Рейтинги
Кадр из фильма «Корчак», 1990
В издательстве «Эксмо» выходит роман Элизабет Гиффорд «Добрый доктор из Варшавы» о последних днях жизни знаменитого педагога, филантропа и общественного деятеля Януша Корчака. Одним из первых он выступил за права детей и родителей и высказал идею о том, что ломать характер ребенка бесполезно.
Гиффорд рассказала своим читателям о том, как Корчак оказался в газовой камере. Мы же решили вспомнить, кем был этот человек до гетто и концлагерей.
-18% Добрый доктор из Варшавы Твердый переплет 600 ₽ 729 ₽ -18% Добавить в корзину
Воспитатель по призванию
Януш Корчак родился в семье еврейских интеллигентов: его дед Хирш Гольдшмидт был врачом, а отец Юзеф — известным адвокатом, автором монографии о бракоразводных процессах. Свое детство Януш провел в Варшаве, сначала учился в школе им. Августина Шмурло, а затем — в гимназии в районе Прага. Когда мальчику было одиннадцать лет, у его отца появились первые признаки душевной болезни. В попытке помочь Юзефу семья помещала его в дорогостоящие клиники и в конце концов почти разорилась. Подростком Януш вынужден был подрабатывать репетиторством. Тут-то и начал раскрываться его педагогический талант.
В 1898-м Януш поступил на медицинский факультет Варшавского университета, в том же году начал публиковать свои первые литературные опыты и взял псевдоним «Корчак». Во время учебы работал в еврейской детской больнице имени Берсонов и Бауманов, а после получения диплома в 1905-м был призван на Русско-японскую войну в качестве военного врача.
После демобилизации Корчак два года жил в Берлине, посещал сиротские приюты во Франции и Великобритании, за свои деньги слушал лекции и проходил практику в детских клиниках. В 1911-м он принял три важнейших для себя решения: оставить профессию врача, никогда не заводить семью и открыть «Дом сирот» для еврейских малышей. Этим приютом он руководил всю свою жизнь. Единственный перерыв случился во время Первой мировой войны, когда Януша Корчака вновь призвали на фронт лечить солдат и офицеров.
Читайте также: Если бы не война, они бы жили обычной жизнью 
Активно выступал за права ребенка
Метод знаменитого учителя сводился к единственной формуле, которая появилась задолго до всех пособий по взаимодействию с детьми: люби того, кого воспитываешь.
«В последовательном курсе истории педагогики точное место Янушу Корчаку найдешь не сразу: о нем можно с одинаковым правом рассказывать до Руссо и после Песталоцци, между Ушинским и Макаренко, сразу после Марии Монтессори и вместе с Сухомлинским. С него можно начинать курс, а можно и заканчивать им, ибо идея Януша Корчака известна человечеству с тех пор, как оно стало человечеством: воспитатель должен любить детей...»
Теоретик педагогики Симон Соловейчик
Однако его подход к некоторым аспектам жизни ребенка до сих пор считается весьма специфическим. Так, Корчак отстаивал право ребенка на раннюю смерть:
«Горячая, умная, владеющая собой любовь матери к ребенку должна дать ему право на раннюю смерть, на окончание жизненного цикла не за шестьдесят оборотов солнца вокруг земли, а всего за одну или три весны... „Бог дал, Бог и взял“, — говорят в народе, где знают живую природу, знают, что не всякое зерно даст колос, не всякая птаха родится способной к жизни, не всякий корешок вырастет в дерево».
Из книги Януша Корчака «Ребенок в семье»
Но прежде чем осуждать знаменитого педагога, стоит вспомнить о том, что жизнь в начале XX века была куда опаснее, и оградить ребенка от всех рисков значило посадить его в «замок из стекла»:
«Желая уберечь ребенка от бактерий дифтерита, не переносите его в атмосферу, насыщенную Затхлостью скуки и безволия...»
Из книги Януша Корчака «Ребенок в семье»
Помимо детских прав, Корчак пропагандировал идею и о правах родителей, предостерегая их от того, что мы сегодня называем выгоранием.
Назло нацистам носил мундир польского офицера
Судьба этого человека могла бы сложиться обычным для любого филантропа образом: он бы всю жизнь помогал детям, а после его смерти пособия и методы, которые он внедрял в собственном приюте, изучали бы в педагогических вузах. Однако Корчак стал не только учителем, но и одной из важнейших фигур польского Сопротивления. Как только немцы вошли в Варшаву, добряк, выступавший в том числе и под псевдонимом «Старый Доктор», облачился в военный мундир, оставшийся со времен Советско-польской войны. Авраам Берман, директор CENTOS так вспоминал этот эпизод:
«Мы были страшно напуганы и спросили его, зачем он носит мундир. „Для меня, — ответил Корчак, — не существует немецкой оккупации. Я горжусь званием польского офицера и буду носить то, что хочу“. Мы пытались объяснить, что дело не в наших личных чувствах, а в том, что его появление в мундире может нанести вред организации, которая выполняет важные общественные задачи, но наши доводы не смогли его убедить».
Из книги Бетти Джин Лифтон «Король детей»
Упрямство Корчака объяснялось двумя простыми причинами. Во-первых, ему больно было видеть, что религиозный символ иудеев — Звезда Давида — превратился в знак позора, поэтому не носил его из уважения к изображению. А во-вторых, Корчак причислял себя к обоим народам: польскому и еврейскому, и офицерской формой подчеркивал эту принадлежность.
Читайте также: 5 книг о гонениях на евреев 
Подбадривал поляков по радио и детей в приюте
Националистические погромы 30-х, прошедшие в Варшаве и других городах Польши и направленные против евреев, сильно подкосили моральное здоровье Корчака. Он начал разочаровываться во всем, во что верил и за что боролся, спасая детей. Положение, как ни странно, спасла немецкая оккупация. Знаменитый учитель увидел, что поляки и евреи объединились против одного врага, и готов был всеми силами поддерживать это единение. Друг Корчака Ян Пиотровский предложил ему место ведущего на новом радио «Варшава II», и тот без промедления согласился. Очень скоро в эфире зазвучал ободряющий голос «Старого Доктора», который призывал слушателей не падать духом:
«Еще вчера я был стариком, а теперь я помолодел на десять лет, если не на двадцать».
Из книги Бетти Джин Лифтон «Король детей»
Корчак не терял присутствия духа и в детском доме. Выжившие воспитатели вспоминали страшный момент: как-то одна из бомб, которые постоянно падали на приют, разорвалась рядом со столовой, и взрывной волной выбило все окна и повредило стену. Корчак выбежал, чтобы осмотреть помещение, но тут же рядом разорвалась другая бомба. Дети и воспитатели были уверены, что их директор погиб. Каково же было их удивление, когда тот появился в дверях живой и здоровый.
«Пришлось поторопиться с возвращением, — сказал он с застенчивой улыбкой. — Моя лысина — отличная мишень для немецких самолетов».
Из книги Бетти Джин Лифтон «Король детей»
Ушел с детьми в газовую камеру
Януш Корчак не отказался от своих воспитанников даже в самые тяжелые моменты. Из последних сил он, уже немолодой человек, ходил по Варшаве и убеждал, умолял и упрашивал торговцев подарить детям еду и одежду. Просил помощи у всех, у кого мог, и даже после того, как счета всех его спонсоров оказались заморожены, он продолжал бороться. В гетто он тоже пошел с детьми добровольно, тогда никто не мог ручаться, что в жестоко изменившемся мире этот уголок, обнесенный стеной, станет для них самым безопасным местом, однако правда вскрылась уже на КПП, когда у сиротского приюта попытались отобрать повозку с картошкой.
Читайте также: Музыка в плену: как появились оркестры Освенцима 
У Корчака были сотни возможностей сбежать из еврейского гетто и выжить. Один из его друзей и соратников, Игорь Неверли, вспоминал:
«На Белянах сняли для него комнату, приготовили документы. Корчак мог выйти из гетто в любую минуту, хотя бы со мной, когда я пришел к нему, имея пропуск на два лица — техника и слесаря водопроводно-канализационной сети. Корчак взглянул на меня так, что я съежился. Видно было, что он не ждал от меня подобного предложения... Смысл ответа доктора был такой: не бросишь же своего ребенка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в газовой камере? И можно ли это все пережить?»
Из книги Евгении Гринберг «Рыцарь детского образа»
В августе 1942 года детской дом Корчака депортировали в Треблинку. Его директор, воспитанники и воспитатели, не пожелавшие бежать, погибли в концлагере. В своих воспоминаниях «Старый Доктор» писал:
«Несмотря на кровавую бойню, вопреки разрушительной мощи человека, сила жизни превозмогает все. После этой войны никто не посмеет ударить ребенка за разбитое окно. Взрослые будут проходить мимо детей, опустив головы от стыда».
Из книги Бетти Джин Лифтон «Король детей»
***
О том, как прошли последние дни Януша Корчака, рассказала писательница Элизабет Гиффорд в книге «Добрый доктор из Варшавы». Эта история мужества перед лицом самого чудовищного явления в европейской истории возвращает веру в людей и утверждает силу гуманистического выбора там, где выбора, казалось бы, нет.
