Рассказываем об одном из важнейших романов XX века
Свой знаменитый роман Борис Пастернак писал минимум десять лет: с 1945 по 1955 год. Это произведение повлияло на решение Нобелевского комитета и было запрещено в СССР, увидело свет в зарубежных изданиях и фактически стало причиной травли и гибели своего автора.
«Доктор Живаго» по праву считается одним из самых замечательных произведений XX века. И, как и в любом большом классическом тексте, здесь немало скрытых мотивов, реминисценций и секретов. Рассказываем о некоторых из них.
История любви Лары и Юрия — одна из главных сюжетных линий романа. Но как случилось, что эти двое сошлись, и почему доктор предал Тоню, чье спокойствие и «мир души» были ему «дороже всего на свете»?
Вероятно, любовная линия главных героев — это отголосок судьбы самого Пастернака и его отношений с Ольгой Ивинской, с которой тот познакомился в 1946 году. Не в силах уйти от Зинаиды Николаевны Нейгауз и посвящая поздние стихи Ивинской, поэт вплоть до своей кончины метался между двумя женщинами.
Судьбы книжных персонажей не похожи на жизни участников этого любовного треугольника, но, как писал Дмитрий Лихачев, «Доктор Живаго» — это биография, «в которой удивительным образом нет внешних фактов, совпадающих с реальной жизнью автора. И тем не менее автор (Пастернак) как бы пишет за другого о самом себе. Это духовная автобиография Пастернака, написанная им с предельной откровенностью».
При этом отношения Лары, Юры и Тони кажутся смутно знакомыми. Анастасия Баранович-Поливанова, дочь Марины Баранович, помощницы Пастернака, видит в этом «Мирами правит жалость.»: к нескольким параллелям в романах «Доктор Живаго» и «Идиот» // Достоевский и мировая культура. Альманах № 20. — СПб., 2004. «сплетении судеб» «пятиугольник» и включает сюда еще Антипова-Стрельникова и соблазнителя Комаровского. И такой комплекс персонажей повторяет тот, что мы видели в романе Достоевского «Идиот»:
В обоих романах мы наблюдаем метание между двумя женщинами, отсутствие выбора, острое желание защитить «падшую», персонажей-двойников и еще много других общих черт. Так что любовную линию Лары и Юрия можно рассматривать не только как сюжетный твист, но и как литературную реминисценцию. Тем более что в тексте Пастернака не раз упоминается и сам Достоевский.
При этом Стрельников все-таки очень отличается от Рогожина своими талантами и статью:
«Неизвестно почему, сразу становилось ясно, что этот человек представляет законченное явление воли. Он до такой степени был тем, чем хотел быть, что и все на нем и в нем неизбежно казалось образцовым. <...> Этот человек должен был обладать каким-то даром, не обязательно самобытным. Дар, проглядывавший во всех его движениях, мог быть даром подражания. Тогда все кому-нибудь подражали».
Исследователи видят в образе Антипова-Стрельникова зашифрованный портрет Маяковского, а в отношениях заглавного героя со своим конкурентом — дружбу автора со знаменитым футуристом. Если вспомнить, что Лара для обоих персонажей олицетворяет также и Россию, что изначально Живаго поддерживал идеи революции, новый взгляд на искусство и слово, но потом отступил от них (все это Стрельников взял на щит), то несложно провести параллель и между живыми людьми.
В «Охранной грамоте» Пастернак рассказывает и о своем восхищении Маяковским, и о преклонении перед его поэзией, и о надеждах на революцию, и о разочаровании в этих идеях и направлениях.
Сближает пастернаковского героя с поэтом и жизненный финал. Антипов-Стрельников, по словам Лары, «разобиделся на что-то такое в жизни, на что не обижаются» — и застрелился, осознав, как он заблуждался. Маяковский совершил самоубийство и даже после смерти, как замечает Пастернак, «дулся, негодовал».
В главе «Лесное братство» есть эпизод боя партизанского отряда с белыми. Именно в этот момент Юрию Андреевичу, несмотря на все международные конвенции, приходится взять в руки оружие погибшего бойца. Чтобы не попасть в белогвардейцев, которыми доктор любуется, он целится в дерево, но все-таки задевает двоих, а третьего, как ему кажется, убивает.
И у павшего партизана, и у «убитого» белогвардейца Сережи Ранцевича Живаго находит ладанки С ладанками связано и интересное отступление, отбрасывающее нас на много лет вперед (прием, который в будущем так полюбят постмодернисты):
«Прошли десятилетия и гораздо позднее его стали зашивать в платье арестованные и твердили про себя заключенные, когда их вызывали к следователям на ночные допросы». с 90-м псалмом «Живый в помощи Вышняго», с той только разницей, что молитва в обереге партизана оказалась «с изменениями и отклонениями, которые вносит народ в молитвы». Таким образом Пастернак в своем романе показывает не только то, как революция меняет людей до неузнаваемости (подробнее об этом — в материале филолога Анны Сергеевой-Клятис), но и то, что это братоубийственная война, а значит, она еще более жуткая, чем Первая мировая.
Что же до самого фрагмента боя, то именно он был опубликован в журнале «Новый мир» в 1956 году, когда весь роман запретили. Правда, в журнале, а затем и в «Литературной газете» критики снабдили этот фрагмент разгромной рецензией о белогвардейских взглядах самого Пастернака.
Если вы внимательно читали роман, то помните, что Сережа Ранцевич, якобы убитый доктором, выжил, как выжил и «расстрелянный» подросток Галузин. Мотив чуда, как отмечает филолог и исследователь творчества Пастернака Константин Поливанов, значит в романе очень и очень много.
Довольно часто «чудеса» творит вполне конкретный человек: брат Юрия Живаго — Евграф. Он появляется ровно тогда, когда без него героям не выжить, помогает им и так же внезапно исчезает, выполняя функцию волшебного дарителя. Не зря все его действия для доктора окутаны тайной, а сам он кажется «лицом почти символическим». Его внешность для Юрия Андреевича тоже необычна, почти сказочна:
«Перед ним стоял подросток лет восемнадцати в негнущейся оленьей дохе, мехом наружу, как носят в Сибири, и такой же меховой шапке. У мальчика было смуглое лицо с узкими киргизскими глазами. Было в этом лице что-то аристократическое, та беглая искорка, та прячущаяся тонкость, которая кажется занесенной издалека и бывает у людей со сложной, смешанной кровью».
Евграф чем-то похож и на мистических разорителей «Какие-то мифические косоглазые в ватниках и папахах в страшный мороз перешли Рыньву по льду, не говоря худого слова перестреляли все живое в поселке, и затем сгинули так же загадочно, как появились». Цитата из «Доктора Живаго» Варыкина, не правда ли? Интересно и его происхождение. Этот герой — внебрачный сын Андрея Живаго и «мечтательницы и сумасбродки, княгини Столбуновой-Энрици». Родился в на окраине Омска, до 18 лет жил с матерью в красивом пятиоконном особняке «с лепными медальонами по карнизу».
Мотив особняка напоминает сказочный сюжет «лесного дома», в котором живет чародейка. Как писал Работы Проппа были запрещены в 1946 году, нельзя утверждать, что Пастернак был с ними знаком, однако доступ к этим текстам при желании можно было получить, да и почувствовать этот мотив интуитивно поэт вполне мог. Владимир Пропп, часто главный герой сказок сожительствует с хозяйкой такого дома, от этого брака рождаются дети, но добром такое супружество не заканчивается.
Еще одну интересную деталь в развитии образа Евграфа отмечает Смирнов И.П. Роман тайн «Доктор Живаго». М., 1996. литературовед и философ Игорь Смирнов. По его мнению, младший брат Юрия Живаго имеет общие черты с Емельяном Пугачевым, описанным Пушкиным в «Капитанской дочке». Не зря же после прибытия в Варыкино и встречи с Евграфом Юрий едет в библиотеку читать материалы о Пугачевщине.
Жизнь Юрия Живаго обрывается в 1929 году. Его смертью и похоронами заканчивается и подробное повествование романа. В эпилоге пунктиром обозначены судьбы его друзей и одной из младших дочерей, а последней частью всей книги стали стихотворения Живаго, собранные усилиями Лары и Евграфа. Эти тексты становятся залогом бессмертия доктора-поэта.
«Человек в других людях и есть душа человека. <...> В других вы были, в других и останетесь. И какая вам разница, что потом это будет называться памятью. Это будете вы, вошедшая в состав будущего», — говорит молодой герой умирающей Анне Ивановне и подтверждает эти слова после собственной смерти.
Во всех 25 стихотворениях сильны библейские мотивы, в частности история жизненного пути Христа, преломляющаяся и отражающаяся в жизни самого Живаго. А в «Гамлете» образ Сына Божьего дополняется образом шекспировского героя, такого же искателя и добровольной жертвы.
Но при желании в истории с тетрадью Живаго можно увидеть и другой христианский текст: «Житие Алексея, человека Божия». Так же как и заглавный герой, он разлучился с семьей, испытал несчастья и лишения, вернулся и оказался неузнанным в родном доме.
Живаго фактически сбегает от своей третьей жены Марины и до своей смерти не видится с Ларой, тоже оказавшейся в Москве. Алексея же узнают после смерти благодаря написанной им грамоте. Живаго «воссоединяется» с Ларой уже в гробу: именно она кладет на него «три крупных креста» и в последний раз целует. Лара же вместе с Евграфом разбирает и бумаги доктора с его стихотворениями.
Разбирать «Доктора Живаго» можно бесконечно, смакуя подробности и раскрывая новые и новые секреты. Но перед тем, как приступить к самостоятельному разбору, лучше всего перечитать роман, на который мы дарим скидку 20% по промокоду ЖУРНАЛ.