РейтингиВ свет вышла вторая книга известного нейрохирурга Генри Марша «Призвание». Первая — «Не навреди» — стала бестселлером на Западе и в России. И понятно почему: надо еще поискать книгу, в которой врач так честно и откровенно пишет о своей ежедневной работе. И при этом так увлекательно. Для редактора eksmo.ru Халимат Текеевой, собеседницы Генри Марша, «Не навреди» стала одной из самых страшных книг. Куда там Стивену Кингу или Говарду Лавкрафту! Описание операций на мозге, осознание, как человек на самом деле уязвим, а главное — вместе с рассказчиком каждый раз читатель сталкивается с необходимостью выбора. И последствиями ошибки. В интервью нашему порталу Генри Марш рассказал, как решился написать книгу и что самое сложное в его работе.
Не каждый нейрохирург, даже очень успешный, в итоге рассказывает о своем опыте в книгах. Почему вы все-таки решились изложить свои истории на бумаге и опубликовать их?
Я на протяжении многих лет, лет с четырнадцати, наверное, вёл дневник. Правда, совсем-совсем ранние я уничтожил, о чем теперь сильно жалею. Моя вторая жена Кейт, которая по образованию антрополог, и тоже, кстати, интересуется Россией, увидела, как я веду дневники и спросила, чем я занят. Я прочел ей свои записи с компьютера, и она сказала: «Из твоих наблюдений нужно сделать книгу!». И связала меня со своим литературным агентом. Тот согласился, что у моих записей есть потенциал, но надо было хорошенько поработать над их структурой. Следующие 10 лет я переписывал свои заметки и наблюдения, превращая их в полноценную книгу. Думаю, мне еще помогло мое образование. В отличие от большинства врачей после школы я пошел учиться в Оксфорд политическим, социальным и экономическим наукам. Я даже специализировался на Советском союзе, хотя и не говорю на русском. Так что я получил два образования — гуманитарное и медицинское. К тому же мои родители были очень образованными людьми и любили книги. Вот так сложилось много факторов в одну корзину. Можно сказать, мне сильно повезло.
В своих работах и на лекциях вы откровенно рассказываете о своих ошибках. В то же время люди привыкли видеть в хирургах этаких сверхлюдей, которые ошибок не допускают, как саперы. Не сложно ли было решиться развенчать и этот миф в том числе?
Чтобы говорить о тех психологических аспектах, которые так или иначе проявляются в связи с твоей работой, нужно быть уверенным в себе и в своих силах человеком. Нужно иметь мужество признавать свои ошибки. В Великобритании (не знаю, как в России) врачей зачастую критикуют и выставляют в дурном свете. СМИ и общественность воспринимает их либо как богов — если у тех всё получается, либо как преступников — если вдруг что-то пошло не так. И я пытаюсь показать, что быть нейрохирургом — это дело очень и очень сложное. Когда кто-то говорит только о своих успехах, я понимаю, что этот человек врет. Такого не может быть в принципе, ведь мы все люди, и все мы рано или поздно ошибаемся! О чем я и пишу в своих книгах. И так получилось, что лучше всего мы учимся как раз на ошибках: своих или чужих. В медицине крайне важно быть честными в первую очередь с самим собой, своими пациентами и коллегами. Большинство медиков, и я в том числе, сильно переживает, если с пациентом не всё в порядке. Хочется закрыть глаза и поскорее забыть о своём промахе или неудаче. Но нельзя унывать, иначе нельзя будет извлечь урок из своей ошибки, чтобы уже в следующий раз уж точно не допустить её. Что самое поразительное, истории моих ошибок и моих пациентов делают книгу интереснее и живее.
Многие ваши пациенты, возможно, удивились, когда нашли себя в книге?
Я специально изменил кое-какие детали, например: мой подопечный был мужчиной, а стал женщиной. Мне никто не жаловался и не говорил, что расстроился из-за моей книги. Я пытался быть осторожным и не критиковал лишний раз своих пациентов, зато себя критикую так часто, что, наверное, уже давно заслужил прощение за допущенные ошибки. Больные должны доверять своему врачу. Но если доктор не говорит всю правду и не до конца откровенен — как ему вообще можно доверять? И здесь мы снова сталкиваемся вот с каким парадоксом: честный врач признается в своих ошибках, благодаря чему доверять ему становится легче. Если с нами обращаются как с детьми, мы становимся инфантильными. «Мамочка, папочка, доктор», — такая логика. Но когда пациент знает больше о своем реальном физическом состоянии, то закладывается фундамент для общения на равных между ним и его лечащим врачом.
Часто доктора жалуются, что пациенты, узнав о своем недуге, идут и ищут информацию по своему диагнозу в интернете, а потом задают много глупых — или же, наоборот, уместных вопросов. Осложняет ли подобный подход жизнь врачам?
Для меня это вообще не проблема. Да, многие профессионалы не любят этого. Потому что им лень разговаривать со своими подопечными: мол, так легче работать, ведь прикладывается меньше усилий. Когда пациент задает множество самых разных вопросов, приходится на них отвечать, разъяснять некоторые вещи и обсуждать их. Да, я понимаю, все мы стараемся снизить свои эмоциональные затраты и сэкономить силы. Но я отнюдь не солидарен с такими специалистами. Ты работаешь на пациента, а не на своё эго.
Наоборот, в знании больным человеком своего диагноза есть плюсы. Когда что-то идет не так, пациент лучше понимает, почему получилось именно так и никак иначе. Они лучше осознают тот простой факт, что нейрохирургия (как и любая другая сфера медицины) дает лишь возможность исцеления, и не гарантирует его. Иногда тебе не удается одолеть болезнь даже не из-за какой-то твоей ошибки, а потому что это была неизбежность, и чтобы ты ни сделал ты не смог бы спасти того или иного пациента. В конце концов, каждому из нас придется умереть — рано или поздно. Когда больной хорошо информирован о своем диагнозе, он больше доверяет своему лечащему врачу, не воспринимая его по-детски как бога. Я верю в это. Я обращаюсь с пациентами так, как хотел бы, чтобы обращались со мной в случае болезни: как с разумным взрослым человеком. Часто медики обращаются со своими пациентами как с детьми, да — это факт. И не потому даже, что те ведут себя инфантильно, а просто из-за собственной эмоциональной лени.
Сами операции — это не самое сложное в моей работе. С операциями как раз все понятно: прооперировал — получили результат. Сложнее всего принимать решения и общаться с больными. К тому же пациенты как правило не дают обратной связи. Если я скажу ему или ей: «Вы умираете от рака», он не перезвонит на следующий день и не скажет: «Мистер Марш, вы ужасно себя повели» или «Мистер Марш, вы — молодец». Очень сложно научиться правильно общаться со своими подопечными.
Получается, что книги — это такой тоже способ коммуникации с пациентами и вообще с людьми, то есть с теми, кто меньше, хуже или вообще не разбирается в медицинской тематике?
Так и есть! Я пишу свои книги, чтобы больные лучше понимали своих врачей, но в том числе, чтобы медики — особенно молодые специалисты — осознавали, что испытывать страх — это естественно, что люди не застрахованы от ошибок и что главное — это вынесешь ли ты урок из них или нет. Ты должен быть сильным и храбрым, стараясь помочь при этом своим пациентам. Но в то же время врачам нужно быть единым сплочённым сообществом, вместе справляться с проблемами, прислушиваться друг к другу, обсуждать ошибки друг друга и работать в команде. Вот, собственно, и все.
