Любимые питомцы известных писателей

Михаил Пришвин со своей собакой

Пушистых, усатых, озорных и преданных собак и кошек любят, кажется, все. А с легкой руки поэтов и прозаиков домашние любимцы становятся главными героями многих литературных произведений.

Рассказываем о любимых питомцах известных писателей.

Сволочь и Федор Тимофеевич: животные Чехова

Антона Чехова окружали животные. Озорных мангустов Сволочь и Виктора Крылова, которые только и делали, что рвали одежду, били посуду и портили обои, писатель привез из Цейлона. Пальмовая кошка Омутова тоже была иностранкой, а вот Федора Тимофеевича, прототипа кота из рассказа «Каштанка», писатель нашел в холодной уборной. Удивительное превращение худого, измученного малыша в солидного, статного котофея стало поводом для появления одной из любимых фраз Чехова: «Кто бы мог ожидать, что из нужника выйдет такой гений!» Во дворе ялтинского дома писателя жил ручной журавль. Но особое место в сердце Антона Павловича занимали собаки. На эту тему можно написать не одну диссертацию!

«Статистическое изучение словаря Чехова показывает, что на каждую тысячу слов в его текстах глагол „лаять“ встречается семь раз, глагол „кусаться“ — пять раз, глагол „тявкать“ — три раза, словосочетание „сукин сын“ — один раз».

Из доклада В. Катаева «Антон Павлович Чехов и собаки (Опыт научного исследования)»

Вместе с усадьбой в Мелихово Чехову достались дворовые псы Шарик и Агапка, а также их щенки Мюр и Мерлиз. Вскоре в доме появились таксы Бром и Хина. Забавные и милые, похожие на крокодильчиков, с узенькими мордочками и коротенькими кривыми лапками, они в первую же ночь разнесли полдома. Мальчик, резвый и ловкий, вежливый и искренний, со временем превратился в Брома Исаевича. Неуклюжая, ленивая и лукавая рыжая девчонка — в Хину Марковну.

«У меня новость: две таксы Бром и Хина, безобразной наружности собаки. Лапы кривые, тела длинные, но ум необыкновенный».

Из письма Антона Чехова издателю Алексею Суворину

Писатель относился к своим питомцам как к друзьям: учил собирать грибы, брал на рыбалку, проводил «серьезные» беседы о поведении, от которых домашние давились со смеху. Вместе они играли, гуляли и спали в одной постели.

«Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам ба лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б»

Из воспоминаний Михаила, брата Антона Чехова

Кроме такс, у Чехова жили белые, невероятно красивые лайки Белочка и Нансен, больше известный как Жулик. Писатель увековечил своих любимцев в рассказах: Брома и Хину — в «Каштанке», щенка Агапки, что родился с пятнышком на лбу, — в «Белолобом», а Шарика и Нансена — в «Событии».

Грозный и Фунтик Константина Паустовского

Константин Паустовский тепло относился к животным, особенно к собакам. У него было два питомца — миниатюрная такса Фунтик и большой лохматый пес Грозный. Фунтика холили и лелеяли, он путешествовал, участвовал в выставках, снимался в кино («Юный Фриц» и «Убийцы выходят на дорогу») и стал одним из обитателей старого дома в рассказах мещерского цикла.

«По ночам часто плакал во сне Фунтик — маленькая рыжая такса. Приходилось вставать и закутывать его теплой шерстяной тряпкой. Фунтик благодарил сквозь сон, осторожно лизал руку и, вздохнув, засыпал».

«Прощание с летом», Константин Паустовский

О Грозном известно меньше, но этот пес увековечен в бронзе. Он стоит на задних лапах перед Константином Георгиевичем, который гладит его, словно приговаривая:

«Любите собак. Не давайте их никому в обиду. Они ответят вам троекратной любовью».

«Дружище Тобик (О собаке Александра Грина)», Константин Паустовский

Куприн и Сапсан: «Ни один зверь, ни один человек на свете не посмеет тебя обидеть»

Александр Куприн очень любил всех животных, но особенно собак. «Ни разу не видел, чтобы Куприн прошел мимо пса на улице и не остановился, чтобы его не погладить», — вспоминал один из друзей писателя. У Куприна было несколько собак: сперва пес по кличке Малыш, потом два сенбернара, а около 1912 года в его семье появился Сапсан — огромный и добродушный меделян. Писатель не просто любил его, а по-настоящему уважал, считая благороднее и умнее многих людей. Он даже написал про него трогательный рассказ от первого лица — «Сапсан», где пес сам рассказывает о своей жизни, о любви к хозяину и его маленькой дочке.

Однажды эта любовь проявилась в настоящем подвиге.

«Летом был такой случай на даче. Маленькая еще едва ходила и была препотешная. Мы гуляли втроем. Она, я и нянька. Вдруг все заметались — люди и животные. Посредине улицы мчалась собака, черная, в белых пятнах, с опущенной головой, с висящим хвостом, вся в пыли и пене. Нянька убежала визжа. Маленькая села на землю и заплакала. Собака неслась прямо на нее. От ужаса вся шерсть на мне вздыбилась, но я превозмог себя и загородил телом Маленькую.

Это уже было не единоборство, а смерть одному из нас. Я сжался, выждал краткий, точный миг и одним скачком опрокинул пеструю на землю. Потом поднял за шиворот на воздух и встряхнул. Она легла на землю без движения, плоская и теперь совсем нестрашная. Но Маленькая очень перепугалась. Я привел ее домой. Всю дорогу она держала меня за ухо и прижималась ко мне, и я чувствовал, как дрожало ее маленькое тельце.

Не бойся, моя Маленькая. Когда я с тобой, то ни один зверь, ни один человек на свете не посмеет тебя обидеть».

«Сапсан», Александр Куприн

Еще один случай с участием меделяна даже попал на страницы газеты. Ночью в дом писателя проник грабитель. Сапсан загнал его в сарай и продержал там до утра.

Позже выяснилось, что у вора при себе был нож. Не окажись пес так бдителен и не лиши он преступника всякой возможности сбежать, тот, несомненно, пустил бы оружие в ход. История имела неожиданный финал: вор, которого всю ночь сторожил огромный пес, был настолько напуган и измотан, что приход полицейских приветствовал с восторгом.

Щенки большие и маленькие

Лиля Брик нашла так много общего между Владимиром Маяковским и его любимым щенком, что их стали называть Щен-большой и Щен-маленький. Они жили в одной комнате, ходили за грибами, купались в реке, гуляли по Москве, а когда поэт писал, Щен лежал у его ног.

«Двенадцать
квадратных аршин жилья.
Четверо
в помещении, —
Лиля,
Ося,
я
и собака
Щеник».

Когда Любовь Белозерская, вторая жена Михаила Булгакова, увидела испуганного лохматого щенка, хозяин которого планировал сдать его на опыты, то сразу кинулась домой уговаривать мужа оставить собаку себе. Она даже не предполагала, насколько дорогим для писателя окажется пес Бутон. «Бутон Булгаков. Звонить 2 раза» — карточка с этим шутливым текстом висела на входной двери в их квартиру.

«Собаки вывели меня в люди», — писал Михаил Пришвин. Пожалуй, самой знаменитой его собакой была умная и хитрая Жизель, или по-домашнему Жулька. Она разыгрывала целые спектакли, притворяясь несчастной и голодной, чтобы выпросить лакомый кусочек у гостей. Пришвин с нежностью и тонкой иронией описывал свою любимицу в рассказах и коротких зарисовках: «Жулька и кот», «Норка и Жулька», «Мечта Жульки», «Под дождем», «Утром», «Волшебная нить», «Охота за бабочкой», «Натаска Жульки» и других.

«Большая кошачья любовь» Марины Цветаевой

Марина Цветаева испытывала к кошкам особые чувства, и даже сына ласково, по-кошачьи называла Мур. В доме ее отца, профессора Ивана Владимировича Цветаева, жил черный «трехпрудный» (по названию переулка) Васька. Этот кот — символ «русского» детства поэтессы. Не без его помощи слова кот, тепло, уют, семья, дом, любовь для Марины Цветаевой стали однородными.

«Среди драгоценностей родительского дома, волшебных зрелищ детства, — зажженной свечами елки, пахнущей тающим воском, — светятся мне из угла дремучие, совсем желтые глаза трехпрудного нашего кота Васи (так нравились нам зрачки, равные черным иголкам посреди двух кругов желтизны)».

Из воспоминаний Анастасии Цветаевой, сестры Марины

Несколько дней, проведенных вместе с рыжим красавцем, чужим котом, которого подобрала цветаевская няня, дали понять: «В кошачьем сердце нет любви!». И стыда нет, и совести, ведь полюбившийся девочкам кот ушел и не вернулся.

«Ты пахнешь шерстью и зимой,
Ты — вся моя утеха,
Переливающийся мой
Комочек меха».

Когда поэтесса уже была замужем за Сергеем Эфроном, ее «великой кошачьей любовью» стал Кусака. Дымчато-серый, он рос с дочерью Алей, спал с ней в кровати и питался молоком ее кормилицы. «Ася, это не кот, это чудо какое-то... Он все понимает» — восклицала Марина, обращаясь к сестре, а потом ласкала и целовала этот серый комочек. Позже у поэтессы появился похожий на Кусаку пушистый зеленоглазый Атос. И хотя в эмиграции у нее случится «большая собачья любовь», коты до конца жизни останутся ее главной страстью.

Пушистые обитатели дома Эрнеста Хемингуэя

Когда друг-капитан подарил Эрнесту Хемингуэю шестипалого мейн-куна, между Сноуболлом (Снежком) и писателем сразу вспыхнула любовь. Постепенно число хвостиков выросло до 20, а к концу жизни — до 57. В его доме на Ки-Уэсте, который со временем превратился в музей, и сейчас живут более 50 потомков любимцев Хемингуэя. Их не только прозвали «ходячей экспозицией», но и внесли в список исторического национального достояния. Чарли Чаплин, Марлен Дитрих, Гарри Трумен и другие пушистые обитатели не просто создают особую атмосферу, но и увековечивает память о писателе, ведь мурлык с шестью пальцами в народе называют «кошки Хемингуэя».

Трепетная любовь Эрнеста Хемингуэя к мурлыкам отразилась и в его произведениях. Котики оживают на страницах «Старика и моря», «Кошки под дождем», «Смерти после полудня», «Фиесты», в сборнике «В наше время», а питомец по кличке Дядя Вилли стал прототипом Боя из книги «Острова в океане».

«Очень по тебе скучаю, Дядя Вилли. Мне приходилось стрелять в людей, но никогда в кого-то, кого я знал и любил на протяжении 11 лет. Кого-то, кто мурлыкал с двумя сломанными ногами».

Из письма Эрнеста Хемингуэя Джанфранко Иванчичу

Пушистые музы

Марк Твен держал в доме кошек с очень сложными именами: Аполлинарис, Зороастр, Блэтерскит. Последнего и самого любимого кота писателя звали Бамбино. Марк Твен обучил его удивительному трюку: кот мочил лапку в воде и потом тушил свечу в лампе.

Писатель и поэт Надежда Тэффи, написавшая кошачью оду про Тигрокота и Белолапку, была настолько подвержена влиянию кошачьих, что мерила всех знакомых людей не по личным качествам, а по их отношению к кошкам.

«Для меня человек, не любящий кошек, всегда подозрителен, с изъяном, наверное. Неполноценный. Вот даже Вера Николаевна Бунина — на что уж, кажется, она добра и мила, а что она не переносит кошек, боится их, как стена между ней и мной», — приводит Ирина Одоевцева слова Тэффи в книге «На берегах Сены».

А еще от котов бывает большая практическая польза: их можно использовать как пресс-папье. Именно так и поступал Рэй Брэдбери. Его кошки Вин-Вин и Дитци помогали писать книги, развалившись на бумагах и умиротворенно мурлыкая.

Чарльз Диккенс и вороны

Дом Чарльза Диккенса был похож на зоопарк: у него жили собаки, коты, канарейка, орел, пони и несколько воронов. В предисловии к роману «Барнеби Радж», герой которого — слабоумный юноша с говорящей птицей на плече, Диккенс признался, что Грип (так зовут ворона) соединяет в себе черты двух его собственных питомцев, живших у него в разное время.

Первая птица была очень сообразительной и своенравной. Она спала в конюшне на спине лошади, нагло воровала обед у ньюфаундленда и в итоге пострадала от чрезмерного любопытства и жадности — съела свинцовые белила, оставленные малярами. Словарный запас второго ворона потрясал всех знакомых Диккенса. Жизнь его, правда, тоже оказалась недолгой. После смерти Грипа писатель заказал чучело, которое поставил на ящик над письменным столом. Сегодня ворон Диккенса наблюдает за посетителями Публичной библиотеки Филадельфии.

«Как бы ни подействовало это средство на моего ворона, уважение мое к нему вряд ли возросло бы, — оно и так уже было безгранично. Но он, увы, не платил мне тем же. Он вообще ни в грош не ставил никого в доме, за исключением кухарки. Ее он жаловал, но боюсь, что не бескорыстно, — так же как тот полисмен, которого она угощала на кухне».

«Барнеби Радж», Чарльз Диккенс

***

В интернет-магазине «Читай-город» на книги авторов из нашей статьи действует скидка 25% по промокоду ЖУРНАЛ. Подробные условия смотрите в разделе «Акции».