Отзывы на книги автора Виктор Пелевин

Остроумная первая часть, несколько затянутая вторая, зато финал обязательно читать тем, кто успел прочитать "Тайные виды на гору Фудзи"

Пелевин хорош всегда! Даже если книга слабее моих любимых, она все равно стоит потраченных на нее времени и денег. Виктор - автор созвучный нашему сумасшедшему времени.

О книге Виктора Пелевина «Непобедимое солнце»

Виктор Пелевин умеет удивлять читателя неожиданным разворотом финала, взглядом на происходящее с иной точки зрения.
С этими мерками и подходила я к чтению его новой книги.
Особый колорит и необычность придает содержанию буддийское мировоззрение автора, которое он часто использует в описании поведения и характеров героев, в сочетании с историческими сюжетами.
Уже в самом начале было понятно, что главная героиня Саша увлечена буддизмом, и пережитое ею путешествие не столько внешнего охвата, сколько внутреннего познания и роста.
Но именно это, как ни странно, пригасило мой интерес. Стало очевидным, что закончится путешествие в буддийском монастыре, так оно в конце концов и вышло.
Перерождения, постижение тайны проникновения в иной мир посредством медитации, особенности питания, сна…
Предсказуемым оказался прием описания сновидений, в том числе в масках, как подсказки происходящего в реальности, и, даже, в некотором смысле, диалога снов двух девушек - Саши и ее близкой подруги Наоми. Во сне они становились иными людьми, меняли пол, постигали суть. Это вполне перекликается с их сексуальными наклонностями в выборе партнера (партнерши).
Но верю ли я столь тонкому проникновению в психику девических желаний и телесных утех? Скорее нет, чем да, поскольку характеристики показались не слишком убедительными.
Так же, как и чрезмерное увлечение историей древнего Рима, и попытка воспроизвести взгляды богов на возможное развитие мира и человечества.
Порой казалось, что я понимаю, как именно придумывал автор эти ходы.
Две статуи около камня, обожествляемого и всесильного, и танец избранного, который может разрушить и спасти мир…
Хотя это противоречит вложенному в уста одного из героев высказыванию (цитирую по памяти): «Если Бог захочет узнать, как лягут кости, то он их бросит сам, а не станет просить кого-то сделать это»
Нужно отдать должное как временнoму, так и территориальному охвату происходящего с героями, и, важнее всего, масштабам происходящего с ними лично, с их внутренним миром.
Конечно, танец Саши перед камнем, олицетворяющим божественную силу, и желание спасти мир, описание этого процесса с точки зрения происходящего с ее ощущениями, — это лишь подтверждение, что самое важное произошло внутри, не в окружении героини. И посыл автора к читателю точен и понятен – мир можно спасти, если каждый изменит свой внутренний мир. Для этого нужно совершить путешествие (в собственную глубину), верить (в Бога), и желать изменений.
Интересен своеобразный отпечаток советской культуры, понять и внутренне усмехнуться которой может только человек, вполне переживший ее. Например, в изложении разговора Саши с неслучайно оказавшимся с ней за столиком кубинским парнем, на тему надо ли менять власть на Кубе. Саша, даже слишком нетрезвая, отвечает ему: «Не надо менять. Надо выспаться, а утром написать рапорт», что весьма неожиданно для читателя. Кто же мог подумать, что так глубоко ее человеческое чутье и знание образа жизни в закрытых обществах. Это способен оценить лишь человек, сам поживший в социалистической стране.
Вопреки ожидавшемуся яркому и мощному аккорду в финале, когда все уже произошло, и вот-вот должен прозвучать гонг, автор неторопливо описывает круги вокруг одного и того же, как волны от брошенного в воду камня. Я переворачивала страницу, с ощущением, ну вот, это последняя, конец. Но повествование вяло продолжалось, без развития, но с расшифровкой, которая вовсе не требуется, лучше было бы позволить читателю самому додумать до конца, и насладиться собственным проникновением в суть.
Эта книга Виктора Пелевина не стала для меня откровением, но она интересна, и написана насыщенным, богатым языком, с погружением в ситуацию и время. Безусловное обращение к душе придает ей особенную ценность, при всех, порой, банальных, и ранее высказанных истинах, и сложностях для возможного читателя христианина внимать детальному описанию культа поклонения камню.
Иногда чтение напоминало компьютерную игру, или сюжет «Матрицы».
Поскольку мне чужды и то, и другое, остановлюсь лишь на высокой оценке авторского мастерства.

Захотелось составить маршрутный лист и побывать во всех местах, где побывала главная героиня - посмотреть своими глазами на мир, созданный блондинкой. Очень хороший роман. Не скажу, что перевернул мою жизнь, но доставил много удовольствия, а последнее время книгам это удается не так часто, как хотелось бы.

Сейчас цифровые версии выходят одновременно с бумажными, а то и раньше. Но я предпочитаю по старинке - запах типографской краски, шелест страниц, вот это все. И с книгами Пелевина надо именно так. Аналоговый носитель информации дополняет антураж произведения. Москвичка Саша в постоянном поиске духовных практик, а все сводится к старому доброму культу. Вроде бы мы на пике НТР, а древние божества не дремлют. Ну и все такое прочее. Это какой-то особый Пелевин, как будто вышедший на новый уровень. Рекомендую! И читайте в бумаге. Стильная обложка украсит любую полку.

Очень крутой роман. Очень крутая обложка! Такая непривычно толстая книга, редко у Пелевина такие, если это не собрание сочинений. Но читается на одном дыхании - текст очень легкий и приятный. Много пелевинского юмора, почти на каждой страницы. Побочный эффект: интерес в древнеримской истории, никогда не хотелось копнуть глубоко, а тут внезапно стало интересно.

Хрчется и эту, новую книгу, слушать в аудиоварианте с волшебным голосом Алевтины Пугач. Лучший голос дли книг Пелевина именно у нее. Книга интересна - как новый кирпичик с "стене" все той же вечной темы Пелевина-предсказателя = Как противостоять мороку.

Странно, что в сборнике отсутствуют: "Проблема верволка в средней полосе" и "Папахи на башнях". Если уж издавать подарочное издание, то чтобы там были все рассказы.

С Пелевиным всегда так – ты ждешь, что будет то же самое, а он все равно удивляет, хотя реально пишет об одном и том же. Знакомство с его творчеством у меня происходит в реверсивном порядке. От новых популярных вещей к стареньким культовым. Поэтому для меня Поколение П – такая предтеча, помогающая лучше понимать современного пелевина (и считывать самоцитаты), постигать окружающую действительность (мне казалось, мы живем по Оруэллу – нет, все же по Пелевину). Короче, дети, не повторяйте моих ошибок – начинайте знакомиться с гением с этого романа. Потом уже идите по хронологии. Это и пособие по 90-м, и атлас архетипов пелевинской вселенной.

Для кого-то 90-е это Бригада и Бумер. А для кого-то мухоморы и рекламные слоганы. Я, наверное, где-то посередине. Потому что обожаю Пелевина во всех его проявлениях. Поколение пепси – самое неприкаянное на Руси. Они больше не дисциплинированные пионеры, которые без барабана и стройных рядов ни на что не способны. Перед ними бескрайние возможности – от этого у одних срывает крышу, а другие принимают новую жизнь как есть и карабкаются вверх. Да, с мухоморами и оргиями – но что делать, такая вот действительность. Пелевин – лучший сатирик новейшей истории. Просто решите для себя, вам Аншлаг с Петросяном, или все же Generation П.

у меня нет никакой ностальгии по 90-м я их практически не помню в том ключе, в котором принято по ним вздыхать и ностальгировать, или наоборот – отчаянно ненавидеть. Меня это никак не затрагивает. Поэтому «Gereration Pi» для меня скорее произведение искусство, которое я не рассматриваю в контексте реальности. Это срез, но не эпохи, а информационного поля. Мухоморы вместо водки – тонко и стебно, но всего лишь стилистическое средство, если задуматься. Татарский все тот же лирический герой, который мятежный и ищет бури – это так по-русски, так в стиле нашего великого искусства, что прекрасно само по себе, без привязки к эпохе и личности культового автора. Читать и наслаждаться – мой вердикт.

Если бы не работа в интернет-маркетинге и пиаре, каждая страница вызывала бы вопрос «что курил автор». Но. Но. Но. Наверное, есть какой-то скрытый факт биографии писателя, из которой мы никогда не узнаем, что он работал в рекламе. Иначе откуда такое тонкое понимание, что происходило в постдевяностые в стране, где нормальной рекламой и продвижением никто отродясь толком не занимался. Вот начинаешь смотреть ролики того времени и невольно задумываешься над тем, что мэтр приложил к ним свою гениальную постмодернистскую руку. И вот если внимательно прочитать эту книгу, а затем снова пересмотреть всю рекламу, начинаешь понимать, где мы живем. Осталось постичь, зачем.

Если ваши 90-е не были похожи на книги Пелевина, не вздумайте приглашать меня на ваши ретровечеринки. Поколение Pepsi оказалось на сломе эпох – за спиной совок, впереди непонятно что, но бурлящее, неизведанное, можно крутиться, да и нужно – и тогда под лапками взобьется какое-нибудь масло. Вавилену вон как повезло, не всякому филологу так фартит. Стал гуру рекламы и практически пастырем. Весь этот дух веселого абсурда – самое ценное в Пелевинских трудах. Мы понимаем, что вырвались из одного ада и бежим по направлению к другому. Так почему не бежать задорно? Ну и детишкам надо бы почитать – чтобы лучше понимать, почему их родители уже никого не боятся и ржут над политиками, занимаясь одним вопросом, какие грибы подобрали их пиарщики.

Картинки страниц из электронной версии не передают качество бумаги. А она плотная и глянцевая, очень приятно читать) Жду желтую книжку!

Только не говорите, что вы не завидуете тем, у кого эта книга уже есть. Например, мне. Она супермегавеликолепна. Начнем с самого издания – очень качественное. Забудьте о покетбуках со склеенными страницами из газетной бумаги. Это книга книг. Мы все уйдем, она останется. Далее, текст. Пелевин стыка эпох – лучшее конца 90-х и начала 2000-х, задолго до толстых романов, перевернувших наше сознание. В общем не дарите эту книгу никому. Подарите ее себе. Тот, кто выжил в 90-е, заслужил такой подарок.

Если вы не считаете Пелевина великим, вам никогда не понять скромных фанатских радостей. А уж нескромных тем паче. Если у вас начинается непроизвольное ностальгическое слезотечение от имени Игнат – вы поймете, о чем я. Этот сборник в этом оформлении – лучшее, что я видела за последние лет десять ever. Пусть вас не пугает кинообложка – вряд ли Виктор Олегович будет подглядывать с полки, ему скучно смотреть на нас, он видит намного дальше.

Пелевин все обо всем рассказал еще 30 лет назад. Кто-то к нему прислушивался, кто-то не очень. Но все оценили, как ловко он это делает – видит то, что на поверхности, но всеми игнорируется. Этот сборник – ваш персональный шанс натренировать такое зрение. Узреть корни русского буддизма. В этой стране дзен прокачивается ежечасно. И Пелевин первый научился контролировать это. Читайте, внимайте, учитесь на чужом опыте, а не на своих ошибках.

В этой книге автор  сразу хлынул из всех щелей собранием общих мест ранее прочитанных историй о духовных (без духовности) практиках Паоло Коэльо;  замешанных на воздействии наркотиков поисках слияния с природой Карлоса Кастанеды;  буддийских лекций профессора Александра Моисеевича Пятигорского, столь смело упомянутого автором в определённом положении; и, даже, газетными публикациями недавнего прошлого, повествующими о развратной жизни олигархов на яхтах, и о современных женских движениях в некоторых демократических странах.
В общем, все это вместе взятое составляет эдакий насыщенный компот с экзотическими фруктами нецензурной брани, но пить его большими глотками нельзя, поскольку трудно переваривается. В некотором смысле, описанное в книге представляется даже карикатурой.
И снова выдумка автора обесценила финал, как мне показалось, коль скоро в результате действие свелось к одному и тому же банальному приведению образов главного героя, и его параллельно существующей спутницы в назначенное место, и соединения их судеб, как того и желалось ими обоими изначально, правда, каждым по-своему.
Можно, конечно, сказать, что об этом вся литература, начиная с эпоса и народных сказок. Так оно и есть. Вопрос лишь,-  как это подано, и чем приправлено.
И еще, от столь неприкрыто прописанных образов некоторых наших знаменитых современников, узнаваемых и по внешнему облику, и по звучанию имен и фамилий,  с выпячиванием их недостатков и особенностей образа жизни, возникает чувство неловкости, словно подсматриваешь в замочную скважину.
Я закрыла книгу с ощущением возникшей дыры, - не то, чтобы приобрела нечто новое, ценное, а наоборот, - точно отторгла ранее обретенное.

С первых же страниц настигает понимание, что чтение не из легких, и совсем непросто вчитываться, и осознавать происходящее. Приходится преодолевать одну за другой сложные комбинации идей, помноженные на своеобразность их изложения необычным техническим языком, со множеством профессиональных терминов из лексики программистов, и даже сленгом.
Мара (главная героиня) берет на прокат в полицейском управлении искусственный интеллект (Порфирий), и использует его с целью сбора данных о произведениях искусства «эпохи гипс», которые потом продает с большой выгодой.
Погружения в общение человека с искусственным интеллектом, который, к тому же, пишет по ходу развития действия дневник-роман, уводят из реальности в мир фантастики.
Читатель утомлен.
Читатель почти зевает, и переворачивает страницы вялой рукой, как-бы с высоты своего равнодушия предполагая, что знает, о чем это, и зачем это.
Но, не тут-то было!
Хитрость в том и заключается, что, размяв таким образом, как глину, податливый и уставший ум читателя, автор доводит его до особенного состояния, когда уже любая, попавшая в него деталь становится ощутимой, и принимает свою форму.
Так что к середине книге читатель уже совершенно готов. И в его размягченный ум прямиком впаривается злодейский план Мары. Она намерена использовать Порфирия не просто для сбора информации, но для творчества, создания им произведений искусства на основе собранных данных и алгоритмов, определяющих боль. Для этого Мара выкупает у полицейского управления Порфирия, чтобы владеть им. Она заставляет его служить своим меркантильным целям, и даже, под видом особых отношений, принуждает к  искусственному сексу с «желаемыми» образами.
Ага! – думает читатель, - Понятно! Вот она задача автора, - показать через аналогию того, как Мара создала искусственный интеллект, наделила его алгоритмами испытываемой боли, чтобы тот творил произведения искусства, замысел Высшей Силы - создание Человека, чтобы через него «чувствовать и творить».
Уже запутано, и требует осмысления.
Не совсем ясно, но, если чуть – чуть додумать, то разгадка близка…
А вот и нет!
И опять автор уводит читателя в невидимую глубину, и открывает совсем другую перспективу описанного и видимого, познаваемого и придуманного мира.
Одновременно читателя водят за нос якобы дневниковой правдивостью романа, написанного то одним, то другим персонажем книги. То есть книга в книге, прием, предполагающий доверительное восприятие всего якобы изложенного героем, который пишет свой дневник.
И читатель наивно полагает, что Человек (Мара) управляет процессом, и контролирует ситуацию. Ведь она описывает этот процесс, и свою победу над искусственным разумом.
Но как бы не так! Читателя вновь ожидает непредвиденная развязка, наполненная тайной, и выводящая все повествование на совершенно иной уровень.
Предмет, созданный Творцом, переигрывает своего Создателя.
Возможно ли это?
Что есть Человек в современном мире технического прогресса и искусственного интеллекта?
Кто кем управляет, и кто Творец?
В разбросанных строках окончания книги все чаше мелькает слово «боль».
Верно то, что боль, которую способен пережить только человек, порождает настоящее искусство. И такое искусство ценится дорого. Эта боль и есть пик человеческого существования, ради которого он, человек, сотворен.
Здорово! Оригинально! Достойно восхищения!
Еще раз убеждаюсь, что, даже читая через слово, пробираясь через набор незнакомых терминов и слов, можно сложить тот образ истины, который отражает собственную Вселенную.
Здесь вступает в силу как-бы закон воспроизведения отражения на основе зеркальности. Книга взаимодействует с читателем. Сложить целостную картину можно из того набора пазлов, которые есть в наличии у конкретного читателя, с учетом его жизненного опыта и размаха фантазии.
В конце концов, включившись в прочитанный текст, сознание словно бы подхватывает, и запускает молчавший до поры собственный алгоритм мышления, заложенный в глубине.
И, чем богаче и насыщеннее запас перерабатываемого и используемого для проявления сущности материала, тем загадочнее, тем интереснее, тем важнее и правильнее все, что смог прочитать именно этот читатель, именно в этой книге.
Даже не важно, как она называется.

Любопытство заставило меня дочитать до конца книгу Виктора Пелевина «Искусство легкий касаний», показавшуюся сначала трудноперевариваемым чтением со множеством незнакомых слов, сленга, иногда даже «стеба».
Но, вчитавшись, поняла, что свойственный такого рода литературе, характерный автору язык – своеобразная форма изложения, насыщенная ассоциациями, и современной лексикой, юмором.
Порой это похоже на элементы компьютерной игры, или на головоломку, когда нужно держать в памяти все, с чего начато повествование, и не упускать из поля зрения возникающие по ходу действия детали.
За описанием диалогов героев, логикой развития событий прослеживается знание той религиозной или философской теории, которую автор удачно вплетает в сюжет.
И, конечно, саркастические и забавные шпионские скандалы, окрашенные в цвета национальных флагов, доведенные до абсурда взаимные обвинения и претензии всевозможных служб идеологического противостояния, сказочные превращения и трансформация роли страха, силы, ужаса в ничтожное, смешное, анекдотичное даже что-то.
Вызывало отторжение чрезмерное, порой, увлечение натуралистическими описаниями, и перебор с чертовщиной. Но это все дело вкуса, и не помешало, в конце концов, дойти до сути сказанного.
Построение книги тоже неординарно.
Три отдельные новеллы вроде и не связаны друг с другом общим действием или местом, но перекликаются во многом тем подходом, который положен в основу происходящего.
Словом, дочитывала уже с интересом, и отдаю должное специфике мышления автора, подачи сюжета, словно матрешка в матрешке, с оригинальным взглядом на происходящее.
Интересно. Увлекательно.