Рассказываем о 5 вымышленных, но очень успешных авторах
Вымышленные авторы часто оказываются не менее плодовиты и талантливы, чем их реально существующие коллеги. Познакомившись с «Алой книгой» Бильбо Бэггинса, детективными историями Джона Ватсона и загадочным романом Мастера, вы уже никогда не сможете забыть об этих произведениях, а ведь, строго говоря, они ни разу не издавались в нашем мире.
Многие книги литературно одаренных персонажей так и не дошли до нас целиком. Мы можем судить о них лишь по коротким отрывкам или неточному пересказу. Давайте вспомним о пяти несуществующих писателях из разных эпох, произведения которых вы бы не отказались полистать, если бы вам только выпал такой шанс.
Когда моряк Мартин Иден решил стать писателем и за счет внушительных гонораров выбраться из нищеты, ему было чуть больше двадцати. За короткое время юноша прочел множество книг и провел огромную работу над собой: изменилась не только его речь и стиль письма, но и поведение в обществе, образ мыслей. Мартин стремился стать достойным своей возлюбленной — девушки из обеспеченной семьи — и ради достижения этой цели был готов на все.
Скопив небольшую сумму денег, он пробует себя во всевозможных стилях и жанрах. Сочиняет стихи: «ремесленные» юмористические и настоящие — простые, «светлые и красочные, полные романтики и боевого духа». Пишет рассказы и большие философские статьи. Издатели и редакторы литературных журналов долгое время остаются к нему равнодушны, но в последний момент публикуют все, что только могут получить от молодого писателя.
Если бы мы могли представить себе собрание сочинений Мартина Идена, то оно бы уместилось в несколько томов. Но нам, в отличие от героев романа Джека Лондона, так и не представится возможности прочесть ни «Вино жизни», ни «Сонеты о любви», ни даже знаменитый «Позор Солнца», который и принес Мартину долгожданную славу и признание.
Устами персонажей своей пьесы Чехов убеждает нас в невероятной популярности беллетриста Тригорина: «О нем пишут во всех газетах, портреты его продаются, его переводят на иностранные языки». Сам герой признается, что считает свой успех несколько преувеличенным: все-таки его проза не может сравниться с произведениями Толстого и Тургенева. Тригорин готов оторваться от своих рукописей ради простой возможности порыбачить, но при этом он аккуратно записывает все мысли и наблюдения за окружающими его людьми в блокнот, чтобы использовать эти детали в новых повестях и рассказах.
Нам неизвестно, талантлив Борис Алексеевич или же бездарен. В нашем распоряжении всего две строчки из его книги «Дни и ночи»: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее». А между тем было бы любопытно узнать, во что превратился «сюжет для небольшого рассказа», и посмотреть, как преломляются в этом произведении отношения писателя с юной актрисой Ниной Заречной.
Автор многочисленных детективных романов, ярая феминистка и по совместительству альтер-эго самой Агаты Кристи упоминается сразу в нескольких произведениях писательницы. Частный сыщик Паркер Пайн называет Ариадну «всемирно известной романисткой», а его знаменитый преемник Эркюль Пуаро с удовольствием пользуется ее помощью, когда рядом не оказывается капитана Гастингса.
Писательская слава утомляет жизнерадостную женщину средних лет: выдуманный ею и обожаемый публикой финн-вегетарианец Свен Гьерсон давно надоел миссис Оливер, но писать о нем приходится. Неукротимая фантазия позволяет Ариадне постоянно придумывать новые сюжеты, делать оригинальные прически и вычислять настоящих преступников. Чтобы на все это хватало энергии, она поглощает просто невероятное количество яблок, которые очень любит.
В романе Бориса Пастернака, принесшем автору Нобелевскую премию, мы видим практически полную биографию врача и писателя Юрия Живаго — от смерти матери до собственной гибели героя. О том, что произведение заканчивается 25-ю стихотворениями Живаго, знают, наверное, все. Но ведь была еще и проза. «Игра в людей», написанная Юрием Алексеевичем в 1917 году в Москве, представляла собой «мрачный дневник или журнал тех дней, состоявший из прозы, стихов и всякой всячины, внушенной сознанием, что половина людей перестала быть собой и неизвестно что разыгрывает». И друзья вымышленного врача сохранили его записи. Но об их содержании нам остается только догадываться.
Есть среди вымышленных авторов и наши современники. В одной из трех повестей, собранных под обложкой новой книги Виктора Пелевина, нас ждет «дайджест» к последнему роману Константина Параклетовича Голгофского. «Редакторы», от лица которых ведется повествование, обещают оставить от монументального труда писателя, историка и любителя всяческих оккультных тайн всего 10% объема и передать максимум смысла. Судя по всему, с задачей они справляются: текст получается небольшим и динамичным.
Мы видим, как неумело профессор Голгофский пытается вплести в детективный сюжет любовную линию и как бесцеремонно он прерывает свой рассказ ради псевдо-философских рассуждений. В поисках убийц своего соседа по даче и мистических артефактов, применяемых спецслужбами, герой заходит так далеко, что перестает отличать реальность от «теорий заговора». Но и предвзятость «составителей дайджеста» очевидна: все-таки они с Голгофским придерживаются совершенно противоположных политических убеждений и взглядов на жизнь.