Рассказываем историю лагерных музыкантов
В издательстве «Эксмо» вышел роман Жан-Жака Фельштейна «В оркестре Аушвица» — история женщины, побывавшей в лагере смерти и сумевшей вернуться оттуда живой. Спустя много лет ее сын узнает, что спасением для нее стала скрипка. Мы решили узнать, как формировались, чем занимались и как выживали оркестры страшного Освенцима.
Они появились почти одновременно с сетью концентрационных лагерей близ городка Освенцим (немецкий вариант названия — Аушвиц) в ноябре 1940 года. Скрипку, перкуссии, контрабас, аккордеон, трубу и саксофон для первых семерых музыкантов, по разным данным, либо прислали из дома родные, либо их отобрали у местных жителей.
6 января 1941 года начались официальные репетиции, которые проходили в блоке 24 — подвале публичного дома на территории лагеря. Музыканты в глазах других узников были вовлечены в такую же проституцию, что и обитательницы заведения.
Читайте также: 5 книг о гонениях на евреев
Репетировать приходилось в помещении, в котором зимой инструменты буквально примерзали к губам и рукам. Однако желающих попасть в ансамбль от этого не убавлялось, и очень быстро оркестру пришлось разделиться на два коллектива: симфонический (80 человек) и духовой (120 человек). Первым руководителем мужского ансамбля стал гобоист Франц Нирыхло, позднее освобожденный для службы в немецкой армии. Его место занял Адам Копыцинский, который всеми силами старался помочь солагерникам, либо принимая их в свои коллективы, либо оставляя на должности обслуживающего персонала, что также давало некоторые послабления. На деле же судьбы музыкантов были ничуть не менее трагическими, чем у других узников.
Самый известный женский оркестр «Бжезинка» был основан Марией Мандел и репетировал под руководством скрипачки-виртуоза Альмы Розе. В 30-х Альма, дочь концертмейстера Венской филармонии Арнольда Розенблюма и племянница композитора Густава Малера, основала свой собственный оркестр «Девушки венского вальса». Она много и успешно гастролировала по Европе. Концом ее музыкальной карьеры стал арест во время турне по Франции. Альма погибла в Освенциме, но легенда гласит, что ее, красивую и популярную среди заключенных, отравили нацисты, желая избавиться от непрошеного лидера.
Читайте также: Если бы не война, они бы жили обычной жизнью
Репертуар лагерной музыки был очень широк: от классики до джаза и блюза. Произведения легендарных немецких композиторов, таких как Бетховен и Бах, были призваны подчеркнуть превосходство арийской расы и показать узникам, где их место. Были в репертуаре и всевозможные марши (с помощью ритмической музыки легче управлять людьми), шлягеры и мелодии из кинофильмов. Некоторые эсэсовские начальники поощряли свинг-бэнды, так как это позволяло им слушать композиции, которые были официально запрещены.
Нелегальные музыкальные коллективы собирались и в бараках. Часто они исполняли народные и патриотические песни своего региона. Эти композиции, звучавшие не по указке начальства, а по желанию узников, поддерживали заключенных в трудные минуты. Нередко, узнав о таких встречах, нацисты устраивали целые музыкальные пытки, заставляя петь самые дорогие сердцу вещи во время бессмысленной работы или телесных наказаний. Так, Свидетели Иеговы пели гимны, а коммунисты — «Интернационал». Представителям малых народов и культур приходилось заучивать мерзкие частушки и песенки, содержащие оскорбления в свой адрес.
Читайте также: Кино по книге: «Список Шиндлера» Стивена Спилберга
Зачем руководство концлагерей выделяло деньги на оркестры? У музыки было несколько «задач», одна из которых — пытки.
Как бы ни были хороши произведения композиторов-классиков, они становились оскоминой на зубах тех, кто каждое утро слушал эти мелодии, выходя на работу или возвращаясь с нее. Великие симфонии мешались со стонами обессиленных и голодающих людей, лаем сторожевых собак и криками надзирателей. Оркестранты со своими инструментами и особой программой нередко встречали «новоселов» лагерей, чем еще более обескураживали и без того напуганных людей. Столь радушный прием был прелюдией селекции и нечеловеческих условий существования для тех, кто был отобран на работу.
«Тех, кто прибывал в Биркенау, выгоняли из вагонов для перевозки скота и выстраивали рядами... всё это происходило под музыку, которую исполнял оркестр из лучших музыкантов-заключенных. В зависимости от того, откуда прибывали новые узники, оркестр играл польскую, чешскую или венгерскую народную музыку. Оркестр играл, эсэсовцы не скупились на удары, и у вас не оставалось времени на размышления... кого-то гнали в лагерь, а остальных — в крематорий».
Эрика Ротшильд, бывшая заключенная концентрационного лагеря
Духовые оркестры неплохо заглушали стоны и крики пытаемых, а также предсмертные слова и рыдания казненных. Одновременно они вводили в раж палачей, соревновавшихся в извращенности своих методов. Так что музыкантам приходилось «обслуживать» эти мероприятия, даже если под их музыку под пытками умирали их родные и друзья. Трубач Герман Захновиц так вспоминает те страшные концерты:
«Мы играли каждое утро, пока уходили трудовые отряды, и каждый вечер, когда они возвращались [...]. Нам приходилось играть и в других ситуациях, как правило, во время экзекуций, которые обычно проводились днем или вечером в воскресенье [...]. Возможно, с помощью музыки они надеялись заглушить последние протесты и поток проклятий. Театр абсурда, организованный по высшему разряду. Эсэсовцы окружали нас, держа наготове заряженное оружие».
Им приходилось участвовать и в развлечении начальства. Коменданты концлагерей стремились к тому, чтобы их оркестры были как можно крупнее и богаче. На инструменты нацистское командование не скупилось, тем более что вечеринки, обслуживаемые музыкальными рабами, устраивались для вышестоящих чинов и их семей. Жены и дети этих людей наслаждались творчеством голодных и обессиленных узников.
Читайте также: Покорение Ла-Манша и Холокост в романе «Флоренс Адлер плавает вечно»
При этом сами музыканты оказывались изгоями в сообществе заключенных и были расходным материалом в глазах своих покровителей. За несколько дополнительных граммов хлеба, сигареты и в редких случаях коньяк мужчины должны были репетировать после рабочей смены. Женщины-музыканты от работы освобождались, но играли по многу часов в день.
Неудивительно, что после освобождения многие выжившие музыканты больше никогда не брали в руки инструменты.
«Разучилась» играть и Эльза, главная героиня романа «В оркестре Аушвица». Более того, она избрала путь молчания и не вспоминала о прошлом в присутствии сына, породив тем самым кучу страхов и неврозов в детской голове. К сожалению, в чем-то лагерная программа нацистов даже превзошла себя. Их преступления нанесли непоправимую моральную травму не только самим узникам, но и следующему поколению.
О том, как любимое дело может превратиться в бесконечную пытку, а призраки прошлого — поломать жизнь, читайте в романе Жан-Жака Фельштейна «В оркестре Аушвица».