Рейтинги
Источник фото: https://www.facebook.com/NottFoundation/
Исколесить полмира в поисках проблем, как выяснилось, может не только авантюрист и путешественник, но и обычный врач, желающий помочь тем, кому недоступна медицина. Дэвид Нотт — практикующий хирург, побывавший в Афганистане, Ираке, Сирии и других горячих точках. Его мемуары «Военный врач» стали для автора чем-то вроде терапии: доктор попытался ответить на вопрос, почему его всегда тянет туда, где случилась беда. Но чем эта книга может быть интересна обычному читателю, далекому и от войны, и от медицины? Многим! Мы внимательно прочли историю Нотта и готовы дать сразу несколько ответов на этот вопрос.
-50% Военный врач. Хирургия на линии фронта Твердый переплет 460 ₽ 919 ₽ -50% Добавить в корзину Контент 18+
Узнать, в чем особенности полевой медицины
Книг о врачах и их профессии много. Есть забавные и остроумные, такие как «Будет больно» Адама Кея, есть мотивирующие и вдохновляющие, как мемуары Пола Каланити «Когда дыхание растворяется в воздухе», есть и те, что заставляют задуматься над своими силами и собственным призванием, например истории Генри Марша. В каждой из них вы можете «заглянуть» в операционную, посочувствовать врачам и пациентам или вздохнуть с облегчением, когда все закончилось хорошо.
Что же до книги Нотта, то она вроде бы сухо рассказывает об особенностях работы: те же операционные, те же сложные пациенты. Вот только «сложные» в случае Нотта могут быть синонимом «опасных»:
«Однажды пациенткой, которой понадобилась наша помощь, оказалась жена местного изготовителя бомб <...>. Судя по всему, муж этой женщины делал на своей кухне бомбу, когда прогремел преждевременный взрыв. Весь дом был разрушен, мужчина погиб, а его жену в спешке доставили к нам с осколочным ранением в левую голень. <...> Разобравшись с сосудом, я опустился ниже, чтобы лучше осмотреть рану. Осторожно засунув палец в большое отверстие прямо над ее коленом, я нащупал какой-то предмет, приняв его за кусок металла — осколок бомбы <...>. Ухватив пальцами, я очень осторожно его вытащил. Поднял перед глазами, чтобы лучше рассмотреть, но стоило помогавшему мне сирийцу его увидеть, как он мгновенно побледнел. Очевидно, он знал, что у меня в руках. „Муфаджир!“ — выпалил он и бросился из комнаты наутек. Мы с анестезиологом переглянулись. У меня в руках была бомба. Я оцепенел, пытаясь сообразить, что теперь делать».
Понять, почему каждый достоин права на лечение
Пациентами Нотта были разные люди. За полгода до терактов 11 сентября он лечил жену Усамы бен Ладена. Сам террорист должен был прийти к нему на прием несколько позже, и, если бы это случилось, хирург и ему не отказал бы в осмотре. Конечно, он не знал, что через несколько месяцев этот человек перевернет мир с ног на голову и заберет столько жизней, но даже после этой трагедии Нотт остался верен заповедям «Красного Креста» о гуманизме и праве на помощь:
«Меня часто спрашивают, как я могу, занимаясь гуманитарной работой, спасать жизни людей, зная, что они могут убивать британских солдат или мирных жителей. Вопрос, конечно, хороший̆, и каждому военному хирургу на определенном этапе приходится преодолевать эту дилемму. На самом же деле все просто: мне не приходится выбирать, кому помогать. Я могу лишь попытаться вмешаться, чтобы спасти жизнь человека, отчаянно нуждающегося в помощи. Как правило, я понятия не имею, кто он такой или что на его совести, во всяком случае заранее, но даже если бы и знал, ничего не поменялось бы. Я оправдываю это так: „Что ж, может, этот парень из Талибана или боевик ИГИЛ узнает, что ему спас жизнь западный, христианский врач, и это заставит его взглянуть на мир немного иначе“. Кто-то может посчитать мои взгляды наивными, возможно, так оно и есть».
Возненавидеть войны
Романтизация войны — пожалуй, одна из главных проблем современного информационного поля. Дэвид Нотт рассказывает не о героизме солдат и офицеров, не об удачных действиях правительства, он показывает читателям оторванные конечности, изуродованные тела и искалеченные жизни. По сути, все войны, будь то Боснийская, Афганская, непрекращающиеся конфликты в Африке или противостояния в Ираке и Сирии, — одинаковы. Везде первыми пострадавшими становятся мирные жители, а главными жертвами — те, кто послабее.
«Меня неизменно поражало мужество поступавших к нам афганских детей. Если им предстояла плановая операция, они заходили, держа за руку отца, зачастую становясь невольными свидетелями других операций, а то и вовсе видели неприглядные детали чужой анатомии либо лежащие в контейнерах части тела. С невозмутимым видом они просто проходили мимо и спокойно ложились на операционный стол».
Поверить, что настоящие супергерои могут быть обычными людьми
Дэвид Нотт рассказывает о своей ежедневной работе в качестве волонтера организаций «Врачи без границ» и «Красный Крест». Он описывает и тяжелые операции в полевых условиях, и попытки спасти пациентов под канонаду взрывов, и частые столкновения с террористами, которые сочли врачей подозрительными и опасными. Однако все это время хирург подчеркивает, что он был только временным доктором. Работа в горячих точках занимала у него от нескольких недель до нескольких месяцев, и каждый раз он уезжал, оставляя в Кабуле, Сараево или деревнях Сирии своих учителей и учеников. Тех, кому предстояло работать здесь годами и для кого риск стал рутинной. Как и сам Нотт, это совершенно обычные люди. Если бы не война, они спокойно делали бы свою работу и знали бы о героизме только из комиксов и приключенческих книг.
«Абдулазиз рассказал мне, что в ноябре 2012 года принял у себя британского хирурга-ортопеда Аббаса Хана, который хотел помочь в М1. На следующий день после приезда его видели выходящим из больницы с фотоаппаратом в руках. Охранникам на входе он сказал, что хочет прогуляться. Судя по всему, по дороге он попал прямо в руки правительственных войск. Когда он пропал, его мать из кожи вон вылезла, пытаясь отыскать, и в итоге его удалось найти в тюрьме Дамаска благодаря неофициальной помощи посольств Индии и России. Все попытки освободить его не увенчались успехом, а тринадцать месяцев спустя британский канонерский суд установил, что он был убит сирийским режимом в декабре 2013 года. Власти отрицали это, утверждая, что он повесился, но им никто не поверил».
