Мир гордыни и алчности косо смотрит на идеалиста, мечтателя. Если мечтатель заглядится на пролетающие облака, его упрекнут в праздности. Если он вслушивается в песни ветра, они радуют его душу, а окружающие тем временем спешат завладеть его имуществом. Если весь так называемый неодушевленный мир захватит его, призывая столь нежными и чарующими голосами, что, кажется, они не могут не быть живыми и разумными, – мечтатель гибнет во власти стихии. Действительный мир всегда тянется к таким людям своими жадными лапами и завладевает ими. Именно таких жизнь превращает в покорных рабов.

Мягкий, уступчивый, бескорыстный человек всегда становится добычей толпы.

В любви, как в сражении, у каждого своя судьба.

Жизнь прекрасна и в худшие и в лучшие часы ее, и всегда была прекрасна.

Добродетель — это великодушие, с радостью готовое служить всем и каждому, но общество не слишком дорожит этим качеством. Оцените себя дешево — вами станут пренебрегать, станут топтать вас ногами. Цените себя высоко, хотя бы и не по заслугам — и вас будут уважать. Общество в целом на редкость плохо разбирается в людях. Единственный его критерий — «что скажут другие». Единственное его мерило — чувство самосохранения. Сохранил ли такой-то свое состояние? Сохранил ли такой-то свою чистоту? Как видно, лишь очень редкие люди способны порою высказать самостоятельное суждение

Снявши голову, по волосам не плачут.

Точность представлений нужна душам воинственным, собственническим, и в них она перерождается в стремление к стяжательству. Властная чувственность, целиком завладевающая человеком, не свойственна ни активным, ни педантичным натурам.

Страсть упорна, а все, что происходит в природе вне малого человеческого существа, свидетельствует о том, что природа к ней безразлична.

Любовь в этом мире движется путаными, нехожеными тропами. Любовь матери всесильна, первобытна, эгоистична и в то же время бескорыстна. Она ни от чего не зависит. Любовь мужа к жене или любовника к любовнице — это сладостные узы единодушия и взаимности, соревнование в заботе и нежности. Любовь отца к сыну или дочери — когда эта любовь существует — заключается в том, чтобы давать щедро, без меры, ничего не ожидая взамен; это благословение и напутствие страннику, безопасность которого вам дороже всего, это тщательно взвешенное соотношение слабости и силы, заставляющее скорбеть о неудачах любимого и испытывать гордость при его успехах. Такое чувство великодушно и возвышенно, оно ни о чем не просит и стремится только давать разумно и щедро. «Лишь бы мой сын преуспевал! Лишь бы моя дочь была счастлива!» Кто не слыхал этих слов, кто не задумывался над этими выражениями родительской мудрости и любви?

Обыкновенная женщина, повинующаяся голосу чувства и глубоко, по-настоящему любящая, не способна на коварство, так же как малый ребенок; она всегда готова пожертвовать собой и стремится возможно больше отдать.

Иной раз одного желания недостаточно. Многое... зависит и от удачи.

Но как ни страно, со временем и сами наши идеалы, по видимому, подвергаются изменениям, заставляя нас снова и снова блуждать во мраке. И что такое это идеал в конце-концов? Призрак, туман, аромат, принесенный дуновением ветерка, пустая греза.

Всякий, кто знаком с миром дельцов, крупных коммерческих и финансовых операций, знает, как важно здесь иметь репутацию человека солидного, положительного, степенного, то есть обладать теми качествами, которые служат залогом успеха многих коммерческих предприятий. Правда, порядочность отнюдь не является отличительной чертой представителей вышеупомянутого мира, но это не мешает каждому из них ждать и даже требовать порядочности от других.

Из всех живых существ женщины больше всего боятся женщин, и прежде всего умных и красивых.

Он страдал одной из самых страшных болезней - неуверенностью в себе и неспособностью найти свое призвание.

Правду говорят: рожать или наблюдать роды – транс, вся прочая жизнь теряется, живешь только этим мигом.

Лучше никогда не означает «лучше для всех», отвечает он. Кому-то всегда хуже.

Люди умирали, а их имущество – нет; вещи кружились и кружились в медленном водовороте вечности. Всё то, что я видела и чего вожделела, видели и вожделели другие до меня. Эта красота прожила несколько человеческих жизней и проживёт ещё столько же, постепенно изнашиваясь, но от этого становясь лишь драгоценнее, обретая алмазную твёрдость, будто напитываясь страданиями своих владельцев. Как, должно быть, трудно избавиться от вещей, думала я: стоят пассивные, незаметные, как овца-вампир, и ждут, пока их купят.

Впрочем, в ней все же есть строгая безыскусная грация, будто у квакерского молитвенного дома. Но это всего лишь эстетическая привлекательность. Нельзя же заниматься любовью с небольшим культовым сооружением!

Вам может показаться, что кровать — вещь мирная, сэр, и она будет означать для вас отдых, покой и крепкий ночной сон. Но так бывает не всегда: в кровати происходит много опасных вещей. В кровати мы рождаемся, и это самая первая опасность в нашей жизни. В кровати женщины рожают, что нередко сводит их в могилу. Здесь же происходит то действо между мужчиной и женщиной, которое я называть не стану, сэр, но надеюсь, вы понимаете, о чем я. Одни называют это любовью, а другие — отчаянием или просто унижением, которое приходится терпеть. Наконец, в кровати мы спим, видим сны и нередко также умираем.

Все сестры в лечебнице были тучными и крепкими, с большими толстыми руками, а подбородки у них сразу переходили в шеи

...каменные сердца больше нуждаются в удобствах, нежели все остальные.

Я могу жить и одна, если уважение к себе и обстоятельства этого потребуют. Мне незачем ради блаженства продавать свою душу. У меня в груди есть тайное сокровище, дарованное мне с самого рождения; оно поддержит мою жизнь, даже если мне будет отказано во всех внешних радостях или если за них придется заплатить тем, что для меня всего дороже

Ведь он действительно был ко мне привязан, никто другой так меня не полюбит. Мне больше никогда не придется узнать такого преклонения перед моим обаянием, молодостью, грацией, потому что никто другой не увидит во мне этих черт. Он любил меня и гордился мною, — а кроме него, ни один мужчина не будет испытывать ко мне подобных чувств.

Тем не менее вытерпеть - твой долг, раз это неизбежно. Слова, что ты не вытерпишь того, что судьба назначила тебе терпеть, лишь свидетельствуют о слабости и глупости.

Надежда порождает фантазии, тоска вызывает к жизни миражи - надежда вопреки всему, тоска в вакууме.

Мой друг всегда правее окружающего мира.

... событие, в котором участвует человек, содержит в себе как бы два слоя. Цепочку фактов, о которой я ещё скажу и которая не имеет никакого значения (разве что статистическое), и некое человеческое переживание, не совпадающее с фактами. На основе этих переживаний возникают произведения искусства, в них таится драматизм.

Внешние формы - язык, который усваиваешь, произвольные правила, которым следуешь, любые ограничения, которые сами по себе ничего не значат, - позволяют человеку осознать самого себя, испытать те или иные чувства, словом, жить определенной внутренней жизнью, особенной жизнью, какая не может возникнуть на основе другой культуры. Если определять еще более точно, то суть определенной культуры в том, что она позволяет человеку прожить именно такую, а не другую человеческую жизнь.
Поняв это, я понял и вот еще что: у туриста не может возникнуть контакта с окружающим его миром.

Только в тот миг, когда жертвуешь телом, с изумлением обнаруживаешь, как мало оно для тебя значит.

Земля в черном небе вдруг преобразилась. Она воспламенилась. Часть ее диска вдруг распалась на миллионы частиц — будто рассыпалась огромная мозаика. С минуту Земля пылала жутким рваным пламенем, увеличившись в размерах раза в три, потом съежилась.
— Что это было? — Сэм глядел на зеленый огонь в небесах.
— Земля, — ответила Эльма, прижав руки к груди.

...ночь — пора тоски и метаморфоз

Жизнь - это одиночество... В эту минуту перед каждым стоит своя, только своя задача, и каждый должен сам ее решить. Ты совсем один, пойми это раз и навсегда

Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав.

- Боже мой, что вы делаете? - вскричал Гаррет, гремя цепями.
- Я, так сказать, кую железо, пока горячо. Не перебивайте человека, который кует железо, пока оно горячо, это неучтиво. Вот так!
- Вы заковали меня в цепи!.
- Совершенно верно.
- Что вы собираетесь сделать?
- Оставить вас здесь.
- Вы шутите.
- Весьма удачная шутка.

...Провидению не задают вопросов. Если действительность недоступна, чем плоха мечта?

Я был недоошеломлён по максимуму!

Что значит бодрствовать, как не истолковывать наши сны, и что значит видеть сны, как не истолковывать наше бодрствование?

Единственное, что хуже самой печали, - это когда ты не можешь скрыть ее от других.

Это и есть любовь? Когда заметив чье-то отсутствие, ты ненавидишь его больше всего на свете? Даже больше, чем любишь его присутствие.

Сюда в тюрьму меня поместили несколько лет назад. Когда точно, не знаю. Календарей у нас нет. Я рисую на стене линии мелом. Но во время дождя дождь попадает в окно, когда я сплю. И когда я встаю, линий нет.
Я сделал страшную вещь.
Я знаю, что сделанного не воротишь. Жаль, что прожитые дни нельзя смыть так же просто, как меловые линии прожитых дней.

Если потекут слезы, пущу их по изнанке щек.

Мы перестали смеяться, я вдохнул в себя мир, поставил его с ног на голову и выдохнул обратно в форме вопроса: «Я тебе нравлюсь?»

Родители всегда знают больше детей, зато дети всегда умнее Родителей

Мы стояли лицом к лицу, только с разницей в девять этажей.

Эта тайна была дырой в моем сердце, в которую проваливалась любая радость.

На фига быть жутко органичным, если все равно никто не смотрит?

Жизнь уходит на то, чтобы на нее зарабатывать.

Вся жизнь уходит на то, чтобы научиться жизни.

Жизнь кипела вокруг нас, но не между нами.