Рейтинги
Полина
2021-10-05
Лето, детство и все-все-все
Лето, пожалуй, уже давно и совершенно справедливо можно внести в негласный список архетипов. Ведь это не просто слово, обозначающее тёплый сезон, – это, как минимум, двухмерный образ-символ. Он отсылает нас и ко времени, и к месту. Причём ко Времени – в широком, я бы даже сказала «растянутом», понимании этого явления: телепортирует как из одного сезона в другой, так и из взрослого периода – в более ранний. Ведь лето у большинства из нас прочно ассоциируется прежде всего с нежным возрастом, а Детство, по моему глубокому убеждению, – это и временнáя категория, и пространственная. Этот период – место в голове каждого повзрослевшего человека, которое никогда не исчезает с лица Земли. С уходом носителей информации это место не стирается из вселенской памяти – поверх него постоянно записываются (перезаливаются) «ландшафты» с данными от следующих поколений. Вероятно, по такому же механизму сохраняются в Вечности воспоминания людей о любом периоде жизни, но Детству, мне кажется, отведено отдельное – особое – Место.
Посвящением этому образу-символу и зацепил меня сборник «Все на дачу!». Вошедшие в него – совершенно не фантастические, к слову, несмотря на эту прелюдию, – рассказы объединены мотивами летнего отдыха, воспоминаниями о самых долгих в году школьных каникулах, которые среднестатистический советский ребёнок проводил либо в деревне, либо в пионерском лагере. Есть здесь и «взрослые» зарисовки летних поездок, но и они выполнены с такой незамутнённой нежностью, в них переданы такие неподдельные, по-детски искренние эмоции – от восторга до обиды, – что по крайней мере у меня в процессе чтения не возникало никаких вопросов к составителю сборника.
В книгу «Все на дачу!» вошло семь рассказов от шести авторов. Это воспоминания и о годах, проведённых в Узбекистане, в Ташкенте, и о трёхдневном отдыхе с подругой в Греции, на Крите (Дина Рубина); и о времени, посвященном летнему проживанию матери с маленьким сыном у её бабушки, в Киргизии (Валерия Пустовая); и о вечерах мальчика в ожидании задерживающихся на работе родителей (Татьяна Соловьёва); и о неделях, проведённых девчонкой в больнице и в пионерлагере (Мария Аверина); и, наконец, о приключениях юных «дачников» в Ленинградской области: двух сестёр, отправленных родителями на каникулы в деревню (в рассказе Анаит Григорян); и сотрудника тренинговой компании, совершившего кратковременный дауншифтинг и успевшего в этом недолгом отпуске влюбиться (в истории от Булата Ханова).
Лето и Детство – безусловно, яркие периоды, но это не всегда идеально и радостно. Так, например, в рассказе Валерии Пустовой, в название которого вошла часть строчки-рефрена «На годы и с юности», лирическая героиня признаётся: «достаточно в детстве я узнала о стыде и обиде», «я вернулась в Москву с чувством, что снова не провела идеального лета». Но уже несколько позднее, говоря о том, что мать с ребёнком «пустились в долгожданный путь – домой… в не летнюю свою, реальную жизнь», героиня признаётся, что её «тянуло назад» (и, заметьте, лето у бабушки молодая мама воспринимает как нечто нереальное). А в эпизоде увлекательного и честного «Лета девяносто восьмого» Анаит Григорян нерадостные эмоции уже в первый день отдыха испытала одна из двух дачниц: «Даша поняла, что плачет, почувствовав, как по её щекам стекают крупные слёзы», «на глаза снова навернулись слёзы от обиды на сестру, на деревенских девочек и на летние каникулы».
Не обошлось без юношеских разочарований и в очень живом и ярком рассказе Марии Авериной «Неуловимый дедушка». Явной заводиле, выдумщице, искательнице и генератору приключений Маше то не удаётся короткий побег на вокзал из лагеря, ради поэтического подарка для возлюбленного, то оборачивается отравлением и «какой-то сложной диетой» попытка девочки быстро вылечиться самыми лучшими, собранными у соседей по больничным палатам, таблетками. И если главным разочарованием детства неуёмной героини были постоянно срывающиеся встречи с её дедушкой (бабушка давно развелась с ним, и внучка никогда его не видела), то уже повзрослевшей Маше, спустя годы наконец-то встретившейся со своим дедом, пришлось пережить гибель юношеских надежд («– У вас… кто-то умер? – Иллюзии»).
Рассказы в сборнике «Все на дачу!»,со множеством интересных историй, характеров и голосов, – как «пробегавшие за окном электрички деревья» (Анаит Григорян): вроде бы, все они – такие разные, но сливаются в единое целое. И сливаются так, что глаз не оторвать... от окна в нечужой, в такой знакомый мир, с одновременно непохожими и родственными судьбами или чувствами. Как одному из персонажей Анаит Григорян, дачнице Карине, любящей читать книжки, казалось, что «там всё как будто про неё написано», так и каждый читатель этого сборника, уверена, найдёт здесь что-то по-настоящему своё.
Лето, пожалуй, уже давно и совершенно справедливо можно внести в негласный список архетипов. Ведь это не просто слово, обозначающее тёплый сезон, – это, как минимум, двухмерный образ-символ. Он отсылает нас и ко времени, и к месту. Причём ко Времени – в широком, я бы даже сказала «растянутом», понимании этого явления: телепортирует как из одного сезона в другой, так и из взрослого периода – в более ранний. Ведь лето у большинства из нас прочно ассоциируется прежде всего с нежным возрастом, а Детство, по моему глубокому убеждению, – это и временнáя категория, и пространственная. Этот период – место в голове каждого повзрослевшего человека, которое никогда не исчезает с лица Земли. С уходом носителей информации это место не стирается из вселенской памяти – поверх него постоянно записываются (перезаливаются) «ландшафты» с данными от следующих поколений. Вероятно, по такому же механизму сохраняются в Вечности воспоминания людей о любом периоде жизни, но Детству, мне кажется, отведено отдельное – особое – Место.
Посвящением этому образу-символу и зацепил меня сборник «Все на дачу!». Вошедшие в него – совершенно не фантастические, к слову, несмотря на эту прелюдию, – рассказы объединены мотивами летнего отдыха, воспоминаниями о самых долгих в году школьных каникулах, которые среднестатистический советский ребёнок проводил либо в деревне, либо в пионерском лагере. Есть здесь и «взрослые» зарисовки летних поездок, но и они выполнены с такой незамутнённой нежностью, в них переданы такие неподдельные, по-детски искренние эмоции – от восторга до обиды, – что по крайней мере у меня в процессе чтения не возникало никаких вопросов к составителю сборника.
В книгу «Все на дачу!» вошло семь рассказов от шести авторов. Это воспоминания и о годах, проведённых в Узбекистане, в Ташкенте, и о трёхдневном отдыхе с подругой в Греции, на Крите (Дина Рубина); и о времени, посвященном летнему проживанию матери с маленьким сыном у её бабушки, в Киргизии (Валерия Пустовая); и о вечерах мальчика в ожидании задерживающихся на работе родителей (Татьяна Соловьёва); и о неделях, проведённых девчонкой в больнице и в пионерлагере (Мария Аверина); и, наконец, о приключениях юных «дачников» в Ленинградской области: двух сестёр, отправленных родителями на каникулы в деревню (в рассказе Анаит Григорян); и сотрудника тренинговой компании, совершившего кратковременный дауншифтинг и успевшего в этом недолгом отпуске влюбиться (в истории от Булата Ханова).
Лето и Детство – безусловно, яркие периоды, но это не всегда идеально и радостно. Так, например, в рассказе Валерии Пустовой, в название которого вошла часть строчки-рефрена «На годы и с юности», лирическая героиня признаётся: «достаточно в детстве я узнала о стыде и обиде», «я вернулась в Москву с чувством, что снова не провела идеального лета». Но уже несколько позднее, говоря о том, что мать с ребёнком «пустились в долгожданный путь – домой… в не летнюю свою, реальную жизнь», героиня признаётся, что её «тянуло назад» (и, заметьте, лето у бабушки молодая мама воспринимает как нечто нереальное). А в эпизоде увлекательного и честного «Лета девяносто восьмого» Анаит Григорян нерадостные эмоции уже в первый день отдыха испытала одна из двух дачниц: «Даша поняла, что плачет, почувствовав, как по её щекам стекают крупные слёзы», «на глаза снова навернулись слёзы от обиды на сестру, на деревенских девочек и на летние каникулы».
Не обошлось без юношеских разочарований и в очень живом и ярком рассказе Марии Авериной «Неуловимый дедушка». Явной заводиле, выдумщице, искательнице и генератору приключений Маше то не удаётся короткий побег на вокзал из лагеря, ради поэтического подарка для возлюбленного, то оборачивается отравлением и «какой-то сложной диетой» попытка девочки быстро вылечиться самыми лучшими, собранными у соседей по больничным палатам, таблетками. И если главным разочарованием детства неуёмной героини были постоянно срывающиеся встречи с её дедушкой (бабушка давно развелась с ним, и внучка никогда его не видела), то уже повзрослевшей Маше, спустя годы наконец-то встретившейся со своим дедом, пришлось пережить гибель юношеских надежд («– У вас… кто-то умер? – Иллюзии»).
Рассказы в сборнике «Все на дачу!»,со множеством интересных историй, характеров и голосов, – как «пробегавшие за окном электрички деревья» (Анаит Григорян): вроде бы, все они – такие разные, но сливаются в единое целое. И сливаются так, что глаз не оторвать... от окна в нечужой, в такой знакомый мир, с одновременно непохожими и родственными судьбами или чувствами. Как одному из персонажей Анаит Григорян, дачнице Карине, любящей читать книжки, казалось, что «там всё как будто про неё написано», так и каждый читатель этого сборника, уверена, найдёт здесь что-то по-настоящему своё.
