Дэн Симмонс. Двуликий демон Мара. Смерть в любви.
Возможно, когда-то мысль о том, что всеми человеческими импульсами управляют страх смерти и жажда любви (или наоборот: жажда смерти и страх любви) и была внове для среднестатистического европейца. Лет сто назад, во времена Зигмунда Фрейда и Карла Юнга. Хотя сомневаюсь, что после Шекспира, Гёте, Вольтера, после романтиков и просветителей кому-то удалось сохранить такую поразительную интеллектуальную девственность. «И чтобы мир был молод, царят любовь и голод!» Сегодня это унылая банальщина, рутина. И все же от любви и смерти никуда не денешься: о чем ни пиши, как ни умствуй, в конечном счете неизбежно свернешь на эту тему.
Дэн Симмонс не стал бороться с неизбежным, а просто собрал свои повести, где связь между Эросом и Танатосом очевиднее всего, в один том средней увесистости. Две из этих вещей, кстати, впоследствии легли в основу романов «Черные холмы» и «Флэшбэк». Сборник получился подчеркнуто разностильным и разножанровым, от стилизаций под фольклор североамериканских индейцев («Женщины с зубастыми лонами») и дневниковые записи британского офицера времен Первой мировой, бывшего поэта-декадента («Страстно влюбленный») до классической SF «ближнего прицела» («Флэшбэк»). Кроме того, в новелле «Смерть в Бангкоке» Симмонс смачно, с оттяжкой прошелся по вампирской теме, но вряд ли эта вещь придется по вкусу поклонникам «Сумерек»: больно уж изощренный способ выбрали таиландские кровососы, чтобы разнообразить свое меню.
Если бы российские издатели вздумали оформить книгу в соответствии с недавно принятым законом «о защите детей от вредоносной и опасной информации», им пришлось бы изуродовать обложку блямбой «18+», если не «21+»: автор легендарного «Гипериона» не скупится на физиологические подробности не самого аппетитного свойства. Контекст обязывает: «окопная правда» Первой мировой или неприукрашенный портрет ночного Бангкока
Имя Симмонса устойчиво ассоциируется у отечественного читателя с НФ, в крайнем случае — с хоррором. Однако самая жизнеутверждающая повесть сборника, «Энтропия в полночный час», не имеет к фантастике никакого отношения. Смерть, предупреждает автор, подстерегает нас на каждом шагу. От нее не убережешься: неловко встал, неудачно сел, превысил скорость на мокром шоссе — и все, примеряй деревянный макинтош. На каждый чих не наздравствуешься, как бы ты ни был предусмотрителен и осторожен: дикие, фатальные стечения обстоятельств ждут нас за каждым поворотом. Но ведь и жизнь — тоже результат фантастической, небывалой случайности! И каждая по отдельности, и как таковая вообще. Чудо, что она зародилась в нашей вселенной, шансы де на появление человека разумного и вовсе близки к нулю. Минус на минус дают плюс: Дэн Симмонс утирает со лба трудовой пот, главный герой новеллы перестает испытывать застарелое чувство вины, а Эрос и Танатос сливаются в страстных объятиях, как заведено на заре времен, аминь.
Источник: krupaspb.ru