Бояться нечего
Лев Данилкин
Источник: Журнал «Афиша»
Лев Данилкин
Источник: Журнал «Афиша»
В Англии книга Джулиана Барнса 2008 года, написанная вскоре после смерти обоих родителей, поначалу преподносилась как мемуар, жанр, в котором англичане добились такого совершенства, что не нужно даже быть постмодернистским классиком, чтобы написать скромный томик несомненно приятных для чтения воспоминаний. Но это оказалась совсем другая книга. Барнс, как многие его собратья по литературному направлению, начисто лишен двух необходимых для мемуариста качеств: сентиментальности и чувства юмора. Он, в общем, никогда и не был особенно смешным, скорее умным, чем остроумным, если не считать юмора, который мы из уважения к британской нации в его книги вчитывали сами. Что получается, когда памяти родителей посвящает книгу сентиментальный и остроумный автор, можно прочитать в написанном год спустя очерке американца Кристофера Бакли «Прощайте, мама и папа». В нем любящий сын описывает родителей со всеми их недостатками, умудряясь даже недостатки превратить в повод для восхищения. Такого почета маме и папе Барнс не оказывает: старение и смерть вызывают у него такую панику, что над свежей могилой он разражается речью о страхе смерти. Сыплет именами (среди его персонажей — Монтень, Стравинский, Флобер, Моэм), обращается к брату-философу за консультациями, ни единой секунды не старается быть увлекательным и на протяжении без малого четырехсот страниц льет из пустого в порожнее. А что, если есть Бог? а что, если нет Бога? а что страшнее — сама смерть или умирание? а что по этому поводу думает весь остальной мир?.. «Это, кстати, не моя автобиография,— предупреждает он читателя.— По большей части я пытаюсь определить, насколько мертвы мои родители». Та же барнсовская пытливость, что была свойственна лучшим его романам, написанным в жанре интеллектуального расследования, впервые кажется скорее недостатком, чем достоинством.
Тут есть еще и своя дань странным семейным отношениям — родители писателя набивали своими любовными письмами пуфик для сидения, а дедушка, когда бабушку тошнило на корабле, собирал стаканчики с рвотой и выставлял их на палубе на всеобщее обозрение, «как будто специально хотел унизить бабушку».
Дело не в том, что Барнсу нечего существенного сказать о родителях, а в том, что сказать он ничего не может. Одно дело сочинять истории, а другое — пытаться описать реальность. Всякая попытка мемуариста спотыкается о неспособность памяти сохранять реальность: даже история со стаканчиками — и та выглядит совсем по-разному в воспоминаниях самого писателя и его брата. И вот еще: «Мальчишка плюхается на прохудившийся пуф, и сквозь порванные швы летят обрывки любовных писем его родителей. Но никогда ему не удастся сложить воедино картину их вызывающей трепет и полной тайн или тривиальной и ничем не примечательной любви».
Книга о том, о чем нельзя написать книгу: воспоминания, которые так легко даются большинству из нас, для Барнса мучительно невозможны. Довериться памяти он не может, а выстроить семейный склеп из историй и фантазий справедливо не хочет. Единственная имеющаяся в его распоряжении достоверность — собственный страх смерти. Вот он и выжимает из него все, что может, превращая рассказ в эссе. В этом жанре жизненные факты за недостаточностью подменяются культурными.
В год после публикации книги умерла жена Барнса Пэт Кавана — поздно диагностированная опухоль мозга. В 2011 году Барнс закончил свой первый за 6 лет роман. Книга «Ощущение конца», которая поступит в книжные магазины в августе этого года, рассказывает о человеке, который, тихо дожив до среднего возраста, обнаруживает, что его идиллические воспоминания о школьном детстве не вполне соответствуют действительности. Несовершенство памяти становится поводом для романа, и это, кажется, гораздо честнее и правильнее, чем плакать в не по-барнсовски затянутом эссе.
Автор Лиза Биргер
Эвелин Нотт вот уже шестнадцать лет привязана к Элизиуму — приюту для сверхъестественных существ. Все эти годы она вынашивала план мести для бывшего мужа Адама, который забрал ее ребенка сразу после рождения — и оставил Эвелин умирать. Она выжила благодаря особым лей-линиям, от которых она не может избавиться. Когда Эвелин понимает, что Адам вернулся к старым делишкам, она решает действовать. Единственная возможность уйти из Элизиума — обратиться к юноше, спящему в подвале приюта уже несколько десятилетий. Разбудить его — значит, разжечь многолетнюю войну, но Эвелин готова на все, чтобы вернуть дочь.
Миньсин перехитрила трех принцев, чтобы помочь Рену, которого она любила, стать королем. Но, добившись своего, Рен предает ее и приказывает убить. Испуская последний вздох, Миньсин обращается к богам с отчаянной мольбой повернуть время вспять и дать ей шанс все исправить. Очнувшись двумя годами ранее, Миньсин клянется: Рен никогда не станет королем, а она никогда не позволит себе еще раз влюбиться. Однако в этом временном отрезке что-то переменилось: чиновник, одаренный темной магией, угрожает королевству, а жажда власти Рена переходит все мыслимые границы. В борьбе за справедливость Миньсин объединяется с еще одним претендентом на трон, принцем Джие. Может ли Миньсин доверять ему, как когда-то доверяла Рену? И получится ли у нее предотвратить… собственное убийство?
ТРОГАТЕЛЬНАЯ И ТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ПРЕВРАТИТЬ СОЖАЛЕНИЯ В ДРАГОЦЕННЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ. Чживон страдает от бессонницы и депрессии, она потеряла волю к жизни, психиатр ей не помогает. Однажды во время прогулки она заходит в странный книжный магазин. Осматривая книги на бесконечных полках, Чживон осознает: в них записаны ее собственные воспоминания. Хозяйка магазина предлагает девушке сделку: возможность оказаться внутри трех любых моментов ее прошлого в обмен на время в будущем. Но в какое время лучше вернуться? И можно ли изменить прошлое? ОТ АВТОРА: «Своей историей я хотела бы выразить искреннее сочувствие утрате, которая может постичь любого из нас, и протянуть руку дружбы, теплую, как температура человеческого тела. Я лишь хочу сказать, что также, как "Книжный магазин воспоминаний" чудом явился однажды к ничего из себя не представляющей мне, так и тебя непременно отыщет твой собственный магазин воспоминаний. И наша встреча на этих страницах тому доказательство». — Сон Ючжон
Конец XVI — первую половину XVII в. в истории китайской литературы по праву называют «золотым веком» народной повести. Китайские книжники того времени прилагают огромные усилия, разыскивая и собирая по стране образчики повестей в жанре хуабэнь. Настоящее издание включает в себя повести из пяти известных сборников того времени. Истории «Жемчужной рубашки» удивительные, достойные быть запечатленными на долгие времена: здесь любовно-романтические повести и сочинения детективного плана, бытовые случаи и рассказы о легендарной дружбе древних, произведения исторические и самая настоящая фантастика, — своего рода китайский «Декамерон».
Гитлеровская Германия. За попытку возродить в Лейпциге Коммунистическую партию Бруно Апица обвинили в измене родине. После 3-х лет в тюрьме писателя перевели в один их самых страшных концентрационных лагерей фашистского режима — Бухенвальд. Эсэсовцы не смогли сломить дух Апица. Он не только выжил в нечеловеческих условиях, но и стал активным членом лагерного сопротивления. «Голые среди волков» — это во многом личный для писателя роман. Последние месяцы Бухенвальда. С очередным этапом в лагерь прибывает заключенный с чемоданом. Внутри — надежда. Чудом спасенный маленький мальчик. Один из членов сопротивления укрывает ребенка. Исход войны предрешен, но СС, разнюхав про мальчика, вгрызается в это дело. Изощренные пытки подозреваемых, манипуляции, угрозы — все ради того, чтобы разоблачить подпольную организацию, спрятавшую ребенка. Несмотря на происходящих ужас, надежда поселяется в сердцах заключенных. А вместе с ней появляются силы действовать. Эта книга по праву встает в один ряд с такими шедеврами мировой литературы, как «Список Шиндлера» Томаса Кенелли, «Книжный вор» Маркуса Зусака и «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына. Книга издается в мягкой обложке с клапанами, которые можно использовать как закладки. Вы никогда не потеряете место, на котором остановились. Для усиления тактильных ощущений при взаимодействии с книгой некоторые элементы изображения на обложке выделены объемным лаком.
Истории с чарующей атмосферой и удивительными судьбами героев
Рассказываем о новой работе Ольги Примаченко
Делимся отрывком из долгожданного переиздания