Не только Анна Ахматова
Главной женщиной в жизни Николая Гумилева, поэта, воина, путешественника и основателя акмеизма была, разумеется, его первая жена Анна Ахматова, что очевидно и по месту, отведенному ей в его творчестве, и по роли вдовы поэта, которую Ахматова взяла на себя после его смерти (несмотря на последующие браки их обоих).
Женщин в его жизни при этом всегда было довольно много: по воспоминаниям Иоганнеса фон Гюнтера, хорошо знавшего поэта, Гумилев «почти постоянно был влюблен, пользовался большим успехом у женщин и девушек, хотя вовсе не был хорош собой». Ученые до сих пор не всегда могут точно определить, кому было посвящено то или иное его стихотворение, иногда — по вине самого Гумилева. Самый известный пример — «Приглашение в путешествие», о котором Одоевцева рассказывала: «Гумилев иногда „из экономии“ даже посвящал свои мадригалы различным дамам. Всем, например, известно <...>, что „Приглашение в путешествие“ посвящалось многим с измененной строфой, смотря по цвету волос воспеваемой:
Порхать над царственною вашей
Тиарой золотых волос.
Или:
Порхать над темно-русой вашей
Прелестной шапочкой волос.
Были и „роскошные“ шапки волос, и „атласно-гладкие“ шапочки волос. Сам Гумилев в минуты откровенности рассказывал мне, сколько раз это „приглашение“ ему служило, как и второе „ударное“ стихотворение „С тобой мы связаны одной цепью...“».
Мы расскажем о самых ярких романах Гумилева, не выделяя отдельно занимавшую совершенно особое место Ахматову.
Современники говорили, что она не отличалась особенной красотой, и из-за частых болезней в детстве она всю жизнь немного хромала, но знавший ее в 20-е годы художник Евгений Лозовой отмечал удивительную мягкость, простоту и отзывчивость характера девушки.
Дмитриева и Гумилев познакомились в 1907 г. в Париже, в мастерской художника Себастьяна Гуревича. Спустя много лет она так опишет эту встречу в посвященном Гумилеву стихотворении:
Помню вечер в холодном Париже,
Новый мост, утонувший во мгле...
Двое русских, мы сделались ближе,
Вспоминая о Царском Селе.
В 1909 г. они встретились уже в Петербурге, на лекции в Академии художеств. Как позже вспоминала Дмитриева, оба они поняли, что это была «встреча» и что они не могли ей противиться. Гумилев записал в ее альбоме: «Не смущаясь и не кроясь я смотрю в глаза людей, я нашел себе подругу из породы лебедей».
Он несколько раз просил ее выйти за него замуж, но она отказывалась: «В нем была железная воля, желание даже в ласке подчинить, а во мне было упрямство — желание мучить».
В мае они вместе поехали в Коктебель к Максимилиану Волошину. Давно влюбленная в него Дмитриева узнала, что он отвечает ей взаимностью, и попросила Гумилева уехать. Алексей Толстой вспоминал, что Гумилев неделю собирал тарантулов и устраивал их бои, а потом закрылся на чердаке, написал цикл стихотворений «Капитаны», выпустил пауков на свободу и уехал.
Осенью главный редактор журнала «Аполлон» Сергей Маковский получил первое из писем на надушенной бумаге с траурной каймой с подписью «Черубина де Габриак» — так началась хорошо известная уже литературная мистификация Серебряного века, придумнная Волошиным и Дмитриевой. Осенью же Волошин вызвал на дуэль Гумилева, оскорбительно отзывавшегося о поэтессе. К счастью, дуэль, по странному стечению обстоятельств проходившая близ Черной речки, обошлась без крови: Волошин стрелял в воздух, а Гумилев промахнулся.
В 1911 г. Дмитриева вышла замуж за инженера Всеволода Васильева и уехала вместе с ним из Петербурга. В 1921 г. их обоих арестовали и выслали в Екатеринодар, где она вместе с Самуилом Маршаком работала над детскими пьесами. Умерла она в 1928 г. в Ташкенте, куда была отправлена в ссылку.
В 1927 г. она написала свою «Исповедь», где рассказала в том числе и о романе с Гумилевым, но лучше всего эта история сохранилась в ее стихах. «Зачем же были так грубы // Слова обо мне», она, может быть, так и не поняла поэта, но все-таки простила его:
Все, что было холодного, злого,
Это не было ликом твоим.
Я держу тебе данное слово
И тебя вспоминаю иным.
С актрисой «Старинного театра», ученицей Всеволода Мейерхельда Ольгой Высотской Гумилев познакомился в январе 1912 г. в «Бродячей собаке», где тогда отмечали 25-летие творческой деятельности Бальмонта.
Роман поэта и актрисы длился недолго: уже в марте 1913 г. она ушла от него, не объяснив причины. Он уехал в Абиссинию. Из Порт-Саида он отправил ей открытку со стиховтоернием «Ислам» и предварающей его надписью: «Целую ручки и всегда вспоминаю, напишите в Порт-Саид в июле месяце куда привезти Вам леопардовую шкуру. Н. Гумилев». В октябре того же года Ольга Высотская родила сына Ореста, второго ребенка Гумилева, которого он так никогда и не увидел, зато Анна Ахматова и старший сын Гумилева Лев (будущий знаменитый историк) познакомятся с ним в 1937 г.
Революционерка, поэтесса, журналистка, военный корреспондент, прототип женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского, жена дипломата Федора Расколькникова, возлюбленная Карла Радека — все эти роли создают единый, хорошо известный образ Ларисы Рейснер, женщины умной, смелой и удивительно красивой. Совсем другую грань ее личности показывает ее недолгий, но бурный роман с Гумилевым.
Они познакомились в сентябре 1916 г. в кафе «Привал комедиантов», где молодая Лариса Рейснер выступала со своими стихами. Роман продлился всего лишь полгода, но сильно повлиял на ее дальнейшую жизнь. По мнению некоторых исследователей, именно разрыв с Гумилевым, который она переживала очень тяжело, стал причиной погружения ее в революционную деятельность.
Но это произойдет позже, а в письмах с фронта 1916 г. Гумилев называл ее Лери, по имени героини его пьесы «Гондла», а она его — Гафизом, в честь поэта, героя его же «Отравленной туники».
Он начинал письмо с цитаты из «Гондлы»: «Лера, Лера, надменная дева, ты как прежде бежишь от меня».
Поэт сравнивал ее с прекраснейшими женщинами: «Я не очень верю в переселенье душ, но мне кажется, что в прежних своих переживаниях Вы всегда были похищаемой, Еленой Спартанской, Анжеликой из Неистового Роланда и т. д. Так мне хочется Вас увезти».
Гумилев писал, что мысли о ней поддерживали его на войне: «... я целые дни валялся в снегу, смотрел на звезды и, мысленно проводя между нами линию, рисовал себе Ваше лицо, смотрящее на меня с небес. Это восхитительное занятие, Вы как-нибудь попробуйте».
Почему этот роман закончился, до сих пор не вполне понятно. Кто-то считает, что он довольно резко охладел и расстался с ней, перестав хоть сколкьо-нибудь думать о ее чувствах, другие же вслед за Ахматовой полагают, что разрыв Гумилева с Рейснер и сильная обида последней были вызваны параллельным его романом с Анной Энгельгардт, ставшей второй женой поэта.
Какой бы ни была настоящая причина, позже Рейснер все равно напишет: «Если бы перед смертью я его видела — все ему простила бы, сказала бы правду, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, Гафиза, урода и мерзавца».
На дочери историка и писателя Николая Энгельгардта Анне Гумилев женился в начале зимы 1920 г.
Анна вторая, как называли ее в Доме искусств, была миловидной, но крайне недалекой и мало интересовалась основным делом Гумилева. Позже выяснилось, что несмотря на почти детскую внешность, она обладала очень тяжелым и вздорным характером. «Он вообразил, будто Анна Николаевна воск, а она оказалась — танк», — говорила о ней впоследствии Ахматова.
Дочь от Анны второй Гумилев назвал Еленой — в честь самой красивой женщины на земле, из-за которой началась Троянская война.
Не так уж много сведений осталось о характере женщины, муж которой почти что запрещал ей говорить, опасаясь услышать от нее какую-нибудь глупость, но сводная сестра Гумилева Александра Сверчкова записала с ее слов в 1924 г.: «Когда я узнала о трагической смерти Коли, я даже плохо танцевала».