Он сжал кулаки. От перчаток пришлось избавиться после того, как он своими руками уничтожил ее красоту. В нем вдруг проснулась сила, которой она не ожидала. Но ярость взяла верх, и ему не удалось насладиться ее последними мгновениями. Мало того, память даже не сохранила их. И только перчатки рассказывали историю. Кровавую историю.

Если ее ум был быстр, то рефлексы едва дотягивали до среднего уровня. Возможно, она не смогла бы выиграть бой с шерифом, который имел сложение борца и, предположительно, довольно успешно занимался этим видом спорта в старшей школе и колледже. – Как думаешь, я смогла бы сразиться с шерифом врукопашную?

– Мы не знаем, психопат убийца или нет, – возразила Лорел, теперь уже тверже и увереннее. – Но мы оба знаем, что я необычайно умна, а от гениальности до безумия всего лишь один щелчок на часах жизни. – Она по-прежнему не смотрела на него.

Чтобы изучить человека и вынести заключение, потребовались бы годы наблюдений и консультаций, а с такой незаурядной женщиной как Эбигейл и того больше. Эбигейл знает, как отвечать на вопросы тестов, чтобы соответствовать любому ярлыку, который она пожелает выбрать. С равным успехом она может притвориться вполне психически нормальной.

— Господи, спаси нас, погибаем! Христос спокойно ответил: — Что вы так испугались, где вера ваша? Потом Он встал и словом Своим укротил бурный ветер; волны сейчас же улеглись, и стало совсем тихо.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они сынами Божиими нарекутся. Блаженны гонимые за правду, ибо их есть Царствие Небесное

— Я — Рафаил, ангел, приносящий Господу молитвы праведных. Товит и Товия упали перед ним на колени, а Рафаил продолжал: — Мир вам! Я исполнил волю Пославшего меня и теперь восхожу к Нему обратно. И он стал невидим

Иаков проснулся и сказал: — Господь присутствует здесь; это — дом Божий, это — врата небесные. Он встал, взял камень, на котором спал, поставил его памятником на том месте и принёс Богу жертву, полив камень елеем (маслом). Место это Иаков назвал Вефиль, что значит «дом Божий»

Думая, что они могут всё сделать без помощи Божией и Его благословения, решили построить город и в нём башню до самого неба, чтобы прославиться. Но Господь наказал их за гордость. До тех пор люди говорили на одном языке и вдруг, по воле Божией, начали говорить на разных наречиях и перестали понимать друг друга и вынуждены были прекратить постройку.

Все эти двадцать шесть коробок с подписями и документами мы привезли в Центризбирком. Поверьте, в истории наших президентских выборов впервые происходило подобное, чтобы кандидат на глазах всей страны и всего мира реально собирал и собственноручно привозил подписи своих избирателей… Но никто не видел очередей по всей стране, чтобы поставить подпись за других кандидатов в президенты.

Человек, поставивший подпись, говорит друзьям, соседям, коллегам на работе, случайным попутчикам: «За Надеждина можно поставить подпись, и вам ничего за это не будет». На следующий день приходят уже три человека. Ставят подпись. И тоже рассказывают об этом, пишут в соцсетях… Каждый день давал нам надежду, что мы пробьемся…Скорость нарастала. Паника утихла.

Впервые во всеуслышание я заявил о том, что пойду в президенты на заседании Центризбиркома. Был июль 2023-го. Меня не пустили в губернаторы Подмосковья. И я не то чтобы огорчился, а разозлился. Взял и огорошил всех: «Вы меня не пускаете в губернаторы? Так я в президенты пойду!» Помню, как члены Центризбиркома не восприняли эту угрозу всерьез, заулыбались. Элла Памфилова нервно засмеялась.

Рядом с Немцовым я находился почти одиннадцать лет. С 1997-го по 2008-й. Работал его советником в правительстве. Потом — первым заместителем во фракции «Союз правых сил» в Госдуме. Входил вместе с ним в руководство партии СПС. С 2009-го наши политические дороги разошлись, но мы остались товарищами. Общались до самой его гибели в 2015-м. Я очень скучаю по Борису.

Не сразу, но после многих лет неудачных романов и браков я наконец нашел свою вторую половинку. Причем в сорок семь лет влюбился как никогда раньше — писал стихи, ревновал, стоял по ночам под окном любимой… Наталия родила двух сыновей — Бориса и Михаила. Так что род Надеждиных продолжается, и Борисы Борисовичи, надеюсь, будут еще сто пятьдесят лет минимум.

Я даже не предполагал, что когда-нибудь окажусь политиком. В двадцать шесть лет я был успешным советским ученым. Физиком-теоретиком. Защитил диссертацию. Уверенность, что стану физиком, то есть пойду по стопам отца, возникла еще в детстве, которое прошло в Ташкенте. Там жили все мои предки. Это была очень счастливая пора жизни. И очень важная.

Место, наиболее удобное для переправы, мы нашли сразу. Хотя деревня Гусевка с географических просторов нашей необъятной Родины давно исчезла, но дорога-то к ней осталась! По счастью, на местности присутствовал также и зачем-то восстановленный после войны мост, героически уничтоженный перед самым носом наступающих немцев капитаном Васюком.

Из просмотренных мной архивных материалов следует, подельники Шварца буквально «по крупицам» собирали практически любую информацию о музейных ценностях, оставшихся на оккупированной немцами территории. Особенно их интересовала находка в районе деревни Богданово Колодези в июне 1941 года.

В понедельник, ровно в восемь часов утра мы собрались в кабинете Тарасова на утреннюю, так называемую «пятиминутку». Суходольский предусмотрительно расположился подальше от начальства, зато поближе к графину с водой. И, тяжело вздыхая, глотал минералку стакан за стаканом. Я же прекрасно выспалась и была готова к новым подвигам.

Мазин скривился и всё же двинулся в указанном направлении. Он оказался в полумраке то ли кабинета, то ли библиотеки. Мазин остановился за спиной стажёра и, проследив за его взглядом, замер на месте. На зелёном сукне письменного стола, рядом с большой бронзовой чернильницей, как ни в чём не бывало лежал большой слиток жёлтого металла, маслянисто сверкая угловатыми гранями в полумраке комнаты.

Используя имеющуюся у нас информацию, логично предположить, эту секретную базу надо искать где-то на берегу недалеко от восточного ледника. Вероятнее всего вход на базу расположен рядом с ледником, так как именно здесь ещё в советское время, была замечена атомная подлодка ВМФ США. Довольно долго её экипаж за чем-то пристально наблюдал в перископ на прибрежных скалах.

Слушайте меня внимательно, подполковник. Служба спутникового слежения докладывает, что на законсервированной полярной станции, расположенной на мысе Неупокоева как раз напротив вас, фиксируется постоянное движение. Кроме того, в нескольких километрах от «Академика Виноградова» непрерывно курсирует неизвестное судно.

Страшно подумать, как Каменев – ученый с мировым именем – мог так безответственно отнестись к столь величайшему открытию. Взять и вот так запросто уйти из жизни, пустив себе пулю в голову, а величайшую тайну человечества в виде своей бесценной рукописи оставить на хранение молодой любовнице.

Я повертела портсигар в руках. Слегка почерневшая от времени, местами поцарапанная серебряная поверхность с наградной надписью за 1937 год. Действительно, интересная, можно сказать, раритетная вещь. Только в последнее время что-то часто мне стала попадаться эта аббревиатура из четырех букв. НКВД. Я задумчиво закурила.

Под гору идти было легко, и мы быстро дошли до крайней палатки. Она была пуста, мало того – никаких признаков поспешной эвакуации не наблюдалось. Внутри – аккуратно сложенные спальные мешки и личные вещи. Над небольшим очагом, сооруженным из камней, мирно висел большой закопченный алюминиевый чайник, верный спутник археолога. Во второй палатке – та же картина.

Так вот, на последнем кадре пленки, заряженной в фотоаппарате «Зоркий», запечатлена очень яркая вспышка. По данным экспертизы, это именно вспышка света, причем очень мощная, засветившая почти весь кадр. О дефекте пленки в данном случае речь не идет. Мало того, ты обратил внимание, как генерал рявкнул на меня, едва я заикнулась про группу Дятлова?

В первый миг, когда он ее увидел, сердце екнуло. Так бывает, когда вдруг, в толпе, среди лиц посторонних людей встречаешься взглядом с человеком, который назначен тебе судьбой. Будто до этой секунды не жил, не дышал, ничего не видел вокруг, ничего не чувствовал. Один взгляд – и будто взрывается фейерверк. Приходит четкое осознание – вот твое.

Оперативники, шипя друг на друга вполголоса, выходят из кабинета. Николай педантично собирает бумаги и убирает их в сейф, сует блокнот во внутренний карман и гасит свет. «Хоть бы сейчас это закончилось», – думает Черный, запирая кабинет на ключ. Но внутреннее чутье говорит, что это слишком просто. Слишком много пробелов и вообще.

Он давно уже понял, несмотря на юный возраст, что людям некомфортно рядом с ним. Что им откровенно брезгуют. И терпят лишь потому, что деваться некуда. Дети вокруг – его одноклассники, другие ребята – гораздо быстрее поняли, что можно и не скрывать своего отношения. Они дразнят его, швыряют камешки и бумажные комки.

Ее глаза расширяются до предела, сердце начинает скакать в груди. Чья-то теплая сухая ладонь проводит по ее волосам. И тогда, подстегиваемая бушующим в крови адреналином, Алина кричит.

Черный – мрачнее тучи. Новое тело красноречиво говорит о его несостоятельности как следователя. Убийца издевается, подкидывая истерзанных жертв без всякой системы и графика. И даже если Николаю начинает казаться, что он вот-вот схватит маньяка за руку и предъявит его всем, этому убитому человеку уже все равно.

В пакете оказывается фотография жертвы. Девушка лежит на дощатом полу в окружении увядших цветов – ромашек, маргариток и бархатцев. Кажется, что она спит – настолько безмятежно ее прекрасное лицо.

- Да-да, - Жу Пень отвернулся от старика и побрел ко входу в пекарню. Подставив лицо холодной мороси, он шмыгнул и тихо-тихо, чтобы старик не услышал, прошептал: – Это не слезы, это дождь…

Ей придется сделать то, что требуется. Теплая слезинка скатилась по остывшей щеке. Последнее тепло этого мира ушло вместе с ней. Впереди – лишь морозящий мрак неизвестности.

Годы идут один за другим, сменяются эпохи, правители, рождаются и умирают боги, а человеческая природа остается неизменной. На десятилетия мира и процветания приходятся столетия войн. Почему? Для какой цели Прародители создали нас столь несовершенными? Неужели коварство и фальшь – дело их рук? Все это – часть их плана? Что дает нам эта неутолимая тяга к разрушению?

Будущее сокрыто за предрассветными облаками. Никому не дано узнать, что грядет. Будущее – результат действий в настоящем. Последствия наших выборов, ошибок, несбывшихся надежд или осуществившихся мечтаний.

Бывают моменты, когда необходимо сделать шаг в неизвестность. Переступить через завесу тени, отбросив все то, что довлело над тобой. Сродни прыжку в озеро или реку: ты не знаешь глубины, но прыгать нужно, ведь назад пути нет. И в этот момент тобою овладевает страх.

Любовь и ненависть – одно и то же. Два отражения одного и того же в разных зеркалах. Только сейчас Кайсин осознала, как хрупки любые чувства. Как все, что выстраивалось долгие годы в одночасье может быть разрушено. Превращено в пепел и золу.

Встретить свою родственную душу — это величайший дар небес, и величайшее проклятие — однажды этого дара лишиться.

Теперь я точно знаю, где находится сердце. Его легко найти, когда оно болит…

Уходя безвозвратно из жизни кого-либо, гаси за собой свет.

В любви никаких гарантий нет. Так не бывает. Ты просто живешь и любишь без оглядки, надеясь, что тебя так же любят в ответ.

В какой-то степени мы, люди, все равно бессмертны. Мы оставляем часть себя в наших детях, в учениках, в изобретениях, в плодах творчества, в подвигах. И в них живем.

Но помни самое главное: для кого-то ты — самое желанное сокровище. Просто этот кто-то еще тебя не повстречал.

Я могу отличить плохого человека от человека, которому плохо.

Быть одной по своему выбору и быть всеми покинутой — это два совсем разных одиночества. Между ними — пропасть.

Не нужна никакая суперсила, чтобы понять: на самом деле всем больно. У всех внутри море — синее, синее, синее… Мы все из одного теста, мы все одного цвета.

может, это не мир от нас закрывается, а мы от него? Мы Все сомневаемся, боимся не справиться, ошибиться, получить отказ… И в итоге бездействуем. Вот откуда берётся море внутри. Вот как рождается одиночество.

Люди всегда причиняют другим боль, когда не могут справиться со своей.

Если слишком долго держать себя в рамках, можно превратиться в портрет.

Она не могла избавиться от убеждения, что люди по своей природе жестокие и жадные и единственное, что удерживает их от бессмысленных актов жестокости, — это страх быть осужденными окружающими, и оно точило ее изнутри.