— Вода бывает нужна и сердцу…

Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.

— Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис.

— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…

— Среди людей тоже одиноко, — заметила змея.

Тщеславные люди глухи ко всему, кроме похвал.

— А как же заход солнца? — напомнил Маленький принц: раз о чем-нибудь спросив, он уже не отступался, пока не получал ответа.

— Будет тебе и заход солнца. Я потребую, чтобы солнце зашло. Но сперва дождусь благоприятных условий, ибо в этом и состоит мудрость правителя.

Он знал еще кое-что, что-то очень важное. То, что не знала или забыла она сама, то, что многократно усиливало его боль. Маленький аккуратный рубец от кесарева сечения на ее животе. У нее есть ребенок. А у ребенка есть отец...
Он выторговал у судьбы одну-единственную ночь. Ночь оказалась ворованной...

– Полина Мстиславовна, вернитесь, мы еще не договорили!
– Мы договорили! Вы мне не подходите! – Дверца не поддавалась, влажная от злости ладонь скользила по холодному пластику обшивки.
– Что?! – Мужчина откинулся на спинку сиденья и расхохотался. – В каком качестве я вам не подхожу? – отсмеявшись, спросил он.
– Во всех! – Да что же такое с этой чертовой дверью?!

– Раз уж мы теперь на «ты», то я, пожалуй, закурю, – сказала извиняющимся тоном. – Так мне лучше думается. Ты не возражаешь?
– Мадемуазель, вы полны сюрпризов. – Сергей завороженно наблюдал, как она прикуривает. Все его сверстницы, с их показной взрослостью и манерностью, не годились ей даже в подметки. Он не думал, что курить можно так... аристократично.

Он так неистово боролся за каждый день жизни, что смерть сделала ему одолжение.

– Я хранитель идеальных вещей и контролер безупречности реальных вещей. Длина, вес, цвет, вкус любой вещи должны быть как можно ближе к своему идеалу. Это называется поверка или проверка.

Надо быть мужчиной, в ваши годы надо понимать тех, кто любит. И надо самому любить... надо влюбляться!

…то было свойство ее натуры, умение «видеть» чужие эмоции. Фрейя легко замечала не только обыкновенное половое влечение или страсть, но и нежную романтическую влюбленность. Она «читала» в душах людей сильный гнев, ненависть, убийственную ярость и всепоглощающую тревогу — одним словом, чувства, противоположные любви.

У нее появилось ощущение, будто она охвачена огнем, сгорает на костре день и ночь — вскоре от нее ничего не останется, кроме горстки золы и бриллиантов.

Я тебя вижу насквозь. Ты осрамил и меня, и себя. Тебе не угодно было оставаться на службе и работать, как порядочные люди, ты удрал обратно домой к своей нежной мамаше, как побитый щенок. Но не думай, что тебе это сойдет.

— Не поливай ты меня слезами, я привык к сухому климату.

Вы принадлежите к отживающему поколению. Вы не идете в ногу с прогрессом. И вы не умеете наживать друзей: должно быть, у вас одни враги.

…больше всего я ненавижу свою совесть – та еще зараза, ворчит постоянно. И еще силу воли – эта вообще шляется неизвестно где…

…в глубине души большинство людей навсегда остаются детьми, мечтая получить сказку. Пусть даже и за бешеную цену!

Таким будет трудно в нынешнем мире, где за свое место надо драться всеми возможными и невозможными способами, где мягкость и смирение уже не нужны, напротив, даже неуместны…

Возможно, мадам де Брезе пришлось долго размышлять, чтобы придумать такую пакость, но разгадать ее не стоит больших усилий.

– Я отвечу честно, чтобы не оказалось, что я подтолкнула тебя к неправильному выбору. Де Гиз – мужественный и сильный мужчина, я не думаю, чтобы он хранил верность одной женщине всю жизнь, но этот будет изменять так, что ты никогда об измене не узнаешь. Антуан де Бурбон – человек увлекающийся и часто меняющий свое мнение и пристрастия, я могу сказать ему об этом и лично. Не хочу предрекать супружескую неверность, но его нужно сильно влюбить в себя, чтобы был верен. Выбирать тебе, – развела руками королева. – Только умоляю, молчи о нашем разговоре, потому что иначе получается, что я – сводница…

…зря вы, признавая ум у своей пассии, отказываете в нем своей супруге.

…это была уже совсем другая королева, та, которую позже назовут Мадам Змея, Отравительница… Она никогда и никого не травила, но не отказывалась, если именно ее имя связывали с чьей-то, пусть и ожидаемой, смертью. Мало того, сама давала повод ее бояться! Она любила, но ее унижали. Она была приветливой и доброй, а над ней насмехались. Теперь все изменилось.

Я так хотела любить всех – мужа, детей, родственников и окружающих меня людей! Но меня предавали все и всегда, меня не любил и не любит никто, и в первую очередь тот, кто должен бы любить. Вокруг привыкли видеть мою улыбку, слышать мой ласковый и приветливый голос… Это воспринимают как слабость и неспособность ответить обидой на обиду. Я действительно не могу обижать людей, но всему есть предел! И мой предел наступил, я больше не могу любить тех, кто меня предает, не могу не отвечать им ненавистью.

При дворе прошла не просто смена власти короля, в гораздо большей степени это была смена власти фавориток!

...она способна произнести самые простые фразы так, что они становятся пощечиной, а возразить нечем.

Кто же тебя проклял, девочка? – покачала головой Мария. – Смотреть больно, как недалекий телок имеет над тобой столько власти, которая ему еще и не нужна, да что там не нужна, просто обуза!

– Вы же прекрасно видите, что муж не просто не любит вас – он влюблен в другую, а люди вроде герцога Орлеанского влюбляются раз в жизни. Вам никогда не завоевать его сердце, стоит ли за это бороться?
– И что же, мне развестись с герцогом и уйти в монастырь? Но мне всего шестнадцать, Мария, я хочу иметь детей, я хочу жить!

Однако теперь вашей родиной будет Франция…
– Моя родина – всегда Флоренция! А Франция будет родиной моих детей. Я надеюсь…

Екатерина Медичи – сирота с рождения, ее мать Мадлен умерла почти сразу после родов, отец Лоренцо покинул этот мир следом за супругой. Через год Екатерина Мария Ромола потеряла последнюю близкую родственницу – бабушку Альфонсину – и осталась на попечении дальних родственников. Эта последняя законная наследница богатейшего клана Медичи даже в столь маленьком возрасте была игрушкой в политических играх взрослых.

Виктория твердила, что счастлива, потому что любит его. Но когда она, сверкая глазами, кричала в лицо гадости, он не верил в это, счастье не бывает пунктиром, оно либо есть, либо его нет. А сегодня ненавидеть, завтра любить, а послезавтра снова ненавидеть… Разве это счастье?

– Ничего, в следующий раз будет принц!
И никто не усомнился, что именно так и случится. Мысленно королева добавила: «И на этом все». Она не собиралась становиться матерью большого семейства, слишком все это тяжело и долго. Мужчины могут хотеть детей, им-то что! А каково женщинам, тем более королеве?!
Виктория не сдержала своего слова, она слишком любила мужа, чтобы не рожать от него детей. Зато самих детей любила не слишком.

…архиепископ Кентерберийский попытался надеть коронационное кольцо не на тот палец, оно не налезало и усилия архиепископа едва не стоило Виктория вывиха, а после коронации пришлось долго держать руку в ледяной воде, чтобы его снять.

Иногда Виктория задумывалась о том, почему герцогиня Кентская и сэр Конрой, прекрасно понимающие, что именно ее ждет, ни в малейшей степени не постарались подготовить дочь к трудной роли королевы. Ее научили читать и писать, научили некоторым правилам поведения, дали некоторое образование, но даже не попытались приучить к ежедневной работе головой, к тому, что ей придется постоянно общаться с большим числом самых разных людей, решать какие-то вопросы…

…каково это – оправдать надежду целой нации? К тому же это не взрослый сильный мужчина, а маленькая и молоденькая девушка, живущая под неимоверным давлением старших.

– Англия устала от распутства, мотовства и пьянства своих монархов.

…пелена спала с моих глаз. Я увидел свои греческие стихи со стороны: ученические вирши, без мелодии, без композиции, банальности, неумело задрапированные обильной риторикой. В ужасе я перечитывал написанное раньше — в Оксфорде, в Восточной Англии. И эти не лучше; еще хуже, пожалуй. Правда обрушилась на меня лавиной. Поэт из тебя никакой.

Алкоголь не относится к средствам, улучшающим ясность ума и проницательность.

Ей было чуть-чуть за тридцать, самую малость. С одной стороны – вся жизнь впереди, а с другой – край, черта, за которой ты навсегда можешь остаться старой девой.

Дура ты, а не она! Нашла с кем связываться – с этой непробиваемой хамкой и торгашкой.

И правда, я с утра ничего не ела, – призналась Ляля и села за стол. Нина взяла у нее набросок, но не могла отвести взгляда от своей бывшей учительницы – уставшей, одинокой, несчастной и, главное, не реализовавшей себя ни в профессии, ни в материнстве – ни в чем. Пройдет еще несколько лет, которые пролетят незаметно, как она, Нина, превратится в такую же Лялю. У нее тоже ничего не будет.

Откуда Мэри узнала про свадьбу?
– Неужели ты думаешь, что ей не сообщили? А соседи на что?

"Исполнять приказы легче, чем действовать самостоятельно."

"Ему это не нравилось, и в его словах отчетливо звучало страдание. Он беспокоился обо мне. То, что я испытываю к другому парню такие сильные чувства, причиняло ему боль. И все же... он искренне верил, что я поступаю правильно, что иначе просто не могу."

"Ты всегда хочешь поступать правильно. И если поступаешь неправильно, то потом непременно должен привести все в порядок и снова поступать правильно."

"Мы по-прежнему не могли быть вместе и потому вернулись к первоначальной манере поведения — избегать друг друга и делать вид, будто наши отношения носят исключительно профессиональный характер."

"Я изложила ему историю с серебряным колом и поисками расположения сердца. К еще большему моему раздражению, он рассмеялся.
— Как это ты не знаешь, где находится сердце? В особенности, учитывая, сколько ты их разбила?"

"— Назови свое имя. — Вы знаете мое имя. — Я хочу, чтобы ты произнесла его. — Роза. Роза Хэзевей. — Ты помнишь, когда твой день рождения? — Конечно. Почему вы задаете такие тупые вопросы? Вы потеряли мою историю болезни?"

"Если что-нибудь существует на самом деле, то оно есть всегда"

Мы готовы менять все, что угодно, только чтобы ничего не менять. Делать все, что угодно, - только чтобы ничего не делать. И прилагать какие угодно усилия - чтобы не прилагать никаких усилий. Человек, обманывающий самого себя, вечно будет козликом прыгать на одном месте, воображая, что куда-то идет