РейтингиДело комиссара Берзина , который отправился из Магадана в отпуск «первым классом», а приехал в Москву арестантом, закончившим карьеру в подвале Лубянки, а жизнь — на полигоне в «Коммунарке», ознаменовало очередную серию «чисток» Ежова в рядах НКВД. В частности, в регионах.
Следует отметить, что комиссар НКВД Берзин был не только революционером, но прежде всего военным. Плавный переход Берзина в ЧК (ГПУ, НКВД) начался со снабжения Латышской советской стрелковой дивизии. Армейский опыт, вероятно, в некоторой степени определил дальнейшую политику и поведение Берзина в роли начлага: он не был по своей сути человеком «чрезвычайки», а был военным; привык относиться к подчиненным как к солдатам, то есть с большими человечностью и заботой.
Берзин внедрял «перековку каэров» в «сознательных граждан». Ставил эксперименты с самоохраной, поощрительными системами и другими, по сути и характеру, зачаточно либеральными механизмами управления. В общем-то, действовал сообразно коммунистическим принципам, прагматической логике и отведенной ему роли руководителя бурно растущего «Дальстроя». Во времена НЭПа, например, аналогичные инициативы могли перерасти в успешную практику, но...
Вперед —
и в прошлом
скроется нэпчик.
Мы двинемся
во сто раз медленней,
зато
в миллион
прочней и крепче...
Бытовало мнение, что именно дело Берзина спровоцировало всплеск новой волны репрессий в конце 1937 года в рядах самого НКВД. Но, разумеется, при всей значимости фигуры ставленника «железного Феликса» — революционера Берзина — его деятельность не могла послужить действительной причиной эскалации насилия.
С экономической точки зрения Берзин шел по верному пути. И основная причина «закручивания гаек» была не в нем или ком-то еще, а в возникновении социальной сети в ИТЛ. Действительно, в других ИТЛ тоже формировались горизонтальные связи.
Видели ли лидеры страны во главе со Сталиным опасность в горизонтальных связях? Очевидно, что — да. «Больше трех не собираться» — было притчей во языцех в каждой семье. Население заметно прореживали «в миру» путем (в лучшем случае) отправки людей на поселения и в лагеря.
Нельзя сказать, что противостояние репрессиям и несправедливости в самих ИТЛ в 30-х годах было хоть сколько-нибудь системным, успешным или организованным. Все-таки отстрелы народа (по несколько десятков или сотен за раз) в рамках «квот» Ежова и Плинера не могли не пугать.
Чистка к концу 1938 года как бы затихла. Причем так же внезапно, как и началась. Рейд карателей НКВД в лагпункты в преддверии 1938 года был одним из последних в серии масштабных ежовских «чисток». Однако определили политику — снимать «политических» с работ в лагпунктах и возвращать их на общие работы.
Некоторые сотрудники администрации понимали и абсурдность таких директив, и их бессмысленность, и подлость, и даже подтекст жертвоприношения. В работах по зоне все-таки никогда не были заняты самые перспективные «полевые работники».
Медики занимались лечением, повара, учителя, бухгалтеры и прочие «непыльные» были вовлечены в профильные задачи. Менее интеллектуально продвинутые, но непригодные физически для работ на тяжелом производстве (валка леса, добыча угля и т. д.) люди занимались обслуживанием довольно емкой лагерной системы.
Даже небольшой по тем временам лагпункт контингентом в 2000 с лишним человек нуждался в операционном персонале — дневальных, уборщиках, дворниках, прачках, санитарах, учетчиках, делопроизводителях и прочих «гражданах» с навыками в сфере ремонта, быта, услуг или конторского дела.
Выделенные НКВД мощности либо были недостаточными, либо неквалифицированными.
Даже в вохре до 1939 года встречались заключенные. Прекращение этой практики совпало с приходом Берия и по мере приближения к границам СССР Второй мировой войны.
