Препятствия, которые возникают порой на пути самого удачливого и преуспевающего человека, неожиданны и разнообразны. Сильный пловец может выплыть и против течения. Иным помогает случай, порой вступающий в союз с человеком, иные сами, приноравливаясь к обстоятельствам, бессознательно отдаются на волю этого случая, и прилив выносит их на берег. Что это, божественный промысел? Едва ли! Никто еще не проник в эту тайну. Добрый гений? Так думают многие — на свою погибель (вспомним Макбета!). Или это наша бессознательная тяга к добру, долгу, справедливости? Но все эти ярлыки — творения рук человеческих. Все не доказано и все — дозволено.

Есть, быть может, своеобразное, хотя и жесткое очарование в том, что никому и никогда не было дано предусмотреть все подводные течения и рифы, отклоняющие от намеченного пути нашу ладью,предугадать, куда повернет капризный ветер удачи - надует ли он наши паруса или оставит их безжизненно плескаться на мачтах. Мы строим и строим планы, но сколько ни думай, разве можем мы прибавить хоть полдюйма к своему росту? Кто в состояние противоборствовать или наоборот, содействовать провидению, которое выковывает наши судьбы, хотя мы грубо, на свой лад и пытаемся наши судьбы, хотя мы грубо на свой лад пытаемся изменить?

Всякий, даже самый скромный успех в обществе легко могут превратить человека в мишень для злословия.

Если это я рассказываю историю, значит, финал мне подвластен. Значит, будет финал этой истории, а за ним — взаправдашняя жизнь. И я продолжу там, где остановилась.

Если это я рассказываю историю, значит, финал мне подвластен. Значит, будет финал этой истории, а за ним — взаправдашняя жизнь. И я продолжу там, где остановилась.

Прошлое изменить нельзя.

Таинственные фигуры в плащах не разбрасывают по полу носки, не суют пальцы в уши и не полощут по утрам горло, опасаясь инфекции.

Идиоток общество легче принимает, чем идиотов.

Почему мы запрограммированы на то, чтобы видеть мир прекраснейшим в момент, когда нас вот-вот замочат? Чувствуют ли кролики то же самое, когда лисьи зубы вонзаются им в загривок? Может, это милосердие?

Жене коменданта нравится общаться с людьми, пишущими книги. Дальновидные книги. Это доказывает, что она — свободомыслящий человек прогрессивных взглядов.

Судя по тому, как моя матушка превозносит её моральные качества, боюсь, что недостаток прочих её прелестей так и не был восполнен.

Может ли недавно проснувшаяся совесть служить оправданием того, что раньше никакой совести не было?

Странное дело: стоит мужику заиметь пару монет – неважно, каким способом, – и он сразу считает, что имеет право на эти монеты и на то, что можно купить на них, и мнит себя первым парнем на деревне.

Насколько я знаю, замужество никому еще не приносило пользы. Если двое хотят быть вместе, они и так будут вместе, а если нет, один из них всё равно сбежит - и вся недолга.

Вам холодно оттого, что бы одиноки, - ваш огонь не соприкасается с другим огнем. Вы больны оттого, что самые высокие и сладостные чувства, дарованные человеку, не знакомы вам. И вы недогадливы оттого, что предпочитаете страдать, но не хотите поманить счастье к себе, да и сами шагу не сделаете ему навстречу.

Только восемьдесят человек слышали, что тебя так назвали. А в мире сотни миллионов людей.

Будь мисс Ингрэм женщиной доброй и благородной души, наделенная силой чувства, пылкостью, великодушием, умом, я бы выдержала бой с двумя тиграми – ревностью и отчаянием. Пусть они разорвали и уничтожили бы мое сердце, но сознание ее неизмеримого превосходства дало бы мне покой до конца моих дней.

Чем глубже мое одиночество, без друзей, без поддержки, тем больше я должна уважать себя.

Когда нас бьют без причины, мы должны отвечать ударом на удар, и притом с такой силой, чтобы навсегда отучить людей бить нас.

Внеземная раса посылает космический корабль исследовать Землю. Сама раса – высокоорганизованные кристаллы, и на Земле пытаются установить контакт с теми, кто похож на них, – с очками, оконными стеклами, пресс-папье из венецианского стекла, бокалами, бриллиантовыми кольцами. У них ничего не получается. Тогда они шлют домой отчет: На планете обнаружено много интересных свидетельств присутствия в прошлом высокоразвитой цивилизации, которая в настоящее время прекратила существование. Неизвестно, какая катастрофа привела к исчезновению разумной жизни. На планете сейчас осталось несколько разновидностей вязкой зеленой субстанции и множество капель полужидкой грязи эксцентричных форм. Они движутся в беспорядке, благодаря хаотичным потокам светлой прозрачной жидкости, окутывающей планету. Издаваемые ими резкий писк и звучные стоны объясняются фрикционной вибрацией, их не следует путать с речью.

Почему нам так хочется себя увековечить? Даже при жизни. Подтвердить свое существование – точно собаки, что метят пожарный кран. Мы выставляем напоказ фотографии в рамках, дипломы, столовое серебро; вышиваем монограммы на белье, вырезаем на деревьях имена, выцарапываем их в туалетах на стене. И все по одной причине. На что мы надеемся? На аплодисменты, зависть, уважение? Или просто на внимание – хоть какое-нибудь?
Мы хотим по крайней мере свидетеля. Мысль о том, что когда-нибудь наш голос перегоревшим радиоприемником замолкнет навсегда, невыносима

Образ - это возможность передачи без долгих объяснений самой сути органического впечатления, ощущения, атмосферы...

Путешествуют не в пространстве, путешествуют внутри самих себя. Новое место чарует нас в той мере, в какой обновляет нас.

Жизнь проявляется не в состояниях, а в действиях.

В точности как война. Война плывет, видит пищу, сжимается. Миг - и Земли нет.

Провидению не задают вопросов. Если действительность недоступна, чем плоха тогда мечта?

Грустит - значит существует, не так ли?

Мне страшно быть не живым.

Я знаю, что правильных вещей может быть больше, чем одна. Их может быть две. Их может вообще не быть.

Воспоминания — это короткие обращения к Богу, если бы мы во все это верили…

У меня в семье Отец — чемпион мира по прекращению собеседований.

У эскимосов есть четыреста слов, обозначающих снег, а у евреев четыреста слов, обозначающих шмак.

Евреи - это те вещи, которые Бог любит. Поскольку розы прекрасны, мы заключаем, что Бог их любит. Таким образом, розы - евреи. По той же логике, звезды и планеты - евреи, все дети - евреи, изящное искусство - еврей (Шекспир не был евреем, а Гамлет был) и секс, практикуемый мужем и женой в хорошей и удобной позе, тоже еврей. А как насчет Сикстинской капеллы? Уж и не сомневайтесь.

В среднем, чтобы заснуть, человеку требуется не больше семи минут, а я не могу уснуть часами, но гирь на моем сердце стало поменьше, когда я оказался среди его вещей и потрогал то, до чего он дотрагивался, и поправил вешалки, чтобы ровнее висели, хотя это уже не имело значения.

Даже когда ты атеист, это еще не значит, что тебе не может хотеться, чтобы у вещей была цель.

Жизнь уходит на то, чтобы на нее зарабатывать.

Даже когда ты атеист, это еще не значит, что тебе не может хотеться, чтобы у вещей была цель.

Я не считала, что он мне обязан. Я не считала, что обязана ему. У нас были взаимные обязательства, а это совсем другая область.

Робость - это когда отворачиваешься от того, что хочешь. Стыд - это когда отворачиваешься от того, чего не хочешь.

Если сердце начнет выпрыгивать из груди, никому не скажу. Мне это все равно не помогает. А другим только хуже.

Не мир страшен, а то, что в нем полно негодяев.

Можно простить уход, но как простить возвращение?

- Правда, было бы здорово, если бы в матрасах делали выемки для рук, чтобы, когда ты поворачиваешься на бок, их можно было туда класть?
- Это было бы отлично.
- И, наверное, полезно для спины, потому что не искривлялся бы позвоночник, а я знаю, как это важно.
- Это очень важно.
- И обниматься удобнее. А то одна рука всё время мешается, да?
- Да.
- Очень важно, чтобы людям было удобно обниматься.
- Очень.

Я похлопал его по плечу и сказал: «Если заглянуть в словарь на слово «оборжацца», там будет ваша фотография».

Он проехал немножко вниз по реке, одел шланг на выхлопную трубу и отравился.
- Я его понимаю,- сказал Уилт.
- Как же так? Он ведь должен был показывать нам пример.
Уилт мрачно разглядывал класс.
- Я убежден, что именно это он и имел в виду, когда покончил с собой.

Он слишком хорошо выполняет свою работу. В этом причина всех его бед.

Подводя итоги в этой теме, можно сказать, что иудаизм мыслит Бога в глубоко личностных категориях.

... а еще ненавистнее - заниматься делом, служители которого вынуждены постоянно прибегать к кому-то за помощью, вечно молиться и выпрашивать подачки.

Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душу свою погубит?

Он обожал ее издали, а она и не подозревала, что он не сводит с нее серьезных горящих глаз, стоит лишь ей отвернуться.