Все – даже самый строй произносимых им фраз, даже самое незначительное движение – проникнуто было злобой такой лютой, дышало угрозой столь смертельной, что капитан невольно оглянулся по сторонам, ища дыбу и прочие орудия пытки, без которых дело, судя по всему, обойтись никак не могло.

Любовь и семейная жизнь несовместимы. Если мужик стоящий, не гони сразу. Любить будешь одного, а кормить тебя будет другой. Нормальная схема. Присмотрись, а там решим.

…мы шли за «языком» – третью ночь кряду. Только накануне приволокли двух фрицев, ну, думаем, теперь хоть отоспимся, обсохнем, накуримся. Черта с два! Оказывается, нужны новые данные…

– Беречь всегда всех надо. Каждому одна жизнь суждена,…

Если ее тут нет, тогда у него останется надежда – слабенькая, запутанная ниточка, возможно, ведущая к жизни из этой проклятой ямы, в будущее, а может, и в вечность...

…красота Елены на нас, привыкших к совсем иным стандартам, едва ли произвела бы неизгладимое впечатление. У нее наверняка были крупный прямой нос без переносицы, чуть вздернутый подбородок, капризно изогнутые губы, грудь совсем не голливудских размеров, упитанные, с мощными икрами ноги и плотненькая фигура…

Расстояние и время становятся неважными рядом с тобой.

Если судьба вдруг поворачивается к вам спиной, не надо думать, что она выбирает кирпич потяжелее. Верьте в лучшее: а вдруг она роется в мешке с подарками? Ведь счастье – как Дед Мороз. Если в него верить, то однажды он обязательно придёт.

– Он тебе нравится, – улыбнулась Полина.
– Да чего сразу… – неожиданно смутилась Маруся.
– Ой, можно подумать, что в этом есть что-то ненормальное! – повела плечом Полина. – Вот если бы тебе я понравилась, тогда…
– Фу ты, госссподи! – отмахнулась Марианна. – Чего несёшь-то?
– Да не пойму – чего особенного? – удивилась Полина. – Ну, нравится мужчина. Хотя характер у него, конечно, тяжеловатый. Мягко говоря. Но ведь смотри – помог. Значит, всё же хороший человек.

…эта образцовая служанка, подобие которой трудно было бы отыскать в наши дни, обладала некоторыми свойствами, как бы заимствованными от собаки и кошки: к хозяевам она была привязана, как собака, а к дому — как кошка.

Полог рывком отлетел в сторону. Белый шаман крепости резво мчался впереди – будто не он только что охал на лавке! А за ним, вооруженный бубном, с гиканьем и воинственными воплями, несся мальчишка. Улепетывающий шаман и его неумолимый преследователь снова скрылись среди домов.

– Ищешь чего, парень? Ты говори, не стесняйся!
– Я… Мне бы в уборную, – пробормотал Хакмар, не видя в маленьком и круглом чуме ничего, похожего на заветную дверцу (с дверцами тут вообще худо, одни тряпки болтаются).
– Какой мальчик хороший! – восхитилась старуха. – Только не дело гостю да мужчине женскую работу делать! Я и сама уберусь!
– Нет, я… я имел в виду туалет, – краснея, пробормотал Хакмар.
– Слыхала я, в ледяных городах богачки такое на себе носят. Только я в тех городах не бывала, а сахи у меня одно, – оглядывая свое сшитое из меха громоздкое одеяние, пробормотала старуха. – Хороший сахи – бабка моя его носила, а до нее – ее бабка, а до той…
Старик вдруг захихикал.
– А я-то молодым в городе побывал, однако! – с гордостью объявил он. – Знаю я, чего тебе надо! Пошли, паря!
Самые жуткие слухи о северных дикарях, которые даже Хакмар склонен был считать преувеличением, оправдывались! В их чумах действительно нет туалета! Вот бы весело было, если б вместо специальных кабинок, куда по глиняным трубам подавалась вода из горной речушки, весь их клан должен был по каждой...

– Я глаза на поиски послала? Послала! Чего они разглядели, тебе сказала? Сказала! Огнеупорным составом тебя напоила? Напоила! Чего еще хочешь от старой бабки?

Самая прекрасная музыка - это стук твоего сердца.

В жизни в девяноста девяти случаях из ста влюбленность — чувство одностороннее.

На секунду я подумала, что он, может быть, любит меня, но не хочет этого говорить. Сердце у меня забилось. Но потом я вспомнила, что это всего лишь слова, что я действительно ему нравлюсь и что этого достаточно.

С дурацкой гордостью я повторяла себе, что не люблю его: я не страдала от его отсутствия — какие еще нужны доказательства?

— Подумай, как забавно получается. В историях такого рода… ну, скажем, партнер другого кажется нам препятствием более серьезным, чем наш собственный. Конечно, плохо так говорить, но когда знаешь кого-нибудь, то знаешь и его манеру страдать, и она кажется вполне приемлемой. Вернее, нет, не приемлемой, но знакомой, а значит, не такой ужасной.

— Почему вы смеетесь?
— Они молоды, — сказал Люк. — В двадцать лет еще можно позволить себе беспричинный смех.

Бертран постоянно выискивал комедии в чужих жизнях, так что начал побаиваться, не разыгрывает ли комедию и он, сам того не замечая.

Мировая Мельница вращает жерновами крайне медленно, и пока перетрутся в них грехи людские, страстишки мелкие и пороки гнусные, много жизней будет прожито.

Однако созерцать и пребывать в бездействии среди кипевшей кругом борьбы не на живот, а на смерть было немыслимо и выше человеческих сил. И дело было не в верности стану, к которому приковала его неволя, не в его собственной самозащите, а в следовании порядку совершавшегося, в подчинении законам того, что разыгрывалось перед ним и вокруг него. Было против правил оставаться к этому в безучастии.

От огромного большинства из нас требуют постоянного, в систему возведенного криводушия.

– Что, Пукы, со страху в штаны наложил?  Боишься, Черный из тундры за твоей трусливой душонкой придет?

Думаю, можно по-настоящему злиться лишь на того, кого действительно любишь.

...мое сердце вместит нас обоих. Я надеюсь, что оно достаточно велико для нас двоих.

- Иногда я думаю: может, со мной что-то не так? Может, я слишком много времени проводила в обществе романтических героинь и теперь у меня завышенные ожидания?

Отвлечение — самая выгодная тактика, это давно известно.

Большей пустоты,чем у меня дома,пожалуй не было нигде,разве что на моем банковском счете...

- Каждому надо иметь два или три занятия, - не задумываясь ответил я. - Одного дела так же мало, как одной жизни. Я бы хотел дюжину жизней и дюжину работ.

Подвести итог жизни некоторых людей очень просто - эта жизнь все равно что стук хлопнувшей двери или кашель, раздавшийся на темной улице. Вы выглядываете в окно, а улица пуста. Тот, кто кашлянул, уже исчез.

- Просто, - медленно начал я, - я уже давно понял, что чем больше думаю, тем хуже у меня идет работа. Все считают, что нужно думать целыми днями. А я целыми днями чувствую и запоминаю, пропускаю через себя и записываю, а обдумываю все это в конце дня. Обдуывать надо потом.

Жизнь – это мука, мука, которую осознаешь. И все наши маленькие уловки – это только дозы морфия, чтобы не кричать.

В огромных лужах на парковке гипермаркета плескалось чуждое брезгливости небо. Его не смущали ни плывущие бумажки, ни окурки, ни расплывающиеся бензиновые пятна. Эссиорх так задумался, глядя на небо в луже, что на несколько секунд потерял ощущение реальности, и, продолжая перемещаться, внезапно спохватился, что не понимает, на мотоцикле он едет или идет пешком.

Настоящая леди не выставляет грудь напоказ до обеда.

Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился он, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого.

У тебя какая-то удивительная способность выбирать не тех людей и не те вещи.

Не суди о человеке по тому, что увидал на поверхности, встреться с ним в глубинах его души, ума, сердца. Если придавать значение каждому движению, сколько крови прольется понапрасну…

Не судите о способностях по легкости усвоения. Успешнее и дальше идет тот, кто мучительно преодолевает себя и препятствия. Любовь к познанию – вот главное мерило.

Заставь их строить башню, и они почувствуют себя братьями. Но если хочешь увидеть их ненависть, брось им маковое зерно.

Маленькая девочка — тоже крупица Вселенной.

Жизнь – не кино, а как хотелось бы…

Семен не врал и даже не привирал – кажется, он не обладал нужным для того воображением, целиком и полностью занятый воспоминаниями.

…эта зависть была не черной, а белой, так люди завидуют птицам.

– А сама как думаешь?
– Ну-у-у… Он известный режиссёр, и они хотят у него в фильме сняться? Нет? Тогда он продюсер, а они певицы. Нет, тут точно нет, иначе они уже от забора начинали бы петь, а не раздеваться. Хотя… Не, сначала всё же раздеваться… А, не, петь и раздеваться, вот! Это было бы логичнее!

— аккуратность заключается в том, чтобы прибыть как раз вовремя, а не в том, чтобы явиться раньше срока…

Судья Джон Прот руководствовался верным чутьем, был снисходителен к слабостям, а подчас и к проступкам людей. Улаживать дела, мирить между собой противников, представавших перед его скромным судейским столом, сглаживать острые углы, смягчать конфликты, присущие даже самому совершенному социальному строю, — вот в чем он видел свою задачу.

Со стороны всегда лучше видно. Всегда есть возможность узнать больше, чем тебе пытаются сказать или показать. Наблюдающий всегда имеет фору - больше знает. Тот, кто знает, всегда выигрывает.

Неужели он еще не наигрался в этих своих красивых кукол? Неужели ему не хочется почувствовать тепло и уют? Неужели не хочется возвращаться домой, зная, что на столе его ждет ужин, а не тюбики с разноцветными лаками, что темой вечернего разговора будут приятные и интересные обоим вещи, а не деньги и сплетни, что секс будет похож на слияние двух душ, а не на очередной акробатический номер?

Стоило оно того? Вы не могли овладеть и тем и другим. Умение вытягивать магию из внешнего мира убивает способность использовать магию внутреннюю. В итоге ваши жизни стали короче наших. Вы верите не в чудеса, а лишь в цифры и факты. Скоро ваш народ останется без богов, с одними лишь машинами.