Одна из главных причин, запутывающих дело Умэдзавы – я имею в виду не только убийство Хэйкити, но и то, что произошло с его семьей, – состоит в том, что Ёсио и Хэйкити были похожи друг на друга, как близнецы. Это раз. И второе: у убитого Хэйкити кто-то отрезал бороду.

– Но как преступник умудрился убить Хэйкити в запертой комнате? – А-а… ты про это… – страдальчески скривившись, протянул Митараи. – Трудно определить, кто это сделал… – Я сейчас не о преступнике. Меня интересует способ. Как можно убить человека в помещении, запертом изнутри на замок? – Ну, с этим-то как раз все просто. Достаточно подвесить кровать под потолком.

6. – Так оно и есть, – медленно выговорила она. Она откинула голову назад. – Ну и пусть! Нужно идти за своей звездой, а уж она куда-нибудь выведет. – Смотрите, мадемуазель, как бы эта звезда не оказалась ложной... Она захохотала и, дурачась, скрипуче выкрикнула голосом попугая, бессменного спутника мальчика с осликом: – Та очень плохая звезда, сэр! Та звезда упала...

5. – Мне страшно, мой друг, – сказал он, – мне страшно... Сегодня я посоветовал этой даме, миссис Дойл, отправляться с мужем дальше, в Хартум, не возвращаться этим пароходом. Но они ведь не послушаются. Молю бога, чтобы до Шелала не произошло беды. – А вы не нагнетаете? Пуаро покачал головой. – Мне страшно, – сказал он просто. – Да-да, мне, Эркюлю Пуаро, страшно...

4. – Знаю... Теперь он меня ненавидит. Лучше бы ему не играть с огнем. – Она пошарила в шелковой сумочке на коленях и извлекла крохотный, с перламутровой рукояткой револьвер – на вид совершенный «пугач». – Прелестная вещица, правда? – сказала она. – Выглядит несерьезно, зато в деле очень серьезная штука. Одной такой пулей можно убить мужчину или женщину. А я – хороший стрелок.

3. Он оставляет пресловутый револьвер на месте, где его наверняка найдут, – да? Нет! Он – или она – выбрасывает его за борт – такую улику! Зачем, мой друг, зачем? Рейс покачал головой: – Непонятно. – Тут нечего понимать: это невозможно. – Как невозможно, раз это случилось? – Я не об этом. Невозможно такое развитие событий. Где-то ошибка.

2. – Мотивы убийства порой совершенно тривиальны, мадам. – Какие же самые распространенные, месье Пуаро? – Чаще всего – деньги, иначе говоря – корысть в том или ином виде. Потом – месть, дальше – любовь, страх, жгучая ненависть, благодеяние... – Месье Пуаро! – Да-да, мадам! Мне известно, как некий «В» избавился от «А» исключительно во благо «С».

1. Девица вышла из почты и села в автомобиль. Худой проводил взглядом отъехавшую машину. – Неправильно это, – пробормотал он себе под нос, – чтобы она еще так выглядела. Это слишком – иметь деньги и такую внешность. Если девушке привалило богатство, то какое же она имеет право быть еще и красоткой? А она – красотка... Все при ней. Нечестно...

Самое страшное зло порой выглядит как самая чистая невинность.

«Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного - от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, - и если утонете по дороге, то хоть будете знать, что плыли к берегу"(451»по Фаренгейту).

"Каждый должен что-то оставить после себя. Сына, или книгу, или картину, выстроенный тобой дом, или хотя бы возведенную из кирпича стену, или сшитую тобой пару башмаков, или сад, посаженный твоими руками. Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив".

Снова темнело, и Москва раскладывала за окнами свои волшебные сокровища. Мы встречали отраженный в тысяче окон закат, сплетясь так тесно, что разделиться казалось фантастикой. На коже стыли поцелуи, в горле томились стоны, в голове взрывались фейерверки.

Второй носок куда-то пропал. Вечно эти предатели теряются в самый неподходящий момент... Все женщины как женщины, небось, кружевные трусики оставляют, а я – желтый носок...

Поцелуи и укусы, вздохи и тишина между ними, едва слышная музыка, едва слышные стоны... А потом он обернул меня своими большими теплыми руками, и ритм дождя унес нас в сон... Мне снилось, что я качаюсь на волнах, и захватывало дух, и разливалось по телу горячее тепло.

Вообще-то я не очень храбрая, просто иногда надоедает ползать ниже уровня травы, я встаю, разворачиваюсь и выдвигаю клыки. На школьных военных играх меня в разведчики никогда не брали, только в атаку.

Он втянул меня в поцелуй, как стремительная зимняя река затягивает под лед. Я еще цеплялась пальцами за края реальности, но течение уже уносило меня неумолимо и быстро. Не осталось даже мыслей... Если бы в мире оставались одни только поцелуи, без продолжения, они были бы именно такими – самодостаточными и глубокими.

Не так много в моей жизни было уникальных дней, чтобы все свалилось сразу. С утра бросил парень, в обед лишилась всех сбережений и подруги – это связанные факты! – а вечером отказали в последней компании, куда я пыталась устроиться на работу.

Думаю, он сам не подозревал, как много решительности, ловкости он способен проявить в критических обстоятельствах. Да, он вел себя в этом эпизоде как профессио- нальный убийца, и если бы мы его сейчас не остановили...

Мне говорили, какая там сумма на счете. Но, во‑первых, я еще не вошла в права наследства, для этого долж- но пройти время. А когда и войду, я не хо- чу тратить эти деньги просто на жизнь. Вот, у меня сын растет. Ему потребуются деньги на дальнейшую учебу, на то, чтобы встать на ноги.

— Все, теперь выдвигаемся. Помни, май- ор, операцию начинаешь ты. Потом вступают боковые группы. Команду на начало опера- ции дам я — позвоню тебе по телефону. Кто- то остался, чтобы сторожить Лену, подругу Короткова?

— Через полчаса начнем операцию по за- хвату, — сказал он. — Раздели своих людей на три группы, по два человека в каждой. Сейчас Климов обойдет всех соседей, убедит их уй- ти в задние комнаты и сидеть тихо.

— Я в доме Галустяна. Проводим обыск. Сначала ничего интересного не было. Но вот только что я нашел одну записку, которая да- ет нашему расследованию совсем новое на- правление. Вам надо бы на нее посмотреть, прежде чем ее у нас изымут.

Ох уж этот галстук, эта чертова удав- ка! Приходько просто ненавидел этот пред- мет своего туалета. Но как без него? Ведь он не кто-нибудь, а министр. Как требовать порядка с подчиненных, если сам будет яв- ляться на службу черт знает в чем? Тут как- то новый начальник отдела стандартов взду- мал в джинсах на работу прийти.

Может, дорогой еще побеседуем, — сму- щенно проговорил Виктор. — Почему же не побеседовать, — согласился Гуров. — Нам ведь есть что вспомнить… И они оба замолчали — ведь главное уже было сказано. Да и дорога кончалась — впере- ди уже показались первые дома Геленджика.

— Никуда я не поеду, — заявил Гуров. — Мне никак нельзя отлучаться из этого дома. Как вы не понимаете? События приближаются к развязке, и моя задача — сделать так, чтобы эта развязка привела к установлению и аресту убийцы. Никто, кроме меня, этого сделать не сможет. А вы говорите — уехать…

Разговор за столом как-то не клеился: опе- ративники дружно отказывались говорить о проходящем расследовании, а для обычной светской беседы у собравшихся не было на- строения. Ужин заканчивался в полном мол- чании.

Я как раз хотел тебе звонить, сказать, что нам нужно больше людей, но ты сам по- звонил и сообщил, что на пистолете найде- ны отпечатки пальцев Громова. А потом он выскочил из гаража и попытался бежать, я за ним в погоню.

Лев поднял голову. Капитан с торжествую- щим выражением лица показывал ему что-то маленькое, зажатое у него меж пальцев. Было ясно, что это пуля, выпущенная из того самого «макарова».

— Знаете, Лев Иванович, у генерала посе- титель, — сказала секретарша генерала Орло- ва, опытная Людмила Панкратовна. Она уже больше двадцати лет налаживала деловой ритм в приемной начальника Главка и научилась так хорошо разбираться в делах, что, кажется, и сама могла вести расследования. — Какая досада! — воскликнул

Гуров слушал Кухлинского, одновременно анализируя ситуацию. Если допустить, что все сказанное тренером правда, получается, что у убийцы в распоряжении было чуть более получаса, чтобы убить мужчину по имени Вячеслав. А это означает, что он за ним следил. Версия о том, что убийца был случайным и целью его было ограбление неизвестного, сейчас казалась Гурову несостоятельной.

Моментально вскочив на ноги, он осветил пространство на полу. Там лежал мужчина. Приблизив пламя спички, тренер убедился, что это тот самый человек, который назвался Вячеславом. Только сейчас на нем не было ни полупальто, ни ботинок. Мужчина лежал в одной рубашке и брюках, на спине, а из раны на голове вытекала кровь…

– Товарищ полковник, может, опергруппу вызвать? Крячко и сам понимал, что без этого не обойтись. Понимал он также, что и ему, так или иначе, придется принять участие во внезапно упавшем на голову деле, хотя бы в качестве свидетеля, а вдобавок еще и выступать потерпевшим в ДТП наряду с остальными водителями, коих собралось человек шесть.

дирающий водитель ловко улепетывал, намереваясь скрыться за углом, однако разозленный Крячко в три прыжка настиг его и, не церемонясь, двинул крепким кулаком в ухо. Мужчина рухнул на землю, а Стас тут же рывком приподнял его и, находясь вне поля зрения ДПС, от души припечатал еще разок. Затем скрутил руки водителя, надежно сковав их наручниками, и потащил к месту происшествия.

Беда не приходит одна. Это Станислав Крячко знал давно и хорошо. Он прожил на земле уже достаточно лет, чтобы убедиться на собственном опыте: стоит только случиться какой-нибудь мелкой пакости – все! Жди глобальной катастрофы! Тут же, как по заказу, все остальные жизненные сферы начинают рушиться и осыпаться, как детская башенка из кубиков, если легонько подтолкнуть пальцами всего лишь один из них

Заседание суда закончилось, с шумом захлопали стулья, послышались голоса – обычный шум, возникающий после окончания процесса. Осужденного увели. Вид у него был совершенно обескураженным и ничего не понимающим, словно он не верил в реальность происходящего и воспринимал все как дурной сон. Примерно так же выглядел и его адвокат, совсем еще молодой, который все стоял на месте с полуоткрытым ртом...

Ребята молчали, опустив глаза. Было видно, что каждый по-своему вспомнил Мурата. Жоре тоже вспомнилось, как здесь он говорил ребятам по поводу предстоящих похорон: «Я только что был в полицейском участке. Ходил по поводу Мурата. Похороны завтра,

Но с вводом советских войск в столицу Ирана Майер исчез. Даже прошла информация, будто он убрался в высокогорье, к вождям кашкайских племен, выступавших против централизованного правительства. Но кровавый след, который остался после убийства Мурата, говорил о том, что Майер затаился где-то, но не в горах. Найти, чтобы возмездие настигло убийцу, стало делом чести для группы Амира.

– Слушайте, когда человек оказывается в ситуации, подобной вашей, – неожиданно застает в комнате раненого, умирающего… в данном случае ребенк

– Люди говорят… говорят, что… шах Реза отрекся от власти, да продлит Всевышний его дни! Русские и английские солдаты де хозяйничают в шахском дворце. Возможен хаос… взлет цен на продукты… – Не может этого быть. Русские, как писали газеты, вошли в Иран по договору. Что они потеряли в шахском дворце?

Похожее на большую жирную лепешку, жаркое иранское солнце выкатилось из-за холмистого горизонта и зависло над Тегераном. Казалось, светилу нравится наблюдать за тем, как пробуждался город. Первыми появлялись на улице лоточники, лавочники и магазинщики, направляясь к центру, в 12-й округ, где находился Большой базар – сердце Тегерана.

Тело несчастной перенесли в машину «Скорой помощи» и увезли в городской морг на вскрытие. Дастан решил поехать вместе с ними, чтобы быть в больнице, около своей жены. Он просил не делать вскрытия, но понимал, что эту просьбу все равно проигнорируют. Комиссар Аламейда испытал настоящий шок, узнав о том, что главная подозреваемая мертва, и только в растерянности молчал, позволяя следователю распоряж

Это было странно и необычно, но он не любил купаться в море. Он вообще был странным человеком. Выросший в Баку, рядом с удивительно теплым морем и длинными песчаными пляжами, предпочитал проводить свободное время за книгами, тогда как большинство его сверстников отправлялись купаться. Может, потому, что он не любил тратить много времени на подобные упражнения. Всего-то надо — войти, окунуться и вы

Дронго внимательно посмотрел на себя в зеркало и невесело усмехнулся: «В конце концов, ты начнешь подозревать даже самого себя и станешь законченным психопатом».

Оказалось, радовался он напрасно. Ничем ему фактор времени не помог, кроме как возможности точного установления времени смерти. В остальном отрабатывать пришлось по полной программе.

Из двух городов Гуров склонялся к Великому Новгороду. Он дальше от Волочка, но не настолько, чтобы показаться непривлекательным. Тверь же слишком близко к столице, населения в два раза больше, следовательно, и полицейский ресурс выше, и со спецтранспортом проблем нет.

Аластар сперва попыток не оставлял. Долго с отцом Цилиным яйцами мерился, потом обозлился, бросил затею, но Цилю не выгнал. Может пожалел, а может просто для численности оставил. Раньше в группе народу много было, Циля помнил каждый из Аластаровских наборов.

С его высказываниями на форумах соглашались многие. Не то чтобы большое количество людей волновала социальная несправедливость. Просто работать не желал никто.

- Итак, группа образовалась, взгляды определились, что дальше? А дальше мистеру Иксу стало скучно просто болтать о мерзости маргиналов. Он решил, что пришло время действовать. Почему? Скорее всего того влияния, которое он имел над членами группы удаленно, ему стало недостаточно.

И вот, когда Гуров собирался уже отложить отчет в сторону, на глаза ему попалась строчка, где черным по белому было прописано: средние фаланги пальцев правой и левой руки отделены от кисти вместе с кожей и мышцами. Действие произведено острым предметом, типа садового секатора, о чем свидетельствуют следы на оставшейся части мышц и кожи.

– ХОЧУ ФТУКУ! – объявила Миртл за завтраком, сердито глядя на огромнейшую миску шоколадного мороженого с семнадцатью шоколадными палочками и морем шоколадного соуса. Да, Миртл ела шоколад на завтрак. И на ланч. И на ужин. Ну а вы могли бы сказать ей «нет»?