|
«Вася! У меня больше нет сил переживать. Я чувствую, что конец мой близок, и то борюсь, борюсь ради тебя... А ты молод, полон сил, будь же энергичен в отстаивании своих интересов. Осознай, как будет ужасна твоя судьба, если ты останешься недоучкой. <...>»
|
|
«Когда-нибудь ты, наверно, поймешь, кто из всех живущих на земле людей любила тебя наиболее преданно и самоотверженно, но это, скорее всего, будет уже после меня. Твои оправдания насчет перегрузки учебой выглядят формально и абсолютно неправдоподобно.»
|
|
«Скажу откровенно — твое письмо мне вчера не понравилось. Из него я вижу, что ты вместо изучения наук, занимаешься нытьем. Едва ли можно оправдать такую „систему жизни“. У тебя есть все условия, чтобы учиться, читать, развлекаться. А ты не учишься и не живешь. Нытье — это не жизнь. К сожалению, ты заразился каким-то гнилым стилем жизни, от которого прямой путь к разочарованию и полной душевной пустоте.»
|
|
«Настоящая любовь без дружбы, без душевного родства невозможна, а, насколько я понимаю, с этой покорительницей сердец тебя связывает только мучительное твое к ней физическое тяготение, разжигаемое ее отказом. Отдай себе в этом отчет и умей прекратить эти никчемные страдания. Переключи их на стихи. Как В. Инбер пишет, обращаясь к своему сердцу:
Ну, а впрочем, — боли до последнего вздоха,
Изнывай от любой чепухи,
Потому что, когда нам как следует плохо, —
— Мы хорошие пишем стихи...
Вот пиши об этом страдании хорошие стихи, присылай их мне — и боль утихнет. Одновременно отдавай себе отчет в том, что в любви пятьдесят процентов приходится на долю самовнушения...»
|
|
«Больше всего меня порадовало твое сообщение, что ты стал хорошим. Хотя и раньше такие широковещательные сообщения уже бывали и не подтверждались фактами, но мне почему-то хочется надеяться, что на это раз — это уже всерьез. В самом деле, если бы ты и дальше оставался таким же, то это уже стояло бы на грани ненормальности, так как твои сроки „для безумств юности“ явно истекают.»
|
|
«Плохо будет, если ты уж очень долго будешь оставаться в одиночестве. Тут есть опасность, что за порогом юности человек становится уж чересчур рационалистичным и разборчивым, да так и застрянет на положении старого холостяка, а это скучно и противоестественно.»
|
|
«Пишешь ли ты, Вася, что-нибудь и почему не делаешь попыток печатать? Живя в Москве и имея родственников в лит. кругах, ты должен проявлять в этом отношении гораздо большую активность.»
«Прочла „Дорогу в никуда“, которая понравилась мне меньше, чем „Клубок змей“.
Сейчас читаю очерки С. Цвейга о Верхарне, Бальзаке и др.
Наверное, это показатель моего возраста, но я сейчас предпочитаю мемуарный жанр, публицистику и лит. критику — самой беллетристике, тем более, что так редко попадается что-то либо настоящее.
Вася! Я тебя очень прошу быть поаккуратнее в переписке и не заставлять меня тревожиться зря.»
|
