– Мало того что я все городские школы обегал, тебя разыскивая! Так ты и сейчас заставляешь себя ждать!
– А говорила – блондины нравятся.
– Так я ж не говорила, что и я им.

Сейчас ему хотелось только одного — остаться наедине со своим горем, выплеснуть наконец наружу переполняющую сердце боль. Избавиться хоть от сотой ее части. Хотелось плакать, как в детстве, но слез не оставалось. Боль была, пустота была, а слез не было.

— Эй, красавица! Не желаете ли познакомиться с четырьмя очень положительными молодыми людьми?
Конечно, с «красавицей» он сильно покривил душой: девица не тянула даже на хорошенькую.

Она ненавидела себя за то, что ей что-то нужно от окружающих.

Немало детишек с королевской кровью бегало в деревнях, а вот законных принцев не было, вернее, королева родила двоих сыновей одного за другим, но оба умерли, не дотянув и до года.

Чашу судьбы никогда нельзя выпить до конца.

А я думал, только мне одному грозит смерть от скромности!

Занятие, достойное хмыря болотного, а не уважающей себя ведьмы в полном… и-хи… закате сил!

Ягун смотрел на все эти фенечки без удовольствия, но с универсальным мужским терпением, которое выражается в том, что с женскими закидонами не спорят.

Немного психопат, но это уже издержки производства.

Молчанию как средству человеческого общения он не доверял и был убежден, что, когда люди встречаются, они должны разговаривать и проявлять доброжелательность.

Недаром закон подлости, самый соблюдаемый закон во всем неписаном законодательстве, гласит, что в ответственный момент найти можно всё, кроме того, что тебе нужно.

Бывают люди тонко настроенные, как скрипка, а бывают тупые, как кувалда.

Доморощенную философию я предпочитаю воспринимать в опубликованном виде.

Все девушки хотят замуж. И тем больше хотят, чем реже в этом сознаются. Это игра с фиксированным началом и без фиксированного конца.

Просто все дело в том, что жизнь не состоит из одной любви. Любовь – это десерт, это удовольствие, но никак не основное блюдо. Кроме любви, в жизни каждого есть цель.Что-то чудовищно важное, глобальное, для чего человек приходит на свет.

Требую фонетической паузы!

В общем: «Буратино и Мальвина.Двадцать лет спустя».

Намекни я лешакам, что ухожу от них, потому что волки режут мой скот, у волков возникнут серьезные проблемы с самоидентификацией.

Можно я умру от счастья прямо сейчас?

А теперь, как говорят культурные люди: «Позвольте вам выйти вон!»

Семь раз промолчи – один раз крякни.

"Так, за деньги, люди продали доброе имя Бима. Хорошо хоть, Бим не знал этого, как не знал и того, что за те бумажки иные люди могут продать честь, верность и сердце. Благо собаке, не знающей этого!"

Знаешь, что мой вампирюка выдумал?Взял себе новую секретаршу!Ноги длинные, головка крохотная!Прям разрывной пулей не попадешь!В голове, кроме дырочек для волос, ничего!

"Я затрусил следом, не очень беспокоясь о том, что она убежала далеко вперед. В лесу Миссис О’Лири нечего опасаться. Даже драконы и гигантские скорпионы убегали при ее приближении."

"— Гроувер, дорогой,— улыбнулась она сатиру,— не забывай, пожалуйста, как правильно пользоваться салфеткой. Не надо ее жевать."

Какие же перемены могут в таком случае произойти с человеком, с его внутренней сущностью, когда он вдруг оказывается в обществе гор и водопадов, дуба или чистотела, объектов, судя по всему, не обладающих ни волей, ни разумом, а следовательно, не имеющих ни малейшей возможности как-то влиять на чье-либо поведение — подталкивать человека к чему-либо или же, наоборот, удерживать его от каких-то поступков?

С ним случилась беда, он чувствовал пустоту внутри себя, словно в ночь аварии превратился в призрак, словно теперь его вены были наполнены снегом, а не кровью. Да, он помнил, кто он такой. Но он ничего не чувствовал.

– Номер своего мобильного давай.
– С какой это радости
– С такой, что иначе я в следующий раз заявлюсь к тебе без звонка.
– Можно подумать, ты в этот раз позвонил!

Из ваших глаз прёт глупость, даже когда вы спите! А проснувшись, вы, мужичьё, корчите такие рожи, словно каждый из вас сожрал по вагону динамита.

– Ну вот тебе, так хорошо держалась и теперь разревелась!
– Не трогай ее, пусть поплачет, от слез полегчает. Я сама готова плакать от разницы между тем, что было, и тем, что есть.
– И я…
– И я…
Теперь ревели уже впятером.

Благодарность в число достоинств Марии Стюарт не входила.

И дядя Гера рассказал мне о том, что прошлого нет и будущего нет. Они существуют одновременно. Время можно изменить, растянуть, сократить, изогнуть, искривить, сложить складками. Точнее, время само себя меняет. А еще можно оказаться в другой жизни, оставшись одновременно в этой. Путешествовать во времени, не покидая собственного дома.

О, Марс моих грез, закат моего разума, кошмар здравого смысла!

Когда в дверь ломится стадо в тысячу слонов, патентованная задвижка от жуликов обычно не помогает.

Дураки никогда не кончаются.
Природа запасает их впрок.

Да. Любовный бред – самая тяжелая форма шизофренического бреда.
Любовь нельзя купить, но можно потерять.

Просвети меня, темную, пока мое любопытство не слопало меня без гарнира!

Я предупреждала: до десяти утра меня не доставать.
Раньше десяти я могу только убивать.

О, какие люди! И даже живые!

Слова, если разобраться, прыгающие мячики в руках у жонглера. В общении людей действительно близких слова скорее затуманивают смысл, чем помогают что-то прояснить.

И вообще за смертью надо гоняться.

Тогда она испугается и убежит.

Да, уши у меня козырные!

Завидуешь – так и скажи!

Одна больная голова хорошо, а две больные головы лучше!

В любовь, как в шахматы, играют всегда вдвоем.

Надо ковать железо, чтобы было что сдать в металлолом! – велел Ягун.

Можно вопрос – милый и ненавязчивый, как я сам?

"Великое благо - верить. И любить."

"Можно говорить глупости, но не торжественным тоном."

"Домик Деметры соорудил настоящий шведский стол в кухне отеля, где было все — от пиццы до ананасового мороженого. Гроувер, к сожалению, ел мебель. Он уже сгрыз набивку с мягкого стула, а теперь доедал подлокотник."