Цитаты из книги Любовь к трем цукербринам

Коротко и точно итог этого финансово-экзистенциального тупика был выражен в рукописном плакате, несколько дней провисевшем на стене офиса:
БУДЬТЕ РЕАЛИСТАМИ - ИДИТЕ ***!

*Обстоятельственно-определительное наречие места, меры, цели и способа, образованное из слова на букву "х", написанное слитно с предлогом "на". - Прим. Авт.

На одной лестничной клетке с Надей жил вполне типичный для Москвы мистик - практик тайных тибетских учений.
В иные свои трезвые минуты он садился в лотос и начинал успокаивать свой ум, как бы нанося себе удары невидимой плетью при любой появляющейся мысли - то есть каждые две-три секунды. А сидевшая на своей кухне Надя без всяких духовных упражнений находилась в той спокойной безмятежности, которую ее сосед так самоотверженно пытался достичь: мысли ее не тревожили, потому что им не за что было в ней зацепиться. Она за ними не нагибалась - в отличие от практика, который сперва нагибался, потом бил себя за это воображаемой плетью, а затем нагибался опять - и пытался таким образом обрести покой. Надя не подозревала, что кто-то называет подобное "медитацией" - она не делала вообще ничего. А ее сосед как раз пытался это "ничего" делать. Разница была удивительной.

Дизайн, как часто бывает в Москве, норовил так далеко обогнать эпоху, что в силу простой цикличности культуры начинал воспроизводить прошлое. Получилось некое подобие образцовой фабрики-кухни времен разгрома троцкизма.

Перед тем, как провалиться в сон, он успел мысленно заглянуть в свою душу и не увидел там ничего, за что ему было бы стыдно.
Там оставался только свет. Спокойный, уверенный в себе, позитивный и уплативший все налоги свет.

А что, собственно, еще может делать женщина? Только дразнить, соблазнять и тревожить. Женщина все делает правильно, все и всегда - просто мы, мужчины, слишком быстро устаем… Такая уж у нас физиология.

Свет подхватил Кешу, принял его в себя и поцеловал в сердце. И Кеша испытал такой восторг, что потерял - нет, даже не потерял сознание, а отбросил его как ненужную скорлупу, не способную больше вместить то, чем он стал.

Код тринадцать зу, - отчетливо произнес Кеша.
Сестричка некоторое время молчала. Потом сказала:
- Повторите ввод.
- Код тринадцать зу, - повторил Кеша.
- Полное отключение всех систем, - ответила сестричка.

Кеша испуганно сглотнул - и подумал, что стал слишком уж самонадеянным: еще не знает, чем кончится эта история, а уже шэрит, так сказать, шкуру неубитого медведя.

Однажды, экспериментируя с веществом, которое он называет в своей книге "К", он постиг истину. Лилли увидел, что Землю колонизирует кремнийорганическая цивилизация. Но она делает это не так, как предполагал Герберт Уэллс. Никакой войны. Никаких лучей, никакой крови. Звезды не падают с неба, треножники не высаживаются в городах. Люди сами строят армию вторжения по постепенно проступающим перед ними чертежам. А пришельцы прибывают на Землю в виде технологий и кода. Началось с калькуляторов и электронных часов, а кончилось…

Свобода выбора, вспомнил Кеша школьную мантру, есть не что иное, как осознанная необходимость сделать его правильно.

Возможно, правы те, кто говорит - нельзя огульно обвинять в гомофобии народ, подаривший миру Чайковского и поговорку "Нас ***, а мы крепчаем".

Кеша наконец просунул палец под стринги. Сначала один. Потом второй. Потом третий - словно это было циничное и спаянное нацменьшинство, организованно переселяющееся в теплое местечко.

Тирания человека - всегда диктатура личности. Тирания неизменно исполняемого закона, совместно принятого людьми - свобода.
Цукербрин не человек. Это метод. Демократия - слишком важная вещь, чтобы доверять ее отправление людям.

Это было жутко. Николаю показалось, будто его душит огромный питон. Сопротивляться не имело смысла, и он сразу же сдался. Однако ничего страшного не произошло. Полосы ткани обвили его ноги, обтянули грудь и спину и заставили принять неудобную позу: присесть на корточки и плотно прижать грудь к коленям, откинув голову далеко назад. Получилось что-то вроде позы зародыша, наблюдающего за визитом папы. Но эта мысль не развеселила Николая ни капли.

Помню, я размышлял о том, что назначение красоты - терзать и мучить, поскольку по своей природе она просто обещание невозможного, и никакой другой сути у нее нет. Но если еще можно смириться с этой очевидностью применительно к человеческой красоте, отнести ту же простую мысль, например, к закату (небо сверкало пурпурными императорскими огнями) уже сложнее.

Тайны в нашем мире есть даже у компаний, всего-то навсего торгующих психотропной сахарной водой, подцвеченной экстрактом кошенильного червя.