохами. Здесь прошлое — это не гаджеты, а ночные разговоры, творческие поиски и взросление в момент, когда разрушился старый порядок, а новый еще не сложился.
Тенденцию подхватывает документальная проза, которая фиксирует растущий интерес к советской эпохе. Книги об истории, культуре, быте и выдающихся личностях того времени становятся востребованным «гидом» по миру, который мы либо потеряли, либо пытаемся понять.
«Часы СССР. История советских раритетных часовых коллекций», Иван Загорский
«Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства», Алексей Федоров
«Кухня СССР. Блюда, которые готовила вся страна», Елена Михайлова
«Национальные кухни народов СССР. Т. 2», Вильям Похлебкин
«Москва в плакате, плакат в Москве. Более 150 графических работ из собрания Музея Москвы», Ксения Лапина, Наталья Афанасьева
«Большое путешествие по странам бывшего СССР. Легендарные места постсоветских республик», Милана Гамзатова
В уходящем году тренд на романтический эскапизм набрал полную силу: читатели ищут в книгах яркие эмоции и бегство в миры, где чувства преображают реальность. В ответ авторы предлагают нестандартные истории, где любовь побеждает магию, жестокость, давнюю вражду и даже культурные барьеры.
Основу тренда задает ромэнтези, где любовный сюжет разворачивается в фэнтезийном сеттинге и щедро приправлен магией. Этот жанр набирает популярность, предлагая читателям: душевные истории, героику, мрачную атмосферу и политические интриги.
Отдельного внимания заслуживают авторы, творчески переосмысляющие фольклор. Например, Анна Одувалова в «Пленнице медной горы» дает новую жизнь уральским сказам Бажова. Серии «Цветущая слива. Азиатское ромэнтези» и «Колдовские миры» также доказывают, жанр обладает культурным своеобразием.
«Взрывные дела Твайлы и Фрэнка», Меган Баннен
«Похоронные дела Харта и Мёрси», Меган Баннен
«Северный ветер», Александрия Уорвик
«Лес Гримм», Кэтрин Парди
«Хрупкое заклинание», Эллисон Сафт
Параллельно растет спрос на dark romance, где отношения зарождаются в мире криминала и мафиозных войн. Герои здесь — сильные, травмированные личности, чья любовь становится вызовом всему миру. Эти истории на грани жизни и смерти заставляют читателя выйти за рамки привычных сюжетов.
«Хрупкое равновесие», Ана Шерри
«Иллюзия правды. Джокер», Ана Шерри
«Танец с дьяволом», Сара Адам
«Запутанная игра», Ева Эшвуд
«Плененная принцесса», Софи Ларк
«Разрушенная клятва», Софи Ларк
«Вопреки и навсегда. Месть Красного Дракона», Элис Кларк
«Вопреки и навсегда. Одержимость Желтого Тигра», Элис Кларк
«Теневая палитра», Тери Нова
«Клятва мести», П. Рейн
Тренд, зародившийся в фанфикшене, вышел на новый уровень. Истории о любви заклятых врагов, прототипом которых стали Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, вдохновили авторов на оригинальные романы. Яркий пример — бестселлер «Непреодолимое желание влюбиться в своего врага» Бриджитт Найтли, где гениальная целительница, вынужденная спасать наемного убийцу ради больных детей, вместо ненависти неожиданно начинает испытывать к нему совсем другие чувства...
Турция открывается российскому читателю не только через сериалы, но и через литературу, сочетающую восточную чувственность с западным психологизмом. Фатьма Алие Топуз, Биннур Шафак Нигиз, Рукие Идели и Бейза Акcой поднимают острые темы: положение женщины в обществе, важность и груз традиций, запретная любовь и борьба с внутренними демонами. Их романы варьируются от мрачного dark romance до глубокой социально-психологической и любовной прозы, предлагая новый взгляд на вечные конфликты между долгом и чувством.
«Зимнее солнце», Бейза Аксой
«Девушка с лютней», Фатьма Алие Топуз
«Птица, влюбленная в клетку», Рукие Идели
«Птица, лишенная голоса», Рукие Идели
«Гадюка», Биннур Шафак Нигиз
Помимо остросюжетной и любовной прозы внимание читателей в 2025 году привлекает исцеляющая литература. Это гибридный жанр, предлагающий рефлексию о смысле жизни, экзистенциальном поиске и обретении себя в нестабильном мире.
Авторы экспериментируют с формой, органично вплетая в художественную ткань повествования элементы эссеистики, психологических практик, мотивационных техник и философских концепций. Поднимаемые вопросы — глобальные и общечеловеческие, но поданные через призму личного, интимного опыта.
Несмотря на глубину проблематики, такие книги отличает доступная и привлекательная форма: компактный объем, четкая композиция, фокус на одной ключевой истории (порой с элементами фантастики или магического реализма) и легкий, доверительный тон. Искренность и личная вовлеченность автора становятся особенностью этих произведений.
Есть все основания полагать, что этот тренд — не кратковременное увлечение. Современный читатель хочет не просто увлекательной истории, а текста-собеседника: книги, которая дает не только интеллектуальный импульс, но и практический инструментарий для рефлексии, меняет взгляд на реальность и оставляет чувство глубокого, но доверительного диалога с автором.
Абсолютный бестселлер 2025 года — философская притча Гэнки Кавамуры «Если все кошки в мире исчезнут». Это эталон жанра: пронзительная история о ценности времени, семье и личном выборе..
«Хилинг-проза помогает читателю находить ответы на волнующие его вопросы. В этих книгах герой проходит через испытания, и его ждет счастливый финал».
Евгений Капьев, генеральный директор «Эксмо»
«Если все кошки в мире исчезнут», Гэнки Кавамура
«Человек с миллионом», Гэнки Кавамура
«Дневник из антикварной лавки», Ванесса Гёкинг
«Самолет до перемен», Жюль Пайпер
«Пока не наступит утро», Марина Мишункина
Россия — это не только Москва и Санкт-Петербург. Ее душу и корни сегодня ищут в регионах, в глубинке. Именно там сохраняются самобытная культура и особый характер, а тесная связь человека с природой остается источником духовности и мудрости. При этом регионы — честное зеркало общенациональных проблем: социальных, нравственных, экологических.
«Дети Минги-Тау», Юлия Петрашкова
«Стены», Кася Кустова
«Сгинь!», Настасья Реньжина
«Бабушка сказала сидеть тихо», Настасья Реньжина
«Медвежий брод», Алиса Атарова
«Верховье», Полина Максимова
«Хитничья жила», Дина Серпентинская
«Шепот застывшей воды», Анна Чудинова
«Филькина круча», Анна Чудинова
«Дом на Птичьем острове», Таша Муляр
2025-й стал годом настоящего культурного поворота: мифы, сказки и древние образы вышли из ниши экспертов и стали трендом массовой культуры. Причин этому может быть несколько: поиск идентичности (фольклорные образы, от богатырей до лешего, становятся мощным источником национального кода и культурной самоидентификации), побег и перезагрузка (уход от сложной реальности в пространство магии, архетипических сюжетов, где добро и зло понятны), запрос на гармоничные модели сосуществования человека и природы, медийное усиление этой темы через поп-культуру (от мифологических героев в компьютерных играх до кинохитов и ожидаемых экранизаций).
Миф перестал быть сказкой для детей. Он стал языком, на котором человек говорит о вечных вопросах: кто мы, откуда и куда идем? И судя по всему, этот разговор только набирает силу.
«Славянские боги», Александр Иликаев
«Славянская мифология», Николай Костомаров
«Русская демонология», Ксения Полковникова
«Демонология Урала и Поволжья», Герман Устьянцев
«Демонология Китая», Алиса Атарова
«Ускользающие тени. Иллюстрированная коллекция демонов, духов и чудовищ японской мифологии»
«Фантастическая Русь. От кикимор романтизма до славянского киберпанка. Славянские мифы и фольклор в искусстве и масскульте XVIII–XXI веков», Федор Панфилов
«Бестиарий Ведьмака», Евгений Кот
«Русская сказка из древних времен и до наших дней», Наталья Балаян
«Норвежские сказки», Петер Асбьёрнсен,
«Страшные сказки», Вильгельм и Якоб Гримм
В интернет-магазине «Читай-город» на все книги из статьи действует скидка 25% по промокоду ЖУРНАЛ. Подробные условия смотрите в разделе «Акции».