Рейтинги
В современной культуре дети — это цветы жизни. Им — все лучшее, самое качественное и прекрасное. Обществом осуждаются побои, крики и ругань, направленные на несовершеннолетних, а детский труд законодательно запрещен. Но так было не всегда.
-22% Чужое имя. Тайна королевского приюта для детей 705 ₽ 904 ₽ -22% В корзину
Вплоть до начала Второй мировой войны дети не считались «привилегированным сословием». Особенно не повезло незаконнорожденным, которых и за людей-то не считали. Именно о судьбе таких малышей рассказывает книга Джастин Коуэн «Чужое имя».
Мы решили поделиться с вами самыми вопиющими историческими фактами о жизни детей, рожденных вне брака.
Без права на мечты, наследство и усыновление
В своих мемуарах Джастин Коуэн рассказывает о своих непростых отношениях с матерью: аристократичной и милой на людях, но очень холодной в семье. Только став взрослой, героиня узнала, что причиной такого поведения стала тяжелая травма, перенесенная ее мамой во время жизни в лондонском приюте для подкидышей.
Пренебрежение к детям, родившимся вне брака, кажется средневековым пережитком. Беда в том, что это «Средневековье» продлилось вплоть до середины XX века (а где-то и намного дольше). Только масштабная катастрофа (война) и большое количество сирот привели к легитимизации незаконнорожденных. Что же было раньше?
В Великобритании, например, закон об умственной неполноценности, вышедший в 1913 году, приравнивал незамужних матерей к «идиотам», «имбецилам» и «слабоумным». Основой для таких мер были заключения специалистов того времени. Так, психолог Джон Боулби, отстаивавший роль женщины в воспитании детей, называл мать, родившую вне брака, «эмоционально нестабильной», а ее «социально неприемлемый незаконный ребенок» якобы был «симптомом ее невроза». Интересно, что сами женщины могли «смыть пятно позора», отдав ребенка в приют. А вот дети вынуждены были до конца жизни носить печать неполноценности. Зачем это было нужно обществу?
«Не каждая женщина могла отдать своего ребенка в лондонский Госпиталь для брошенных детей. Попечители следили, чтобы туда не попали младенцы, рожденные женщинами, вовлеченными в проституцию. Чтобы отдать младенца в лондонский приют, мать должна была доказать, что она „оступилась“ один раз и больше такого не повторится»
Все очень просто: отказники были лучшими претендентами на выполнение самой черной и неблагодарной работы. Госпиталь для брошенных детей, или, как его еще называют, Больница для подкидышей (The Foundling Hospital), несколько столетий специализировался на «производстве» будущих солдат, моряков, слуг, прачек и кухарок. А чтобы дети не смели мечтать и стремиться к чему-то лучшему, им постоянно указывали на их место. Побои, строгий распорядок дня, отсутствие ласки или хотя бы доброго слова, а также постоянные напоминания о происхождении и даже одежда, цвет которой символизировал их позор, — все говорило, что они должны быть благодарны опекунам за то, что те позволили им жить.
У таких детей не было надежды даже попасть в приемную семью:
«Британия не признавала усыновления до 1926 года, и законодательные перемены были связаны с давлением организаций по спасению детей после Первой мировой войны. Усыновление дозволялось по законам древнеримского права, но его почти не существовало в странах Западной Европы до начала XX века, отчасти из-за опасения перед тем, что „дурная кровь“ приемного ребенка может испортить семейную родословную. Католическая церковь выступала против приемных семей не только для незаконнорожденных детей, но и для сирот. Один историк предложил особенно низменную причину для такой позиции церкви: усыновление бы позволило бездетным парам назначать наследника, исключая возможность перехода их имущества в церковную собственность после их смерти».
«Чужое имя», Джастин Коуэн
Неужели Госпиталь создавался с целью воспитывать слуг?
И да и нет. Нетерпимость к незаконнорожденным, развившаяся в Средневековье, привела к тому, что женщинам приходилось оставлять своих детей где попало. В лучшем случае это были церковные паперти и больницы, в худшем — канавы и сточные ямы. Иногда отчаявшиеся матери убивали младенцев сразу после родов.
Изначально приюты открывались для того, чтобы предотвратить такие преступления. Так, создатель лондонского Госпиталя для брошенных детей, британский мореплаватель Томас Корам действительно стремился помочь малышам и «дать девочкам хорошее (!) образование — огромное преимущество для их потомков, а также для общества». В 1719 году он представил королю свой первый проект будущего приюта. Но высшему сословию было невыгодно признавать таких детей. В один прекрасный день бастарды могли поднять голову и оспорить правила майората: передачу наследства от отца к старшему сыну.
В конце 30-х годов XVIII века Корам пошел на хитрость: осознав, что Британия ведет множество войн и нуждается в чернорабочих, он предложил воспитывать найденышей как «полезных» членов общества. С его стороны это был всего лишь хитрый шаг для того, чтобы спасти больше невинных жизней. А вот графы и бароны за эту идею ухватились накрепко — и столетиями ломали психику детей, чтобы сделать из них благодарных и покорных слуг.
«Перед приемом младенцы тщательно проверялись. Попечители осматривали ребенка и решали: жить ему или умереть на улицах от голода и болезней»
А как это было в других странах и культурах?
Если честно, не лучше. В XII веке, который называют переломным в отношении незаконнорожденных, заниженный статус детей, родившихся вне брака, закрепился по всей Европе. Бастарды не могли быть наследниками отцовского имущества и полноправными членами общества. Даже у чадолюбивых евреев-сефардов, чьи общины были широко распространены на территории Испании, они оказывались в ряду «неприкасаемых» и не могли жениться на тех, кто родился в законном браке, а значит, был намного выше их по статусу.
Впрочем, некоторые города Средневековья и Нового времени отличались терпимостью, и в них такие люди принимались. Чаще всего это случалось после эпидемий, пожаров и других катастроф, когда население резко сокращалось и нужны были рабочие руки.
В дореволюционной России дети, родившиеся вне брака, назывались «выгонками», «гулявыими», «пригульными», «ублюдками», «семибатьковичами» и другими жуткими прозвищами. Они также не имели права на наследство, но культурные и политические реалии делали их положение в некоторых губерниях страны чуть более сносным, чем, например, бастардов в Европе.
Так, до отмены крепостного права общество сквозь пальцы смотрело на детей, прижитых незамужними девушками от помещиков. Подневольное положение женщин не позволяло им отказываться от барских ласк, а значит, и в появлении ребенка они не были виноваты. Иногда такие дети признавались своими отцами и получали все их привилегии, например — Полина (Пелагея) Тургенева, дочь Ивана Тургенева. А иногда их матерей выдавали замуж, предоставляя вольную и давая денежное содержание. Так случилось с Ольгой, крепостной Александра Пушкина, родившей поэту сына.
Другая категория «полулегальных» малышей — дети «солдаток». Из-за рекрутских наборов и долгого срока службы (25 лет) молодых мужчин провожали как на смерть, а их юные жены практически переходили в статус вдов, с той только разницей, что выйти повторно замуж они не могли, пока не получат официальное известие о смерти супруга. Молодые и цветущие, они заводили новые отношения и рожали детей «на стороне». Таких малышей обычно подбрасывали в чужие семьи в другие деревни или старались оставить себе, выдавая родного ребенка за подкидыша.
Картина «Кто?» Николая Касаткина посвящена встрече рекрута, вернувшегося домой, и его жены. За время отсутствия законного мужа у молодой женщины появился ребенок.
В России в начале XX века детям, родившимся вне брака, на время запретили получать даже среднее образование. Так, Николая Корнейчукова (будущего Корнея Чуковского) выгнали из школы по приказу о «кухаркиных детях». Впрочем, это не помешало ему стать известным писателем, переводчиком и доктором литературы Оксфордского университета.
Неужели все видели бедственное положение внебрачных детей и молчали?
Не все. Истории «найденышей», «подкидышей» и «бастардов» — достаточно распространенный литературный сюжет. Одним из первых, кто обратил внимание на их судьбы, был Генри Филдинг, рассказавший «Историю Тома Джонса, найденыша». Но его герой рос в относительно благополучных обстоятельствах и сумел найти свое место под солнцем.
О приютских детях, испытавших на себе весь ужас казенного воспитания, рассказывал Чарльз Диккенс, живший неподалеку от Госпиталя для брошенных детей в Лондоне. Подопечные приюта нередко встречаются в его произведениях.
О гуманном отношении к детям, рожденным вне брака, писали философы, журналисты и юристы конца XIX — начала XX века. Короткое, но яркое упоминание бедственного положения незаконнорожденных и их матерей есть у Михаила Булгакова в романе «Мастер и Маргарита». Помните, заглавная героиня отмаливает прощение для Фриды? Это и есть уже упомянутый случай убийства младенца отчаявшейся матерью.
-50% Романы о сильных женщинах. Комплект из 2-х книг (Последняя из древних + Госпиталь брошенных детей) 681 ₽ 1361 ₽ -50% В корзину
В современной литературе история лондонского приюта нашла отражение в романе Стейси Холлс «Госпиталь брошенных детей», где действие происходит в середине XVIII века, а правила жизни там еще не такие жесткие, как в следующих столетиях.
Интересную интерпретацию тема отношения к детям как к расходному материалу получила в романе Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня». Его герои — живые клоны. Они не моют пол и не стирают грязное белье своих хозяев, а созданы и выращены для того, чтобы однажды стать донорами и умереть ради благополучия других.
Что же до последней новинки — мемуаров Джастин Коуэн «Чужое имя», — то здесь история лондонского приюта и жизни найденышей рассказана через призму личной биографии, и от этого она кажется еще более пронзительной и сильной.
А по промокоду ЖУРНАЛ вы можете получить скидку 20% на эту и другие книги из нашей статьи.
