РейтингиДина Рубина — одна из наиболее знаковых современных русскоязычных писательниц. Ее перу принадлежат такие романы, как: «Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы», «Синдром Петрушки» и многие другие. Трилогия автора «Русская канарейка» вошла в шорт-лист премии «Большая книга» в 2015 году.
Мы поговорили с Диной Ильиничной о ее любимых российских и израильских авторах, роли русского языка в ее творчестве и о ближайших творческих планах.
Лотман говорил: «Когда мы молчим, мы молчим на родном языке». Чем для Вас является русский язык?
Если выразить это в некой чувственной формуле: русский язык для меня такое сосредоточие органов чувств, единое их выражение. «Пока мыслю, существую» — говорили римляне; я могу уточнить: существую, пока мыслю и пишу по-русски.
По Вашему мнению, каким авторам, помимо Набокова и Бродского, удалось удачно вписаться в чужое языковое пространство?
Тем, кто сумел чужое языковое пространство сделать своим. Такие литераторы — из молодых — есть сейчас и в Германии, и в Израиле, и в Штатах. Как правило, это так называемое «полуторное поколение» — ребята, приехавшие в страну в возрасте 15-20-ти лет. Во всех остальных случаях, проникновение в чужую культуру — всегда титанический труд, довольно часто — безуспешный.
Дина Ильинична, каких современных российских писателей Вы читаете?
Не могу перечислить какие-то имена, которые читаю непременно; как правило, это случается, когда меня просят прочитать какую-то рукопись. Вообще, не нужно думать, что сообщество писателей это такой дружный клуб обоюдных перекрестных читателей. Писатель — всегда одинокое существо, которое слышит исключительно собственный пульс. Он ведь работает постоянно, даже когда не сидит за письменным столом. И ток чужой фразы, особенно готовый чужой текст всегда его раздражает, мешает работать, нарушает равновесие. Писатель пишет для читателей, а не для писателей. «Каждый пишет, как он дышит». Но, разумеется, читаю книги знакомых и друзей. Или какие-то книги, о которых слышала что-то настойчиво хорошее. Это самые разные писатели самых разных литературных поколений.
А зарубежных?
Это — более легкий случай, так как ты имеешь дело с переводом, то есть, в большинстве случаев, не со стилем, а с «содержанием». Для меня это всегда менее интересно.
Израиль — уникальное государство с богатейшей культурой. В ней живут выходцы из разных стран: от России и Йемена до Марокко и Индии. Произведения каких не русскоязычных израильских авторов Вы бы посоветовали почитать?
Я поправлю: Израиль — государство с разнообразной культурой. Для развития культуры «богатейшей» нужны еще лет триста. Если мы, конечно, говорим о текущей литературе, из писателей читаю и уважаю Меира Шалева, возможно, потому, что на русский язык переводят его романы блистательные переводчика Рафаил Нудельман и Алла Фурман.
Как Вы относитесь к экранизациям собственных книг?
Я так часто отвечала на этот вопрос, что просто не хочется повторяться. Если кратко: отношусь в каждом отдельном случае по-разному. Ведь это работы разных режиссеров, разных актеров...
Евгений Миронов сыграл в двух фильмах по мотивам Ваших произведений. Персонажей каких книг он мог бы еще сыграть?
Затрудняюсь сказать. Миронов — актер замечательный, но в подобных делах еще важен вопрос типажности.
Какие темы для Вас являются запретными?
Никакие. Сейчас выходит моя новая книга «Бабий ветер», и думаю, в ней будет много шокирующих тем, персонажей и судеб. Вообще, для книги понятие «тема» — это штука многообъемная. В конце концов, любая тема может прозвучать по-разному, — в зависимости от руки, которая к ней прикасается.
Влияния каких писателей Вы стараетесь избегать?
Я уже ничего не стараюсь. Я пишу более сорока лет, так что насчет влияния могу не беспокоиться. Пора уже и мне на кого-то влиять.
О чем будет Ваша следующая книга?
Я уже упомянула о той книге, которая выходит буквально на этих неделях. Она завершена, работала над ней два года. А о следующей я уже думаю. Скорее всего, это будет роман в российских декорациях, российских интонациях, с российскими героями. Потянуло в деревню.
Израиль каждый день сталкивается с террористической угрозой. Совсем недавно было совершено нападение на военнослужащих. Когда Ваши дети служили в Цахале, как Вы справлялись с беспокойством за них? И что Вы могли бы посоветовать родителям, чьи дети служат в армии?
Тут ничего не посоветуешь. Граждане этой страны должны служить в армии, точка. Это действительно — большие волнения, напряжение, трудности... Но — и более серьезное чувство гражданской ответственности, более крепкая дружба — с юности, более тесные связи внутри общества.
И последний вопрос. Как по Вашему мнению изменилось отношение простых израильтян к России за последние десять лет?
Знаете, я не понимаю, что такое «простой израильтянин», или «простой россиянин», или «простой американец». Таких просто нет. У каждого человека — своя судьба и свои обстоятельства. Свое отношение к миру, странам, ленте новостей...Вот, в зависимости от всего этого (как и от страны рождения и страны проживания), зависит отношение к тому или другому. Уроженец Украины (простой израильтянин) относится к известному конфликту так, а не этак; москвич-питерец отнесется к нему иначе. Не говоря уже об уроженцах Крыма. Тоже все — «простые израильтяне».
Вообще, всегда мне хочется избежать формулировок. Литература — область наиболее от них далекая.
Беседовал Павел Соколов, главный редактор eksmo.ru
