РейтингиВ «Эксмо» выходит роман-памфлет Вадима Демидова «Яднаш» — самая злободневная книга последнего времени о том, как политические события и сопровождающие их сетевые скандалы — хочешь ты этого или нет — проникают в нашу реальную жизнь, буквально заставляя меняться до неузнаваемости. Но в то же время это книга о вечных темах и ценностях — проблема выбора, противостояние любви жестокой действительности, борьбе человека и системы. О своем романе Вадим Демидов рассказал в интервью «Эксмо».
— Тяжело ли писать сатиру, когда новости абсурдны настолько, что уже кажутся пародией на действительность?
— На мой взгляд, сегодня в России трудновато сочинять несатирическую прозу. Писать о розах и поцелуях просто рука не поднимается, мотивации нет. В эпицентре писательского интереса — то, как мы будем жить дальше, долго ли сможем существовать в режиме холодной гражданской войны... Вы правы, за абсурдом реальности сейчас просто не угнаться, она подбрасывает совершенно фантастические сюжеты — но тем уникальнее должна быть оптика пишущего человека, тем шире его горизонт охвата. Думаю, что задача искусства, и литературы в частности, — создание эстетического шока, испытав который читатель мог бы заглянуть вперед, заглянуть в себя и в идеале улучшиться.
— Как родился замысел романа? Действительно ли к его созданию вас подтолкнул реальный случай из жизни Нижнего Новгорода?
— Да, первым импульсом для написания романа было открытие в центре Нижнего ресторана, в названии которого фигурировало имя Сталина. И мгновенно связанная с рестораном дискуссия в фейсбуке переросла в жуткий срач (грызню, если хотите). Расфренживались близкие товарищи, коллеги. Трещали дружеские связи. У меня ощущение, что дискуссия в соцсетях не прерывалась и ночью, настолько тема всех воспламенила. В то же время случилась крымская кампания, и одно наложилось на другое. Я сам написал в фейсбуке несколько пламенных текстов против открытия ресторана — и все они потом вошли в роман.
Кстати, ресторан тот недавно закрылся. По финансовым причинам. Хотя я вижу в этом явную кармическую историю. Жильда на правду вышла.
— Эпицентрами общественной и политической жизни по определению считают Москву и Санкт-Петербург. Судя по роману #Яднаш, в Нижнем Новгороде тоже кипят нешуточные страсти. Так ли это в реальности?
— До московских наши бури не дотягивают, однако столкновения тут порой происходят нешуточные. В Нижнем очень активны «нодовцы», представители НОД, можно сказать, что они борцы против всего хорошего. К сожалению, «благодаря» их доносам в Нижнем закрылись «Комитет против пыток» и экоцентр «Дронт». Больше года они пикетируют наш Центр современного искусства (ГЦСИ), в их доносах он объявлен объектом содомии. Бедного Касьянова, который приехал в наш город для встреч с избирателями, они так прессовали, что тому пришлось отменить ряд мероприятий.
Я помню, в мои рок-н-ролльные годы, это середина 80-х, на улицах лютовали т.н. гопники, им претила наша музыка, наш внешний вид — и они могли подкараулить после концерта и избить. Но, по крайней мере, тех гопников не «крышевало» государство, в этом их отличие от нынешних нодовцев и прочих квасных патриотов.
— В ходе прочтения романа иногда хочется оппонировать не только сотрудникам отдела «Л» и зомбированным патриотам, но и «фрондирующей интюлюгенции». Специально добивались такого эффекта?
— Конечно, мне как демиургу сюжета хотелось находиться над схваткой, предоставлять трибуну и либералам, и государственникам. Но мое сочувствие «фрондирующей интюлюгенции», думаю, заметно. С другой стороны, я безжалостен к главному герою Кротову, носителю либеральных взглядов, но волею случая работающему на госпропаганду. Уверен, что в реале вменяемых людей, которым на службе приходится приспосабливаться к нынешним обстоятельствам, полным полно.
— Интернет-диалоги написаны так, что в какой-то момент забываешь, что читаешь книгу, и пытаешься нажать кнопку «нравится». Какими дискуссиями в Facebook вдохновлялись, когда писали книгу?
— Во-первых, в романе множество персонажей, которые имеют прототипы. Это местные блогеры, активисты, правозащитники, журналисты, музыканты. Во-вторых, нередко я использовал реальные реплики своих прототипов — и лишь слегка их причесывал. Я не бежал публицистичности — напротив, на ней я строил повествование. Ну а споров в нижегородских соцсетях хватает, поверьте.
— Ваши герои по ходу действия превращаются в мышей или птиц. Неужели в наше время нельзя оставаться просто человеком?
— Опять мы вернулись в проблеме, смогут ли ужиться на территории нашей страны почвенники и либералы. Ведь выясняется, что единственная платформа, на которой они могут стоять вместе, это русский язык. Ну еще Пушкин и Гагарин, может быть. У меня в романе возникает вилка эволюции, что и разводит их по отдельным мирам. Казалось бы, фантасмагория, но я не поручусь за то, что это не случится в будущем. Когда прогрессистам надоест тянуть за собой на буксире приверженцев традиции, они бросят их и просто быстрым шагом уйдут вперед.
— При каких условиях возможна любовь между представителями противоположных лагерей, даже видов? Или она невозможна в принципе?
— Да, в романе есть любовная линия — но, увы, влюблены друг в друга представители разных лагерей. И с каждой страницей романа любить им все трудней и трудней. Но ведь и в жизни я слышал истории, когда родственники враждовали на почве отношения к Крыму. Бывает, враждуют и супруги, но чаще, как я замечаю, дети с родителями.
— Вообще старый призыв Make love, not War может сработать в наше время?
— Вот не совсем в наше время — но в близком будущем обязательно!
