Рейтинги
Мы публикуем отрывок из романа-бестселлера «Счастливые девочки не умирают» Джессики Кнолл.
Большинство моих коллег машинально удаляют письма с заголовками «Разрешите пригласить вас на кофе», отправленные рвущимися в бой выпускницами колледжей, нахальными и перепуганными одновременно. Все эти девочки выросли на реалити-шоу о покорении издательского Олимпа и потому все, как одна, хотели работать в модном журнале, когда вырастут. Бедняжки так огорчаются, услышав, что я не имею ни малейшего отношения к рубрике «Мода и стиль» («А „Красота и здоровье“?» — обиженно протянула одна, бережно, словно младенца, держа на коленях мамину сумочку от «Ив Сен Лорана»). Мне доставляет удовольствие их подкалывать. «Единственное, что мне достается на дармовщинку, — это книжные гранки за три месяца до публикации. А вы что сейчас читаете?» И на их внезапно побледневших лицах тут же проступает ответ.
«Женский журнал» имеет богатую, овеянную легендами историю и знаменит тем, что валит в кучу высокие материи и ширпотреб. Образцы серьезной журналистики соседствуют здесь с отрывками из глубокомысленных книг, а интервью с успешными женщинами со всего мира — со статьями о сексуальном здоровье и сугубо женских проблемах. Впрочем, вышесказанное отнюдь не объясняет того, почему «Женский журнал» регулярно покупают восемьсот тысяч девятнадцатилетних барышень. Кстати, моим именем обычно подписана статейка «Девяносто девять способов смазать его агрегат», а не серьезное интервью с Валери Джарет, нынешней советницей президента. Лоло, наш главный редактор, эффектная асексуальная женщина, чье грозное присутствие меня бодрит и наполняет чувством собственной значимости, относится ко мне с благоговейным трепетом пополам с брезгливостью.
Меня с самого начала определили в рубрику «Интим и секс» — полагаю, из-за внешности. (Я умело камуфлировала подлинный объем груди, но, похоже, я вульгарна по своей природе). В конце концов я так и осталась в этой нише, потому что у меня здорово получается писать о сексе. Между прочим, это не так легко, как кажется, и уж точно не так заманчиво, чтобы до этого снизошли прочие колумнисты, верные подписчики высоколобого «Атлантик». Редакционные сотрудницы отчаянно бравируют невежеством в интимных вопросах, как будто серьезная журналистика и знание своего тела — взаимоисключающие вещи. «Что такое бэ-дэ-эс-эм?» — полюбопытствовала однажды Лоло. Разумеется, она прекрасно знала, но, выслушав мой ответ, расплылась в ехидной улыбке. Разумеется, я ей подыгрываю. Лоло понимает, что журнал расхватывают вовсе не из-за биографий женщин-политических лидеров, а высокие тиражи ей нужны позарез. Уже не первый год ходят слухи, что Лоло узурпирует редакторское кресло в «Нью-Йорк таймс мэгэзин», когда закончится контракт у нынешнего редактора. «Ты одна умеешь забавно и с толком писать о сексе, — сказала она мне. — Потерпи еще чуть-чуть, и я обещаю: со следующего года ты больше ни строчки не напишешь про минет».
Ее посулы, не менее драгоценные, чем сверкающий паразит у меня на пальце, долгие месяцы бродили в моей голове, пока однажды Люк не заявил, что намеревается перебраться в лондонский офис. Он получит внушительную прибавку к жалованью, которое и без того было достаточно внушительным. Не поймите меня превратно: мне бы хотелось жить в Лондоне, но не на чужих условиях. Увидев, как я помрачнела, Люк опешил.
— Ты же писатель, — попытался вразумить меня Люк. — Писать можно где угодно. В том-то вся прелесть.
Я запетляла по кухне, подыскивая аргументы в свою защиту.
— Я не хочу быть внештатным колумнистом и обивать пороги чужих редакций. Я хочу быть редактором отдела. Здесь, — я указала себе под ноги. — В «Нью-Йорк таймс мэгэзин».
И я сложила перед собой руки чашечкой, будто удерживая ускользающую возможность.
— Ани, — сказал Люк, мягко опустив мои руки вниз. — Я знаю, тебе важно поставить галочку. Доказать себе и остальным, что ты можешь писать не только о сексе и всяком таком. Но будь реалисткой. Ты проработаешь от силы год, потом тебе захочется ребенка, а уж потом ты и думать забудешь о работе. Давай не будем себя обманывать. Стоит ли мне... то есть нам (ох уж это «нам»!) упускать такую возможность ради сиюминутной прихоти?
Люк считает, что я ломаю образ «правильной девочки», когда речь заходит о детях. Я хотела кольцо, торжественную, но не слишком, свадьбу и пышное платье; я хожу в дорогой косметический салон на Пятой авеню, где мне сделают столько «инъекций красоты», сколько я пожелаю, и частенько таскаю Люка по бутикам домашнего декора — посмотреть на торшеры с абажуром бирюзового цвета и антикварные ковры. Обычно, когда я одобрительно говорю: «То, что нужно для прихожей», Люк переворачивает ценник и делает вид, будто сейчас его удар хватит. Думаю, он все ждет, когда же я начну тянуть его в роддом, как жены всех его друзей тянут своих супругов, чтобы он мог притворно жаловаться за кружкой пива: «Жена высчитывает дни до овуляции». А его приятели будут сочувственно кивать, мол, плавали, знаем. Однако в глубине души они радуются, что их втянули, потому что сами хотели того же, желательно мальчика, но если жене не удалось произвести на свет наследника, не беда — можно попытать счастья еще раз. Только мужчинам не приходится в этом признаваться. А уж такой мужчина, как Люк, вовсе не рассчитывал сетовать на то, что часики тикают.
Проблема в том, что мне это не нужно. Дети меня утомляют.
Читайте материалы по теме:
- Прочти первым: «Независимый орган» Харуки Мураками
- Прочти первым: «Сестры лжи» Келли Тейлор
- Прочти первым: «Краткая история семи убийств» Марлона Джеймса
