Рейтинги
киященко
2019-09-02
«Вино из одуванчиков» Брэдбери: спасать или спасаться?
Одуванчиковое вино искрящееся,
На губах тающее, настоящее,
Впитавшее фантастические истории,
На новеллах жизни настоянное,
Как зелёный Гринтаун прекрасное,
Хотите рецепт? Пожалуйста!
Возьмите всё самое свежее,
Порежьте, смешайте, нарвите,
Танцуйте, читайте и пойте,
Все мгновения лета цените.
Добавьте совет прабабушки,
Приправьте умением жить,
Гамму чувств с полной горкой отсыпьте,
И им не давайте остыть.
Пусть Брэдбери с вами случится,
Хотя, как вино не зови –
Не станет книга любимой,
Если в ней не будет любви.
«Вино из одуванчиков» - а какое же ещё вино в эпоху «сухого закона»?
Серия «ЭКСМО» «Курортный роман» - я долго не могла определиться с выбором: Киз, Пелевин, Брэдбери? Что нового можно написать о «Вине из одуванчиков» - повести, выдержавшей более ста переизданий только на русском с предисловиями, послесловиями, комментариями. И всё-таки я остановилась на Брэдбери. Рэй был моим ровесником, когда начал обдумывать книгу, в которой слились события прошлые и настоящие, реальные и воображаемые. И мне тоже захотелось увидеть лето детства глазами молодого американца и своими одновременно. Да и стыдно не знать культовых произведений «отцов-основателей». In vino veritas! В этой книге просто обязана быть истина.
Отрывок из интервью Дмитрия Диброва:
- Вот откуда вы всё это знали, смогли передать мудрость зрелости, будучи совсем молодым человеком?
- Я пишу так, как великие французские живописцы, которые создавали свои полотна, нанося на холст точки.
- Пуантилизм.
Ну да. Ты просто наносишь отдельные точки, а потом они складываются в картину. «Вино из одуванчиков» началось с того, что я написал маленький пассаж о крылечках американских домов. А вторая точка — рецепт, как делать вино из одуванчиков. Его вырезал мой дед из одного журнала. Фейерверки, запуск змея, провинциальные похороны — все эти точки мало-помалу населяли полотно, и в один прекрасный день я посмотрел и изумился: «Кажется, я написал картину».
Мне же повесть больше напомнила не картину, а фотоальбом или киноленту с эффектом полного погружения: демонстрация внешнего облика предметов и персонажей, запахов, вкуса, звука, фактуры. Кстати, вино из одуванчиков не миф, оно существует, его можно приготовить самим. Особенной популярностью вино пользуется в Англии. Его готовят из сочных жёлтых майских соцветий, лимонов, добавляют пряные травы: мяту, мелиссу, душицу. Именно так и делал главный одуванчиковый винодел, называя его частичкой лета в бутылке.
Знакомство с книгой началось «с одёжки». Меня порадовало оформление – удобный формат – «версия для сумочки», чёткий шрифт, оптимистическое летнее сочетание сочного зелёного с жёлтым. Понравились векторная иллюстрация от дизайнера из Хорватии Дианы Хлевняк с мягкой цветовой палитрой, классический перевод Кабалевской. По моему скромному мнению, этот перевод очень близок к той лиричности, что слышится у Брэдбери в оригинале. Вслушайтесь в звучание: «Dandelion Wine». Автор повторяет трижды: dandelion wine, dandelion wine, dandelion wine - будто звенят колокольчики улетающим звоном невозвратного мгновения. По шкале читательской отзывчивости Брэдбери на световые мили обогнал планету. Шутка ли – преодолев инерцию земного притяжения вместе с экипажем «Аполлона» одуванчик воображения вещественно воплотился на поверхности Луны. Безымянный кратер получил картографическое гражданство, войдя в астрономические атласы кратером Одуванчиков.
Как аспирант-историк отмечу, что время написания повести (середину 60-х) можно считать в какой-то степени рубежом в развитии США. Молодой американец сжигает свою призывную карточку, марширует в «рейдах свободы» по южным штатам, пикетирует напалмовые заводы. Откуда он пришёл, и кто он: послушный и благодарный потребитель фордовских автомобилей и херстовских идей? Что будет, когда главные герои «Вина из одуванчиков» станут взрослыми? Неужели только изменой детству человек может сохраниться и выжить в море стандартных установлений и правил, которые выдуманы будто нарочно, чтобы убить детство?
Часто цитируют известные слова Льва Толстого: «Во всех веках и у всех людей ребёнок представлялся образцом невинности, безгрешности, добра, правды и красоты. Каждый шаг, каждый час грозит нарушением этой гармонии». Я предлагаю прочесть повесть «Вино из одуванчиков», чтобы повернуть память. Мне кажется, что первым чувством нормального человека станет тогда тоска по невозвратности, необратимости времени и желание очистить свою взрослую жизнь пусть наивными, зато чистыми идеалами собственного детства. Мир глазами ребёнка – яркий, подвижный, непонятный, непредсказуемый, он переливается, колышется, меняется.
Старики и дети – начало и конечность нас самих. Автор фантастически описывает похожую непохожесть старости и детства (мисс Бентли и дети). В мире взрослых есть такие оазисы, где собираются добрые дела взрослых, помнящих своё детство. Мне понятна мысль автора о необходимости сохранять истоки человечности в каждом человеке.
Книга добрая. Но всё же мешает опыт уже прочитанного об этой эпохе, где меньше философии, но больше реальной жизни, шире охват событий и масштаб проблем (странно, что в городе полностью отсутствуют, к примеру, афроамериканцы). Стэйнбек, Селлинджер, Стивен Кинг и Харпер Ли наводят на мысль, что не всё было так радужно, как у детей, и так стабильно, как у стариков Гринтауна. Скоро страна начнёт затяжной прыжок в пропасть экономического кризиса. Но пока до этого ещё далеко, и только страшная жара в середине лета напоминает, что в любой момент может разразиться гроза.
Брэдбери любит конкретные детали. Его интересует жест, ощущение, выражение лица, звук голоса. В некоторых эпизодах (например, юмористических или страшных) он выделяет отдельные слова в речи для наглядности и осязаемости. Впечатляют необычные жители Гринтауна: 90-летняя прабабушка, полковник Фрилей, местный волшебник мистер Джонас, Лео Ауфман с Машиной счастья, красавица Лавиния. Отмечу лирическую вставную новеллу о встрече старой Элен Лумис с родственной душой и романтиком Биллом Форестером. Но для меня романтика всё-таки приглушилась тайной голубого конверта: в письме мисс Лумис наверняка сообщила Уильяму о том, что завещала ему своё немалое состояние. Ничего другого тут просто не может быть. И, думается, она пошутила, пожелав ему недолгой жизни.
Всё в повести происходит в первый раз, все открытия и потери. Слышатся голоса – словно со дна зелёного колодца. Шепчутся травы – можно опустить в них руку, как в нежные ножны. В ушах, как в морской раковине, вздыхает ветер, в каждом ухе стучит по сердцу, третье колотится в горле, а ещё одно, настоящее, гулко ухает в груди. И тут же однообразный быт женщины средних лет, которая не смеет мечтать, потому что её мечты не осуществятся, старушка, переставшая верить в то, что была когда-то молодой. Каждый эпизод, как отдельная бусина, нанизан на общую нитку жизни и сцеплен главными героями. Прабабушка объясняет Дугласу, что ничего страшного нет в том, что она уйдет, ведь она останется в его папе, в дяде, в нём и его детях, а значит сама она была не зря.
Брэдбери говорит в одном из интервью: «В тот самый момент, когда ты собираешься сделать зло, сделай добро. Не завтра. Не послезавтра. А именно сейчас. Это мгновение принадлежит тебе. Хватайся за него, как за золотую нить». Если хорошенько вдуматься, настоящее – почти неощутимый миг между прошлым и будущим. Когда-нибудь великая тайна Времени должна быть разгадана. А пока «Вино из одуванчиков» предупреждает: «Сегодня – первый день твоей будущей жизни. Постарайся не потерять его».
Читая повесть, я почему-то вспоминаю озеро, песчаный остров, солнечный день, сухую траву. Чувствую – слегка шевельни я ногой, и тотчас ответит движением и дрогнет далёкая сосна, шевельни я мизинцем – и горизонт всё шире раздвинется, и дрогнет весь земной шар, накручивая всё новые обороты. Я жива. Мы живы.
Одуванчиковое вино искрящееся,
На губах тающее, настоящее,
Впитавшее фантастические истории,
На новеллах жизни настоянное,
Как зелёный Гринтаун прекрасное,
Хотите рецепт? Пожалуйста!
Возьмите всё самое свежее,
Порежьте, смешайте, нарвите,
Танцуйте, читайте и пойте,
Все мгновения лета цените.
Добавьте совет прабабушки,
Приправьте умением жить,
Гамму чувств с полной горкой отсыпьте,
И им не давайте остыть.
Пусть Брэдбери с вами случится,
Хотя, как вино не зови –
Не станет книга любимой,
Если в ней не будет любви.
«Вино из одуванчиков» - а какое же ещё вино в эпоху «сухого закона»?
Серия «ЭКСМО» «Курортный роман» - я долго не могла определиться с выбором: Киз, Пелевин, Брэдбери? Что нового можно написать о «Вине из одуванчиков» - повести, выдержавшей более ста переизданий только на русском с предисловиями, послесловиями, комментариями. И всё-таки я остановилась на Брэдбери. Рэй был моим ровесником, когда начал обдумывать книгу, в которой слились события прошлые и настоящие, реальные и воображаемые. И мне тоже захотелось увидеть лето детства глазами молодого американца и своими одновременно. Да и стыдно не знать культовых произведений «отцов-основателей». In vino veritas! В этой книге просто обязана быть истина.
Отрывок из интервью Дмитрия Диброва:
- Вот откуда вы всё это знали, смогли передать мудрость зрелости, будучи совсем молодым человеком?
- Я пишу так, как великие французские живописцы, которые создавали свои полотна, нанося на холст точки.
- Пуантилизм.
Ну да. Ты просто наносишь отдельные точки, а потом они складываются в картину. «Вино из одуванчиков» началось с того, что я написал маленький пассаж о крылечках американских домов. А вторая точка — рецепт, как делать вино из одуванчиков. Его вырезал мой дед из одного журнала. Фейерверки, запуск змея, провинциальные похороны — все эти точки мало-помалу населяли полотно, и в один прекрасный день я посмотрел и изумился: «Кажется, я написал картину».
Мне же повесть больше напомнила не картину, а фотоальбом или киноленту с эффектом полного погружения: демонстрация внешнего облика предметов и персонажей, запахов, вкуса, звука, фактуры. Кстати, вино из одуванчиков не миф, оно существует, его можно приготовить самим. Особенной популярностью вино пользуется в Англии. Его готовят из сочных жёлтых майских соцветий, лимонов, добавляют пряные травы: мяту, мелиссу, душицу. Именно так и делал главный одуванчиковый винодел, называя его частичкой лета в бутылке.
Знакомство с книгой началось «с одёжки». Меня порадовало оформление – удобный формат – «версия для сумочки», чёткий шрифт, оптимистическое летнее сочетание сочного зелёного с жёлтым. Понравились векторная иллюстрация от дизайнера из Хорватии Дианы Хлевняк с мягкой цветовой палитрой, классический перевод Кабалевской. По моему скромному мнению, этот перевод очень близок к той лиричности, что слышится у Брэдбери в оригинале. Вслушайтесь в звучание: «Dandelion Wine». Автор повторяет трижды: dandelion wine, dandelion wine, dandelion wine - будто звенят колокольчики улетающим звоном невозвратного мгновения. По шкале читательской отзывчивости Брэдбери на световые мили обогнал планету. Шутка ли – преодолев инерцию земного притяжения вместе с экипажем «Аполлона» одуванчик воображения вещественно воплотился на поверхности Луны. Безымянный кратер получил картографическое гражданство, войдя в астрономические атласы кратером Одуванчиков.
Как аспирант-историк отмечу, что время написания повести (середину 60-х) можно считать в какой-то степени рубежом в развитии США. Молодой американец сжигает свою призывную карточку, марширует в «рейдах свободы» по южным штатам, пикетирует напалмовые заводы. Откуда он пришёл, и кто он: послушный и благодарный потребитель фордовских автомобилей и херстовских идей? Что будет, когда главные герои «Вина из одуванчиков» станут взрослыми? Неужели только изменой детству человек может сохраниться и выжить в море стандартных установлений и правил, которые выдуманы будто нарочно, чтобы убить детство?
Часто цитируют известные слова Льва Толстого: «Во всех веках и у всех людей ребёнок представлялся образцом невинности, безгрешности, добра, правды и красоты. Каждый шаг, каждый час грозит нарушением этой гармонии». Я предлагаю прочесть повесть «Вино из одуванчиков», чтобы повернуть память. Мне кажется, что первым чувством нормального человека станет тогда тоска по невозвратности, необратимости времени и желание очистить свою взрослую жизнь пусть наивными, зато чистыми идеалами собственного детства. Мир глазами ребёнка – яркий, подвижный, непонятный, непредсказуемый, он переливается, колышется, меняется.
Старики и дети – начало и конечность нас самих. Автор фантастически описывает похожую непохожесть старости и детства (мисс Бентли и дети). В мире взрослых есть такие оазисы, где собираются добрые дела взрослых, помнящих своё детство. Мне понятна мысль автора о необходимости сохранять истоки человечности в каждом человеке.
Книга добрая. Но всё же мешает опыт уже прочитанного об этой эпохе, где меньше философии, но больше реальной жизни, шире охват событий и масштаб проблем (странно, что в городе полностью отсутствуют, к примеру, афроамериканцы). Стэйнбек, Селлинджер, Стивен Кинг и Харпер Ли наводят на мысль, что не всё было так радужно, как у детей, и так стабильно, как у стариков Гринтауна. Скоро страна начнёт затяжной прыжок в пропасть экономического кризиса. Но пока до этого ещё далеко, и только страшная жара в середине лета напоминает, что в любой момент может разразиться гроза.
Брэдбери любит конкретные детали. Его интересует жест, ощущение, выражение лица, звук голоса. В некоторых эпизодах (например, юмористических или страшных) он выделяет отдельные слова в речи для наглядности и осязаемости. Впечатляют необычные жители Гринтауна: 90-летняя прабабушка, полковник Фрилей, местный волшебник мистер Джонас, Лео Ауфман с Машиной счастья, красавица Лавиния. Отмечу лирическую вставную новеллу о встрече старой Элен Лумис с родственной душой и романтиком Биллом Форестером. Но для меня романтика всё-таки приглушилась тайной голубого конверта: в письме мисс Лумис наверняка сообщила Уильяму о том, что завещала ему своё немалое состояние. Ничего другого тут просто не может быть. И, думается, она пошутила, пожелав ему недолгой жизни.
Всё в повести происходит в первый раз, все открытия и потери. Слышатся голоса – словно со дна зелёного колодца. Шепчутся травы – можно опустить в них руку, как в нежные ножны. В ушах, как в морской раковине, вздыхает ветер, в каждом ухе стучит по сердцу, третье колотится в горле, а ещё одно, настоящее, гулко ухает в груди. И тут же однообразный быт женщины средних лет, которая не смеет мечтать, потому что её мечты не осуществятся, старушка, переставшая верить в то, что была когда-то молодой. Каждый эпизод, как отдельная бусина, нанизан на общую нитку жизни и сцеплен главными героями. Прабабушка объясняет Дугласу, что ничего страшного нет в том, что она уйдет, ведь она останется в его папе, в дяде, в нём и его детях, а значит сама она была не зря.
Брэдбери говорит в одном из интервью: «В тот самый момент, когда ты собираешься сделать зло, сделай добро. Не завтра. Не послезавтра. А именно сейчас. Это мгновение принадлежит тебе. Хватайся за него, как за золотую нить». Если хорошенько вдуматься, настоящее – почти неощутимый миг между прошлым и будущим. Когда-нибудь великая тайна Времени должна быть разгадана. А пока «Вино из одуванчиков» предупреждает: «Сегодня – первый день твоей будущей жизни. Постарайся не потерять его».
Читая повесть, я почему-то вспоминаю озеро, песчаный остров, солнечный день, сухую траву. Чувствую – слегка шевельни я ногой, и тотчас ответит движением и дрогнет далёкая сосна, шевельни я мизинцем – и горизонт всё шире раздвинется, и дрогнет весь земной шар, накручивая всё новые обороты. Я жива. Мы живы.
