Кудрявцев молча взглянул на Рыжова, и тот его понял. Вдвоем они подошли к Матвею и осторожно сняли с него куртку. Да, он был ранен в левое плечо. Кудрявцев и Рыжов принялись обрабатывать рану, и только сейчас Барабанщиков ощутил боль.

Крики и выстрелы за спиной стали чуть тише, сейчас они звучали даже не сзади, а где-то с левой стороны, и это могло означать лишь одно – погоня сбилась со следа и ушла влево. Но, тем не менее, она была не так и далеко, крики и выстрелы слышались отчетливо.

Несколько лучей света скользнули по фигурам спецназовцев – оказывается, они не слишком удачно выбрали место для наблюдения, и сейчас оказались на почти открытом пространстве. Несколько пуль просвистели над их головами, ударились в стены и с визгом унеслись в темноту.

Пятеро спецназовцев, будто некие незримые и неслышимые ночные существа, набросились на посланника от «каракалов». Миг – и невидимый собеседник Аббаса был обездвижен, так что он не мог ни шевельнуться, ни вскрикнуть.

Аббас нащупал в темноте пистолет и, пригибаясь, выбежал из жилища. Тотчас же раздались хлопки – это Аббас палил навстречу стреляющим из тьмы. Должно быть, кто-то стрелял и в его сторону, так как пули с визгом продолжали дырявить крышу дома.

Удар пониже уха был так силен, что в голове Михаила что-то со звоном разбилось, голова тут же закружилась, и он повалился на дорогу. Потеряв сознание, он даже не почувствовал, как его тело на глазах изумленных иранцев затолкали на заднее сиденье легкового автомобиля.

И тут же темноту прорезали два пистолетных выстрела. Тело первого противника дернулось дважды от попадания пуль. Оно еще падало на землю, когда Буторин выхватил свой пистолет и выстрел в темноту.

Когда Буторин боковым зрением заметил движение справа от себя, он, не мешкая, всадил лезвие ножа противнику под левую лопатку и развернул смертельно раненного человека в сторону новой опасности.

Факт оставался фактом – когда француз догнал женщину и попытался с ней заговорить, ему врезали чем-то тяжелым по голове. И если бы за приятелем не поспешил Жобен, то неизвестно, чем бы все закончилось.

Они добежали до машины почти одновременно: и Шелестов и двое смуглых иранских полицейских. Вытащить тело можно было, только через проем лобового стекла, от которого остались лишь мелкие осколки, торчавшие по краям уплотнительной резинки.

Полыхнуло огнем, улицу заволокло клубами пыли и сизого дыма. Земля дрогнула под колесами. От неожиданности, Шелестов даже нажал на тормоз. Но мысли о машине Такера, которая несколько секунд назад свернула туда, где произошел взрыв, заставили оперативника тут же надавить на педаль акселератора.

С Красавчиком все было ясно, теперь перед спецназовцами встал самый главный вопрос – что делать дальше? Да, у них было два варианта дальнейших действий, и оба этих варианта были оговорены заранее, еще в России. Сейчас из двух вариантов нужно было выбрать один.

Лисичкин до боли стиснул зубы, и вытащил из кармана пистолет. Вот для такой-то цели пистолет и понадобился… Лисичкин извлек из пистолета обойму, и разрядил ее, оставив лишь один патрон и протянул пистолет Красавчику.

Как только незнакомая компания вместе с Катрин вошли в столовую, в которой находился Красавчик, двое мужчин тотчас же подошли к нему, и взяли его за руки. Красавчик инстинктивно попытался освободиться, но не тут-то было – руки у двух незнакомцев были крепкими, будто это были вовсе и не руки, а железные клещи.

Элизабет решила с самого начала огорошить свою собеседницу, вызвать у нее растерянность и недоумение, сбить ее с толку и, тем самым, напугать. Ну, а напугав, приступить к тому делу, ради которого, собственно, и был затеян весь этот спектакль.

Если, предположим, он действительно замаскированный враг, то он-то и может убрать эту милую женщину-резидента. И очень даже запросто! Дадут ему поручение – он и убьет… Повяжут его, так сказать, кровью. А из повязанного кровью двойного агента хоть веревки вей, он не шелохнется и ничего не скажет против.

Оружие и прочее спецназовское снаряжение они с собой не брали – на самолете провезти все это было бы невозможно. Впрочем, при выполнении задания они и не рассчитывали на применение ими оружия. Бывают в работе спецназовцев случаи, когда приходится действовать, в буквальном смысле – голыми руками.

Лиза не могла пошевелиться, она не могла даже отползти в дальний угол, чтобы не видеть этого ужаса. Все, что она могла, это закрыть глаза и молить неизвестно кого, чтобы происходящее оказалось сном. Дурным, страшным сном.

Участковый подошел ближе, ожидая увидеть в комнате труп. Он заглянул в дверной проем, перевел взгляд на Урядова и произнес: – Это не труп. Разве что ограбление.

За это время сыщик сумел узнать о чувствах Лизы к тетке, но ни слова о том дне, когда произошло убийство. Как только Деев подбирался к нужному вопросу, глаза девушки увлажнялись, губы начинали трястись, и Деев отступал.

Также было установлено, что актриса имела драгоценности, но в квартире их не обнаружили. Доказательством наличия драгоценностей служила фотография актрисы, где она запечатлена в колье, серьгах с подвесками и двумя перстнями на руках.

Актриса Марианна Полянская, пятидесяти лет, была убита в своей квартире в промежутке от тринадцати до пятнадцати часов дня. Она была задушена поясом от домашнего халата, в который была одета в момент смерти. Кроме того, на теле жертвы были обнаружены множественные следы пыток…

В кресле сидела женщина, ноги и руки которой были накрепко привязаны к ножкам и подлокотникам. Рот женщины закрывал кляп, а глаза… Широко открытые, уже безжизненные глаза смотрели прямо на капитана.

Дмитрий его понимал. Ещё в управлении у него мелькнула мысль, что, может, перерисовать символику на бумаге, чтобы уменьшить шок, но увы. Кто этих психов знает, может, там важно расположение относительно частей тела, ориентация по сторонам света, трёхмерность, которую бумага дать не может.

Почему подумалось «виновник», а не «виновники», Дмитрий и сам не знал. Просто почему–то не верилось, что вот эти аккуратные, ровные раны наносили в кругу разгоряченных парней, когда эмоции бьют через край. Исключать такое было нельзя, но – не верилось.

Женщина лежала на самой полосе прибоя, на стекляшках. Темноволосая, хрупкая и тонкая, как китайская фарфоровая статуэтка. Её разложили крестом, и в лунном свете казалось, что она парит над стеклом, раскинув руки. Плечи, грудь и лицо покрывали многочисленные раны, складывающиеся в странные символы, живот был вскрыт.

Дмитрий глянул в небо. Сквозь туман пробивалась полная луна, похожая на круг сыра. В полнолуние психи всегда активировались, а убивать так, чтобы потом выпотрошить, мог только псих. Или тот, кто хотел увести следствие по ложному следу.

– Стой, стрелять буду! Дмитрий вскочил, нащупывая рукоять пистолета – и тут же отпрыгнул, когда рецидивист отмахнулся ножом. Ломая кусты, Переплётчик проскочил мимо и понёсся по тропе вверх, к вершине сопки.

Дальше все должно было пойти, как по нотам. Немного ругани, немного вежливых уговоров – и парочка рецидивистов со скованными руками пакуется в бобик. Так и случилось бы, не стукни входная дверь.

Рабочий сначала не почувствовал боли, только странную слабость в ногах. А двое незнакомцев, пригнувшись, метнулись за ящики с оборудованием. Держа руку на животе, он ощутил, что ладонь становится мокрой. Он медленно стал сползать по ящику на землю. И не было сил позвать на помощь…

У самого Когана был только пистолет с запасной обоймой в кармашке кобуры и еще двумя обоймами, которые он по привычке держал в планшете, еще год назад пришив изнутри два кармашка для пистолетных обойм. Но с таким арсеналом отбиться от головорезов с автоматами было невозможно.

Буторин успел сорвать с себя портупею и, упав на живот на твердом месте, бросил конец ремня Шелестову. Максим успел поймать конец кожаного ремня, стиснул его пальцами, но рука все время соскальзывала.

Кажется, стрелок перемещается влево: дальше от того места, где наверх поднимется Коган и ближе к Шелестову. Надо как-то помешать ему! И Буторин старательно прицелившись, выстрелил в камень, за которым по его предположению, должна находиться голова горца.

Шелестов выскочил из-за камней и сделал вид, что бросился в сторону машины, но тут же изменил направление и перебежал к другой груде камне. Пуля тут же ударилась в землю, подняв фонтан земли и мелких камней. И сразу в ответ хлестнули два пистолетных выстрела.

Пуля коротко свистнула и ударилась в камень в метре от Шелестова и рикошетом ушла в сторону, протяжно взвизгнув. Оперативники пригнулись и бросились в разные стороны за камни. Судя по всему, стрелок располагался в скалах выше входа в горизонтальную штольню.

Кепка была того самого диверсанта, за которым Шелестов гнался от самого сквера. Он осмотрел ее, вывернул и тут на руку ему выпал клочок бумажки, свернутый в несколько раз. Максим развернул его. Это была записка, написанная по-немецки: «Срочно нужно встретиться… вечером на старых складах у порта».

Он перевернул упавшего человека лицом вверх. На него смотрели остекленевшие глаза парня, не старше двадцати лет. Кровь стекала по губам убитого, оставляя причудливую алую полосу. Максим замер на мгновение, осознавая ошибку. Все кончено. Убит другой.

«Ну, вот и все, - подумал Шелестов. - Таким подтверждениям деятельности англичанина Платов будет рад». Он смотрел, как Бауэр упаковывает деньги, как протянул ему руку и после рукопожатия пошел к своей машине. Но сесть в машину Шенон Питтс не успел. Трое оперативников мгновенно скрутили его и, затолкав в другую машину, увезли в комендатуру.

Амелия повернулась после третьего щелчка фотоаппарата, когда пыталась сунуть паспорт в карман пиджака. Глаза женщины испуганно расширились. Коган еще раз щелкнул затвором фотоаппарата и опустил его. Амелия сделал движение, как будто хотела броситься к двери, но в нижнем белье по гостинце бегать она не сможет, и тогда она опустила голову и медленно села на стул.

Не выпуская из ладони женской руки, Михаил точным ударом носка ботинка в запястье руки, выбил нож, а потом коротким крюком справа в голову уложил соперника на землю. Второй охнул от увиденного, но он был слишком пьян, чтобы испугаться.

Милиция, появилась довольно быстро, деловито, разняла участников ссоры, нескольких наиболее агрессивных пьяниц вывели, завернув им руки за спину. А потом обнаружилось, что под столом лежит Данила и держится рукой за живот. Между его пальцами обильно сочилась кровь.

Бой в горах шел целый час, и, в конце концов, у Висала остались только восемь человек из тридцати боеспособных на начало боя людей. Пять человек отступили в горы, а остальные были или убиты, или тяжело ранены. Висал и восемь других боевиков были взяты в плен.

Стрелять по боевикам начали не сверху, а откуда-то с земли, сразу с нескольких сторон. Это Лютик, Калина и Бичо отвлекающим огнем поливали бандитов. Причем Бичо и Калина использовали гранатометы. Лютик время от времени закидывал площадку перед базой светошумовыми гранатами, оставшимися у них еще с первой вылазки.

Во время детонации боеприпасов с десяток его людей получили серьезные ранения и ожоги, а двое и вовсе отправились к Аллаху. Количество людей на базе сократилось до тридцати. И именно поэтому он вчера удвоил охрану базы. С русскими Висам еще никогда не имел дела, но слышал о них и их спецназе достаточно, чтобы быть настороже.

Спотыкаясь и глядя большими от удивления и страха глазами на полыхающий перед ним и запускающий в разные стороны фейерверк от детонации снарядов сарай, Висам побрел к своему лагерю. Он то и дело оглядывался, видимо, предполагая, что ему выстрелят в спину. Но – никто не выстрелил.

Через секунду в темноте ночи раздался такой громкий взрыв и полыхнуло так, что казалось, будто сам давно уже мертвый вулкан неожиданно проснулся и решил возвестить о своем пробуждении всю округу.

В задачу группы Танцора входило взорвать одновременно несколько складов с гуманитарной помощью, которую привозили из России. Такие склады были практически во всех административных городах провинций, и, по данным разведки и по заверениям повстанцев, они хорошо охранялись.

Он слегка подтолкнул Соловья в спину. Этого-то Федору и было нужно. Миг – и охранник уже лежал на земле, причем его автомат каким-то чудом оказался в руках у Федора. Одновременно Дубко точно таким же образом расправился с другим охранником.

На той вилле, куда пойдут спецназовцы, – охрана. Причем неизвестно, в каком количестве. И, тем более, неизвестно, вооружена ли эта охрана. А вот спецназовцы без оружия. Так сказать, милостью генерала Скоробогатова… Да оно бы и ничего, как-нибудь управились бы и с вооруженной охраной, не привыкать…

Соловей похлопал ладонью по щекам Ганса. Тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Какое-то время он приходил в себя, а затем в недоумении уставился на Соловья. А затем, оглянувшись, и на Рябова с Дубко: - Вы кто?