...иностранные спецслужбы финансируют оппозицию всех мастей, от роялистской до жирондистской включительно, если вооруженные до зубов экспедиционные корпуса пересекли границы, а государственное регулирование финансовых потоков и цен вместо панацеи обернулось чем-то вроде питательного компоста, породившего такую коррупцию, что только держись.

Я знаю, чувствую, как речь вздымается во мне, я так давно ни с кем по-человечески не говорила. Сегодняшние обрывки шепота с Гленовой едва ли считаются; однако они раздразнили меня, они были вступлением. Какое наслаждение — говорить, даже вот так; теперь я хочу еще.

Не знаю, считать ли себя невольной жертвой обмана или, хуже того, склонным к самообольщению глупцом; но даже эти сомнения могут оказаться иллюзией, и возможно, я всю дорогу имел дело с безгрешной и непорочной женщиной, но в силу своей мелочности попросту не сумел этого разглядеть.

Теламон, Теламон… У него было много детей, но только двое любимых. Тот, который на два года старше, — незаконнорожденный, от троянской царевны Гесионы, — Тевкр. Второй — его законный наследник, Аякс.

Шахматист, например, рассчитывает, но отнюдь не анализирует. А отсюда следует, что представление о шахматах как об игре, исключительно полезной для ума, основано на чистейшем недоразумении.

Все так и продолжается: любовник замужней женщины – «счастливый плутишка», а любовница женатого мужчины – «несчастная жертва».

Человеческий голос может стать абсолютным оружием, говорю я тем, кто еще не знает этого.

Подползла одна такая
Женщина-гюрза,
Почему, я сам не знаю,
Сдали тормоза.
Мне на ум ворвался ветер,
Молнии, гроза,
Значит, снова будут в детях
Черные глаза.

Семь раз занимали мы ту высоту —
Семь раз мы ее оставляли.
И снова в атаку не хочется всем,
Земля – как горелая каша...
В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —
Свое возьмем, кровное, наше!

Если вам это поможет, то можете помахать пальцами в воздухе, и представить, что окропляете все волшебной пылью!

Любовь подстерегает, лежа в засаде, выжидая дни или годы. Любовь – это красная ниточка, персиковая косточка, поцелуй, прощение. Любовь преследует тебя, ускользает от тебя, она невидима, она все, даже для того, кто находится в самом конце жизни…

Логично было бы предположить, что внутренняя пустота дарит человеку иллюзию лёгкости, но на самом деле она приносит огромную тяжесть.

Новое впеталось в старое, как нитки при штопке носка.

- Все канализации такие же хорошие? – воскликнула Пайпер.
- Нет- сказал Лео, – Поверь мне.
Джейсон нахмурился.
- А ты откуда знаешь?
- Эй, чувак, я сбегал из дома 6 раз. Мне приходилось спать во всевозможных местах. Теперь, куда нам идти?

Не будь он королем, из него вышел бы прекрасный ремесленник. Нынешние богачи и смыслят мало, и заказывают неохотно: боятся показать, что разбогатели.

— О, я без сожаления отдам им свою жизнь! Я изведал прошлое и предвижу будущее… Зачем оставаться в мире, где коварство вечно торжествует над правдой, где справедливость — ложь, где самые низкие страсти и позорная трусость занимают место священных интересов человечества…

Если утро начинается с моего друга Олега, то не жди ничего хорошего.

– Он старается быть здоровым, и будет здоровым, если предатели не нанесут ему удар в спину.

Дорога петляла среди черных, оплавленных древней катастрофой скал – память о том, как в Сумитру миллионы лет назад чуть не врезалась бродячая планетка. Пролетела, срывая атмосферу, сжигая по пути все на поверхности – леса, скалы, города, – и сама раскололась на множество кусков в поле притяжения Сумитры, самый большой из которых – Киак – и стал с тех пор спутником планеты.

Избыток вкуса убивает вкус.

Чем лучше цель,тем целимся мы мечте.

ты должен выслушать Аннабет. Гера может быть мстительной. Она сбросила своего сына – нашего отца – с горы только потому, что он был уродливым.
- Реально уродливым

"Мошенник смеется не так, как честный человек; лицемер плачет не теми слезами, какими плачет человек искренний. Всякая фальш - это маска, и , как бы хорошо ни была сделана эта маска, всегда можно отличить ее от истинного лица, если внимательно присмотреться."

Сейчас я тоже попадусь в мышеловку, и горе тем кошкам, которые посмеют тронуть такую мышь!

Ах! Чертов я гасконец- буду острить даже в аду на сковородке!

– Я хочу сказать, что моя мать скупа на чувства, то уж если она кого нибудь полюбила, то это на всю жизнь.

Радость производит иногда странное действие, она гнетет, как печаль.

...в этом мире нет ни счастья, ни несчастья, то и другое постигается лишь в сравнении. Только тот, кто был беспредельно несчастлив, способен испытать беспредельное блаженство. Надо возжаждать смерти, чтобы понять, как хороша жизнь.

"И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле... Одни скажут: он был добрый малый, другие -
мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь - из любопытства: ожидаешь чего-то нового... Смешно и досадно!"

Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя.

Я окончил чудеснейшую из школ – школу любви между родителями и ребенком.

Я сижу в саду Нигероя, глядя на простирающееся внизу море, и лелею свои воспоминания. Удовлетворение, которое я при этом испытываю, сродни тому, что даруется поцелуем. При поцелуях так и тянет закрыть глаза, словно бы для того, чтобы это продлилось вечно.

Хоть им это и невдомек, но даже их беспутная жизнь все же является частью правды – как рябь поверх залива, как брильянтовые проблески солнца в ручье. Я это понимаю – как, впрочем, и всегда понимал.

Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.

Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным…

Последнее время мне стало жить тяжело. Я вижу, я стал понимать слишком много.

— Электрогравитация, — сухо ответил Вой. — За всю историю человечества только в 2871-м были созданы электрогравитационные космические корабли. В них нет ни камер сгорания, ни ядерных установок. Они красивы; их конструкция доставляет эстетическое наслаждение. Жаль, что Изменение уничтожит их, очень жаль. — Его устремленный на Харлана взгляд выражал открытое неодобрение.

Невозможно решить. Не было никакой гарантии, что, если она отбросит гордость, которая верой и правдой служила ей много лет, счастье неожиданно свалится на голову.

— Это нетрудно. Бесцветная татуировка становится видна, только когда я захочу.
— Как это?
— Дело в эмоциях. Каждая человеческая эмоция сопровождается особыми гормональными изменениями, влияющими на состав крови. Под действием одной и только одной эмоции изменения в крови активируют татуировку. Я знаю, какие чувства в себе вызвать, чтобы это произошло.

Река Лета в Подземном мире. Она растворяет твои воспоминания, оставляет твой разум неизменно чистым. Это – ветка тополя из Подземного мира, которую опускают в Лету. Это – символ моего отца, Гипноса. Лета – это не место, куда можно сходить поплавать.

– В таких делах важна не энергия, а хитрость.

– Однако у него есть алиби.
– О, алиби! – Лицо Найтона осветила привлекательная мальчишеская улыбка. – Вы сами признались, что читаете детективные истории, мисс Грей. Тогда должны знать, что тот, у кого имеется железное алиби, всегда вызывает наибольшие подозрения.

Не грузи белоснежного осла моего терпения гранитными глыбами своей мнительности!

— И если ты вправду любишь мою дочь, — продолжала Сьюзет надломившимся голосом, — то уйдешь и оставишь ее в покое.

Его взгляд залатал дыру в самом центре моего существа.

Если бы мы знали, что думают о нас наши близкие друзья и дорогие родственники, жизнь потеряла бы всякое очарование и мы все время пребывали бы в невыносимом унынии и страхе.

Древнир, несмотря на всю свою гениальность, был скверный психолог. Если бы он действительно не желал, чтобы запрещенные заклинания знали, он включил бы их в школьную программу и сделал их строго обязательными.

Я не желаю иметь дел с богатыми покупателями, каждый октябрь приезжающими на бега и для покупки породистых лошадок Малверна. Мне не нужны ни его деньги, ни его репутация, ни возможность заниматься чем угодно, уезжая с острова. Мне не требуется сорок голов лошадей, чтобы ощущать себя полноценным человеком.
А хочется мне вот чего: иметь собственную крышу над головой, открытые счета у Грэттона и Хэммонда, но самое главное — мне нужен Корр.

В конце концов все потеряют всех.

"Она обожала скакать на постели. Она скакала столько лет, что однажды на моих глазах на матрасе разошлись швы. Небольшая комната заполнилась перьями. Наш смех не дал им осесть. Я подумала про птиц. Смогли бы они летать, если бы никто нигде не смеялся?"