На кладбище было прохладно от старых смертей и еще от старых камней, что появились на свет в горах далекой Италии, откуда были доставлены по морю и возложены на этот зеленеющий подземный город, под небом, чересчур ярким в летние месяцы и чересчур тоскливым – в зимние.

Ход работы над моими романами можно описать при помощи такого сравнения: иду на кухню, задумав поджарить яичницу, но почему-то принимаюсь готовить праздничный обед.

Без чиновников даже не доказать, что ты умер.

Огромный лунный диск башенных часов – это, считай, та же мельница, говорил дедушка. Сыпь туда зерна Времени – крупные зерна столетий, мелкие зерна годов, крошечные зернышки часов и минут – куранты все перемелют, и Время неслышно развеется по воздуху тончайшей пыльцой, которую подхватят холодные ветры, чтобы укутать этим прахом город, весь целиком. Споры такой пыльцы проникнут и в твою плоть, отчего кожа пойдет морщинами, кости начнут со страшной силой выпирать наружу, а ступни распухнут, как репы, и откажутся влезать в башмаки. И все оттого, что всесильные жернова в центре города отдают Время на откуп ненастью

— Спроси Александра Великого, — отозвался Крамли. — Вспомни гунна Аттилу, который любил собак; да и Гитлера тоже. Обрати внимание на Сталина, Ленина, Муссолини, Мао, весь адский хор. Роммель — добрый семьянин. Как можно ласкать кошек и резать человеческие глотки, жарить пирожки и поджаривать людей? Как получилось, что нам симпатичен Ричард Третий, который швырял детишек в бочонки с вином? Как получилось, что из телевизора не вылезает Аль Капоне? Бог не ответит.

Переселенцы не решались покинуть этот Дом из опасения, что он будет их преследовать во снах и сделает все другие, ждущие впереди места тусклыми и безрадостными.

Семья позволяла ей спать сколько угодно, ведь потом, когда она проснется, в ее рту будут отзвуки двенадцати языков и двадцати складов ума, философия, в количестве довольном, чтобы переспорить Платона в полдень и Аристотеля в полночь.

Киностудия была так же темна и пустынна, как и кладбище за стеной.
Два города смотрели друг на друга сквозь ночной воздух и притворялись одинаково мёртвыми. Мы были единственными живыми и тёплыми существами на этих улицах.

Когда огни гасли, и всё замирало, и ветер, овевавший угловатые здания киностудии, становился холоднее, казалось невероятная грусть проносилась по сумеречным улицам - от ворот города живых к высокой кирпичной стене, разделявшей два города внутри города. И внезапно улицы наполнялись чем-то таким, что можно назвать не иначе как припоминанием.

Будущее стремительно мчится на тебя. И пока оно не умчалось прочь, у тебя есть одно-единственное мгновение, чтобы превратить его в милое, узнаваемое и достойное прошлое. Мгновение за мгновением будущее мерцает в твоей руке. Если ты не сумеешь поймать, не схватив руками, не разрушив, придать форму этой веренице мгновений, у тебя не останется ничего за спиной. Твоя цель, ее цель, цель всех нас — вылепить самих себя и оставить свой отпечаток на этих разрозненных кусочках будущего, которые, соприкоснувшись, перерастут в быстро исчезающие кусочки прошлого.

Друзья не прощают, они забывают.

«Много же надо пуль, — подумал я, — чтобы уничтожить что-то невозможное»

Когда в тот день, ближе к вечеру, появились утопленники, это, конечно, многим испортило пикники, которые устраивались на пляже. Люди негодовали, складывали свои корзины и уходили домой.

— Тот, кто стоит у моей двери. Каждую ночь. — Она вздохнула. — Но никогда не входит. Почему?

День выдался такой, когда и в голову не приходит задумываться о смысле жизни

Настоящая вера очень отличается от состояния, когда человеку кажется, что он во что-то верит. Она не требует доказательств...

Те, кто с рождения ощущал тепло и заботу, могут быть счастливыми изначально, просто потому, что появились на свет.

"- Ты никогда никого не любила? - Денис от волнения задержал дыхание.
- Себя считается?
- Я о другом, - выдохнул он.
- Понятно. - Оля ослабила на шее красный пушистый шарф. - Только как узнать?
- Любовь окрыляет, - произнес он. И тут же прибавил: - Так говорят.
- Хм, окрыляет... Лишь для того, чтобы человек воспарил над своими проблемами, забылся, а потом крылья отнимают - и хрясь...
- А может, не у всех отнимают? - засомневался Денис.
- Может... - Девушка вздохнула. - У самых достойных, наверное, не отнимают.
- А достойные, они какие? Старушек переводить через дорогу надо? Подавать нищим? Ни над кем не прикалываться? Не ругаться матом? Не распивать спиртных напитков? Молиться на ночь?
Оля фыркнула:
- Я думаю, достойными вполне могут быть те, кто пытается стать лучше, чем есть.
- А кто не пытается?
Девушка пожала плечами:
- Кто не пытается, тот как раз и хрясь... Обычно всегда."

Чудеса света таковы, что нежелающих видеть их и верить в них они никогда ни в чем не убедят. Можно даже сказать. что каждое чудо розово и расчитано на одного единственного человека.

Прошлого не существует. Потому что если прошлое существует, то Лигул до сих пор светлый страж, а гнилое яблоко до сих пор свежее.

Здоровье до того перевешивает ве остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Можно сколько угодно спрашивать «почему? ». Но холодному небу с россыпью созвездий нет никакого дела до разумной песчинки по имени человек.

Как хочется верить в то, что там, наверху, есть какая-то мудрая и светлая сила, которой небезразличен каждый из людей, которая следит за тем, чтобы все страдания были вознаграждены по заслугам. От этого осознания жить становится намного проще.

— Ты моя жена, — ответил он.
— Помнится, ты меня похоронил.
— Откопаю ненадолго. Итак…

Это сегодня все кажется хуже некуда, а завтра… завтра посмотрим.

Когда красивый мальчик говорит тебе: "Я буду скучать, возвращайся скорее", а сам поглядывает на часы, лучше всего сказать, что времени скучать по нему у тебя не будет. Или просто сменить прическу!

"...от животных люди получили много уроков и узнали много важных вещей: так, например, аисты научили нас пользоваться клистиром, собаки — блеванию и благодарности, журавли — бдительности, муравьи — предусмотрительности, слоны — стыдливости, а конь — верности.""

Багров попытался проверить, цела ли у него челюсть, но вместо челюсти нашарил почему-то нос. Ничего себе координация!

...Мир набит лишними словами. Просто жуть. Иногда хочется перестрелять из дробовика все источники звука и просто послушать тишину.

Она логично рассуждала, что в двадцать лет надо развлекаться, а начать разбирать бумажки не поздно и в семьдесят. Все лучше, чем смотреть сериалы и доставать окружающих бесконечными жалобами.

– Ты не понимаешь, светлая! Ты еще маленькая!
– Пусть маленькая. Разве я спорю? – мягко согласилась Даф, вспоминая, какая сырость была во время Всемирного потопа.

Правильное название поцелуя как процесса – филематология… Я женщина скромная, но филематологично зависимая. И вообще один короткий «чмок» сжигает пять калорий, а минута ходьбы всего четыре! Ну а о том, что приятнее, вообще вопрос не встает.

Уважение – язык общения с равными. Для рабов и негодяев существует плетка.

А почему бы и нет? Девушка явно страдает от полнокровия и дуреет от переизбытка жизненных сил. Одного киндера тут явно мало. Трое маленьких вампирчиков, которые отсасывают лишнюю кровь – это то, что доктор прописал.

В «Приют валькирий» забрался Багров. Он всегда вскальзывал легко, точно уж, хотя Ирка ни разу не видела, чтобы он тренировался. Если, конечно, не считать тренировками ежедневные упражнения в фехтовании и возню со всякого рода снадобьями.

Какое-то время Ирка недоумевала, что же такое с Багровым, как вдруг память ее выдала мгновенную вспышку. В прошлый раз, перед тем как уйти, Матвей сказал вскользь:
– Ты должна ответить: любишь меня или нет. Подумай хорошо, все взвесь и скажи в следующий раз, когда я появлюсь… Я не буду торопить!
И хотя «скажи в следующий раз» и «не буду торопить» явно противоречили друг другу, Ирка тогда уже почувствовала две вещи: что некромаг волнуется, хотя и скрывает это, и что все-таки придется дать ответ, хотя она предпочла бы не спешить.

Каждая девушка хочет быть единственной. Одна на миллиард – это уже не штучный товар.

" - Я не доллар, чтобы всем нравится".

Деньги достаются медленно, а уходят быстро.

Хуже нет, если человек застрял в детстве.

Силком ничего не добьешься.

Жизнь дается нам только на время. Пользуйся,пока можешь, а потом без слез отпусти. Это диковинная эстафетная палочка - одному Богу известно, где произойдет ее передача.

Вырастешь – надо жениться, чтобы тебе каждый день скандалы закатывали!

- ...Ну, что это за чертовы Книги мертвых?
– Почему ты так говоришь?
– Проклятье, я рожден в покойницкой, воспитан на кладбище, прошел обучение в Долине Царей вблизи Карнака в Верхнем Египте – или это Нижний? По ночам мне снится иногда, что я завернут в креозот. Как не узнать Мертвую книгу, если тебе ее подадут с пивом.

Объяснения нет. Причин тоже. Ужасная правда. Пес гуляет. Пес возвращается домой. Пес улыбается. Его бьют. Он прощает, за то, что его простили. И отправляется к себе в конуру или живет один. Я не хочу жить один. А ты?

... Девятилетней девочкой я бродила по болотам и топям в поисках баскервильской собаки.
- Да, - сказал кошмарный пассажир. - Вы англичанка, а англичане верят.
- Правильно. Верим лучше американцев, которые всегда в чем-нибудь сомневаются. Французы? Прожженные циники. Англичане лучше всех. Едва ли не каждый лондонский особняк имеет свою "туманную леди", рыдающую на лужайке в предрассветные часы.

Мы любим закаты потому, что они гаснут.
Мы любим цветы потому, что они умирают.
Любим собак во дворе и кошек на кухне потому, что те вскоре нас покинут.
Само собой, есть и множество других причин, но в сердце утренних приветствий и полуденного смеха лежит неотвратимость прощания. В седых бакенбардах старого пса мы прозреваем уход. В усталом лице старого друга мы видим дальний путь без возврата.

Есть свойство, по которому можно раз и навсегда отличить благородного человека. Благородный человек воспринимает любое несчастье как расплату за собственные грехи. Он винит лишь себя, какое бы горе его ни постигло.

Жизнь - это прогулка, окаймленная снами.

Кошка пришла первой - чтобы быть первой.