<...> не было никогда на свете юноши прекраснее Кухулина! Он был искусен в играх, ловок в прыжках, красноречив, обладал ясностью ума и мудростью в речах. Не было ему равных в игре фидхелл, а также в игре на музыкальных инструментах; кроме того, он обладал даром пророчества. А еще было у него в одном глазу три зрачка, в другом — четыре; на каждой руке и ноге у Кухулина было по семь пальцев.

Старейшим манускриптом на ирландском языке, сохранившим древние предания и мифы, считается так называемая «Книга бурой коровы». Столь оригинальное название объясняется просто: по преданию, пергамент для этой книги был сделан из шкуры любимой коровы святого Киарана, жившего предположительно в VI столетии.

Собрал повелитель морей всех своих родственников, братьев, сестер, сыновей. Целая стая драконов полетела во владения злой волшебницы! И подняли своими крыльями такой ветер, что крышу с дома волшебницы-лисы сорвало напрочь. А потом пошел дождь и началась гроза. Как только волшебница выскочила из дома, попала в нее молния и убила на месте…

Например, одним из самых распространенных был и остается белый цвет, причем ранее его носили даже простолюдины, что вдвойне интересно — ведь в большинстве культур земледельцы и обслуга старались одеваться так, чтобы одежда меньше пачкалась и на ней были менее заметны загрязнения. А значит, белый цвет для этого класса населения трудно признать самым удачным. И тем не менее…

Есть также упоминания о том, что в древних шаманских практиках именно деревья часто считались «путями», связывающими мир людей и мир духов. В Корее почитались ива как символ плодородия, вечнозеленые деревья как символ вечности, памяти, связи поколений; к тому же сосна, например, могла считаться вместилищем души умершего.

Тем не менее егерское движение дало важнейший результат. Когда в 1917 году царь отрекся от престола, Финляндия начала дрейфовать прочь от Российской империи. Процесс был небыстрым, но кончился победой народа, который давно хотел независимости. Свобода далась дорого: в молодой стране началась гражданская война между «белыми» и «красными». И вот тут егеря сказали свое веское слово.

Первого августа 1914 года в 18 часов по берлинскому времени Германия объявила войну России. Это был ответ на всеобщую мобилизацию, которую Россия начала после того, как 28 июля Австро-Венгрия напала на Сербию. Затем последовало множество других взаимных афронтов – два блока сцепились. Началась небывалая прежде по масштабам Мировая война.

– От имени купца первой гильдии Смирнова награждаю вас за содействие в возвращении ему похищенных средств. Расписка не нужна. – И сколько тут? – желчно поинтересовался генеральный комиссар, держа руки в карманах. – У тебя две тысячи рублей, у Вихтори тысяча. На лодку хватит и еще останется на обмыть. Нотариус, недолго думая, принял деньги и вежливо поблагодарил.

Но долго раздумывать было некогда. Дверь притона открылась, и наружу полезли разбойники. Коскинен выстрелил в воздух и что-то крикнул на финском – видимо, предложил сдаться. В ответ ребята одарили его целым залпом и скрылись обратно в доме. Лыков полез за браунингом: – Глупая голова, ты не оставил мне выбора. Нешто я брошу полицейского в опасности? – Тогда поддержите меня огнем, – обрадовался финн

- Триста тысяч не иголка в стоге сена. Если ихние сыскари возьмутся за дело всерьез, они их найдут. Так что главная твоя задача – заставить работать их. Один ты в Финляндии ничего не сделаешь, какая бы ни была у тебя репутация. – Это да… – помрачнел Лыков. – Они там даже по-русски не говорят. Или по-шведски, или по-фински. Ни тот, ни другой выучить невозможно.

В середине августа в столице произошло необычное преступление. Старший кассир Русского для внешней торговли банка Хейкки Раутапяя придумал и успешно реализовал сложную аферу. Как потом выяснило дознание, он послал сам себе из разных почтово-телеграфных контор Петербурга и Гатчины двенадцать телеграмм.

«Она – не такая, как все. Иная. Иной - человек, который не только чувствует нестандартно, но и нестандартно думает. В ситуации критической или близкой к таковой…»

У него в производстве было несколько дел о домашнем насилии. Их фигуранты… подпадали под категорию приличных людей. Часто – востребованных в профессии и довольно успешных. Общим местом было только одно: изощренный садизм по отношению к близким, как правило – женщинам; женам и любовницам. Будучи не в состоянии управлять собственным гневом, они творили страшные дела за наглухо закрытыми дверями.

«У него оставалось время, чтобы взглянуть на картину. Теперь, благодаря подсказке андрогина, он сразу же нашел ловушку для птиц, довольно грубо сработанную: снятая с петель дверь, уложенная на снег под углом градусов в тридцать и подпертая палкой. Плюс зерно, которое рассыпали под дверью. Не совсем понятно, как непосредственно срабатывает механизм ловушки, но им, в пятнадцатом веке, виднее…»

А историю с кошкой Брагин тотчас же постарался забыть, как старался забыть все остальные, не относящиеся к делу истории. Их за свою – почти двадцатилетнюю – практику следователь выслушал немало: побочный эффект «МБ», метода Брагина, подразумевающий неформальное общение со свидетелями. Погружаясь в это общение, Брагин выступал в самых разных ипостасях, - в зависимости от обстоятельств.

От взрыва адской машины, уложенной в обычную хозяйственную сумку, с которой в былое время крейсировали челноки, погибло двенадцать и было ранено около ста человек — местных и приезжих. В числе последних оказалась и Лайкина, выбравшаяся на отдых к морю.

С лицом у этой дамочки творилось черт знает что: казалось бы, вся забинтованная, но гримаса была зверская, и глаз почти из орбит вылез, и прямо кипели в нем злющие слезы. Очевидно, она пребывала в ярости.

Лишь чудом удалось избежать беды на Чистых прудах, где немалый переполох случился из-за тикающей жестянки пива, оставленной под скамейкой. Пошутил кто-то? Взрывотехникам было не до скепсиса, это был тот самый случай, когда паранойя спасла не одну жизнь: в банке оказался пластит.

Лев Иванович пообещал стопроцентную конфиденциальность, и эксперт признался, что характер, масштаб повреждений, точность и направленность волны не свойственны ни одному известному лично ему, эксперту, составу.

В самом деле, по крыше мчался человек. Добежав по задымленной секции, перелез через ограждение по периметру, сиганул прямо на хлипкий козырек, проломив его, очутился точно на балконе. Успел, перехватил женщину, удерживая ее, крикнул: «Нет огня! “Скорую”!»

Плавающая камера, бесхитростно имитируя работу «в поле», дернулась к небесам, туда, где из выбитого окна на последнем, пятом этаже вырывался серый дым. Там же на балконе, металась женщина, хватая руками то воздух, то лицо — точнее, кровавое месиво на его месте.

От машины следы тянулись до самой могилы. Следы ног, следы волочения. Тело тащили по земле от самой машины. А натоптал, судя по отпечаткам обуви, один человек. Будь преступников двое, они бы перенесли тело с места на место на руках.

Преступник поленился закопать труп глубоко, поэтому собака смогла добраться до него. И ведь не подняла шум, не известила хозяйку, просто копала до тех пор, пока та сама не нашла ее над отрытой могилой.

Зинченко уже садилась в машину, когда Максим зашел к ней во двор. Шарьялова он оттолкнул в сторону, выдернул из кобуры пистолет и направил ствол на колесо. Прострелит шину, и на этом попытка бегства Софьи закончится.

Шарьялов не заставил себя долго ждать. Открыл дверь и, не увидев покойников, сразу же попытался ее захлопнуть, но Максим не позволил. Он тараном навалился на Шарьялова, сбил его на пол, сначала ударил в шею, а затем уже отобрал ружье.

Женщина, как могло показаться, находилась в предобморочном состоянии. Появление бандитов нанесло удар по психике, да и Павлов своим присутствием раздражал, нервничала она очень, даже щека дернулась.

Человека убили ударом по голове, чем-то острым проломили надлобье, если точней, чешую лобной кости. Удар оказался и сильным, и точным, потерпевший, похоже, умер мгновенно, видимо, даже не успев прочувствовать боль и страдание.

Дверь была закрыта, но, когда Крячко ее толкнул, легко открылась. Тут же в комнату ворвались клубы дыма, стало трудно дышать. Друзья одновременно сделали одно движение: достали из карманов носовые платки и закрыли нос.

Забелин побагровел и стал похож на чайник, который стоит на сильном огне, давно кипит и сейчас лопнет. А Гуров не стал ждать, что тот скажет, вместо этого заговорил сам: - Я полковник полиции Гуров. Прибыл из Москвы, чтобы расследовать убийства, которые у вас тут случились.

Криминалист открыл сейф, и на свет явилась серебряная стопка на 50 граммов. Голубицкий выставил ее на стол и сказал: - Вот наша добыча, которая опровергает версию о несчастном случае.

Можно было предположить, что Олега Коршунова кто-то ударил, так что он потерял сознание. Но никаких следов этого человека в машине не обнаружили: ни грязи от подошв, ни ворсинки ткани на сиденье, ни отпечатков пальцев на дверных ручках и панели управления. Он был словно призрак.

Машина ехала по дороге, ведущей в Нижний Новгород. Затем водитель зачем-то свернул на боковую дорожку с редким движением. Как было позже доказано экспертами, здесь машина остановилась и стояла некоторое время. А затем загорелась и сгорела вместе с находившимся внутри хозяином.

Все выглядело таким образом, что бизнесмен зачем-то пришел поздним вечером в лес, разжег там костер, постелил на траве скатерть, расставил на ней бутылку коньяка и закуски, после чего, выпив почти весь коньяк, заснул и упал головой в костер. Отчего и умер, не приходя в сознание.

Бойцы находились на своих позициях. Но они уже ничем не могли ему помочь. Все пятеро были заколоты одинаково – ударом кинжала в сердце. И никто как будто бы и не пытался оказать сопротивление. Словно находились в глубоком сне…

Реакция его была молниеносной. Качнув тело в сторону, Архипов вскинул пистолет навстречу автоматному дулу, краем глаза отметив, что лейтенант с бойцами попадали на пол там, где стояли.

Шульга выскочил наружу и помчался прочь от этого страшного места. Ветки секли тело и больно хлестали по лицу, сучья рвали в лохмотья обмундирование, но он всего этого не замечал и бежал гонимый необъяснимым ужасом.

Вахтер кинулся к камере. Кровать была аккуратно застелена, словно и не лежал на ней никто. Наручники двумя блестящими колечками блестели на одеяле. Следов распила и иных механических повреждений на них не было.

Архипов отстранил проводника и рванул на себя дверь. Ветер из распахнутого настежь окна отчаянно полоскал оконную шторку и метал по купе перья из простреленной подушки. Подушка эта валялась на полу, а на полке лежало неподвижное тело с бурым пятном на груди.

В застывшем взоре фюрера было нечто колдовское. Лицо его вытянулось, а во внезапно расширившихся карих зрачках, казалось, мистическими сполохами буйствовал желтый огонь. Мгновение спустя Гитлер перевоплотился в обычного человека.

За обедом Гуров с Крячко позволили себе немного коньяку – помянули Зайченко. Немного повспоминали о том времени, когда работали вместе с Игорем Михайловичем, и оба пришли к выводу, что времена тогда были самые что ни на есть хорошие.

В спальне, судя по всему, тоже побывали чужие люди. Шкаф и прикроватные тумбочки были открыты, вещи в них перевернуты, постельное белье и подушка скинуты с кровати. В этой комнате явно что-то искали.

Гуров подошел к криминалисту, работавшему в кабинете Зайченко. Тело уже увезли, вся комната теперь была обсыпана специальным порошком, который давал возможность специалистам увидеть невидимые следы и отпечатки.

Внимательно посмотрев на висевшего человека, Гуров с трудом узнал в нем того самого Игоря Зайченко, с которым он когда-то бок о бок проработал три года в одном отделе.

– По первому впечатлению, это самоубийство через повешение. Но эксперт приедет и скажет точнее, – ответил оперативник. – Хотя следов борьбы и явных признаков ограбления не обнаружено.

Марина решила, что ей нужно умереть, еще неделю назад. Именно тогда она поняла, что другого выхода из создавшейся ситуации у нее нет.

Женю с Виталиком верзила прихватил сдуру. Не по глупости, а именно сдуру. Если труп останется на месте преступления, Женю точно будут искать. И убить ее, значит только усугубить свое и без того непростое положение... Женя очень хотела надеяться на чудо, но страх продолжал держать ее за душу.

Кокон сорвал «Ауди» с места, с разгона влился в поток, только затем бросил взгляд в зеркало заднего вида. Бандиты стояли у «Гелендвагена» и, наслаждаясь своей крутизной, смотрели им вслед. И оскорбительно скалились.

Бугай обыскал Катафалка вынул у него из-под куртки ствол, передал его меченному, но на этом не остановился. Он развернул его спиной, похлопал по спине, полез под куртку и вытащил тот самый золотой ствол, который Кокон видел сегодня возле трупа.

Он привык внушать страх своим видом, но меченый не испугался и уверенно ударил ногой. Не останавливаясь, ударил, усиливая мощь ноги движением всего тела. А Катафалк не успел принять меры, и нога с лету въехала ему в низ живота.

Степан только переступил порог, как покойник вздрогнул, распахнул глаза и вскочил на ноги. Верней, попытался вскочить. Парня сильно качнуло, он замахал руками в поисках равновесия. Степан подхватил несчастного, усадил в кресло.