Индивидуальности — это то, чем ты себя воображал, то, чем, судя по твоим рассказам, являются твои Слоун и Керри. Индивидуальность — категория главным образом физическая, она человека скорее принижает, и я знаю случаи, когда после долгой болезни она вообще исчезает. Но пока индивидуум действует, он отмахивается от «ближайшего нужного дела». А личность неизбежно что-то накапливает. Она неразрывно связана с поступками. Это — веревка, на которой навешано много всякого добра, иногда, как у нас с тобой, заманчиво яркого, но личность пользуется этим добром с расчетом и смыслом.

Раньше были поцелуи двух сортов: либо девушку целовали и бросали, либо целовали и объявляли о помолвке. А теперь есть новая разновидность - не девушку, а мужчину целуют и бросают.

Я вам вот что скажу: ежели хотите покутить в веселой компании, держитесь подальше от спиртного, а ежели хотите напиться, держитесь подальше от спален.

Всякая настоящая любовь — на девяносто пять процентов страсть плюс щепотка ревности.

Бойся потерять себя в сущности другого человека, будь то мужчины или женщины.

Я могу принести жертву, проявить сострадание, сделать другу подарок, претерпеть за друга, отдать жизнь за друга - все потому, что для меня это может оказаться лучшим способом самовыражения; но простой человеческой доброты во мне нет ни капли.

Ты далеко не первый, с кем я заключила сделку на покупку воспоминаний. А люди так устроены, что раз почуяв легкие деньги, уже не могут остановиться. И продают все до самого донышка.

Сложнее вспомнить, каково это — стать близкой кому-то и довериться ему.

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Без будущего настоящее ни на что не годно, его как бы и вовсе не существует.

- Вы хотите сказать, что у нас слишком много слов?
- Я хочу сказать, что у нас слишком мало чувств. А если даже и не мало, то мы перестали употреблять слова, выражающие их.

Я и сам прекрасно знаю, какая я мелкая сошка - без лупы не разглядишь. Вечно у меня так: даже на фотографии с выпускного сам себя полчаса ищу.

– А я, представляешь, совсем никогда не готовлю. Во-первых, не очень люблю; а во-вторых, как представлю: каждый день возвращаться с работы к семи вечера, готовить много еды, потом все съедать до последней крошки, – так руки сами опускаются. Эдак получается, будто вся жизнь – для того, чтоб жевать, разве нет?

Лучшие люди оттого и становятся лучшими, что верят в свои способности с самого начала.

Для того,чтобы подчинить себе общество,достаточно уметь с одинаковой ловкостью пользоваться похвалой и насмешкой.

Но мог ли я потерпеть, чтобы женщина погибла из-за меня, не будучи погублена мною?

Прощай, мой ангел, я овладел тобой с радостью и покидаю без сожалений: может быть, я еще вернусь к тебе. Такова жизнь. Не моя в том вина.

Нам ведь всегда говорят, что надо иметь доброе сердце, а потом запрещают следовать его велениям, когда это касается мужчины.

Один мудрец сказал, что, для того чтобы рассеять страхи, достаточно осознать их причину. Истина эта особенно применима к любви. Полюбите, и страхам вашим придет конец. На месте того, что вас ужасает, вы найдете сладостное чувство нежного и покорного вам возлюбленного, и во все дни ваши, отмеченные счастьем, у вас не возникнет иных сожалений, кроме того, что вы потеряли те дни, которые провели в равнодушии.

Если уважают человека, то в его присутствии не дрожат, а главное - не гонят от себя того, кого сочли достойным дружеских чувств. Страшатся и избегают человека опасного.

Мама обожала приключения,была такая бойкая, жизнерадостная. А как она смеялась! Вот почему я на ней женился - мне вскружил голову ее смех.

Есть горькие истины, есть жизненные обстоятельства, от которых никуда не денешься.

В Афганистане много детей, но мало детства.

Один законник с портфелем в руках награбит больше, чем сто невежд – с автоматами.

Нет ничего более успокаивающего, заставляющего вести себя с умом, чем атмосфера денег.

Мать была женщина в полном смысле слова, умела притягивать к себе и в то же время держать на расстоянии — самое коварное женское качество. Как пружина; она сжимается, ты вот-вот у цели, но пружина разжимается, и ты отлетаешь на десять шагов. Этим искусством мать владела в совершенстве, и это был тот самый капкан, о котором впоследствии говорил отец.

– Гуманного оружия вообще не существует,…

Горшеня боится быть умный. Умный – злой, умный – несчастный, умный только себя любит. Горшеня хочет быть дурак,…

Самые прекрасные в мире вещи имеют самостоятельное, не зависящее от денег значение.

Он настолько ординарен, что это делает его неординарным.

И вот к чему приводят эти теории: человечество как вид разделилось надвое в вопросе примирения, объединения и установления равенства полов, тогда как известно, что это невозможно – всегда найдутся женщины и мужчины, которые выпадают из общего уровня, потому что они сильнее или слабее других – в общем, все это ужасная ерунда.

И вот эта душа, если мы не сбережем ее, однажды предстанет перед нами, задыхаясь, прося о милости, и покрытая синяками… И по всей вероятности, синяки эти мы получим по заслугам.

Этот крик, этот гул одиночества уже не просто мешал ему: он становился наваждением.

Я всегда восхищалась людьми, которые пишут, сидя в кафе, – и таких, кажется, немало. Мне кажется, в кафе я буду разглядывать посетителей, болтать с гарсоном, строить глазки или пытаться это делать какому-нибудь красавцу аргентинцу. Меня все отвлекает, потому что я не одна. Все мне интересно, все меня забавляет или огорчает, в зависимости от обстоятельств. Мне нужно, чтобы чья-то твердая рука очертила двойной круг, за который нельзя переступать, и эта рука, увы, должна быть моей, чтобы я могла работать – бог свидетель, твердости моей руке не занимать.

Может как раз через смерть ты и связан с миром ?

Есть вещи, о которых говорить вслух все же не следует.

Вино — как чистокровная лошадь: здесь важно знать родословную и владеть самой свежей информацией.

Вот и сорвалось ключевое слово: одиночество. Маленький заводной заяц, которого выпускают на беговую дорожку и за которым гонятся борзые наших страстей, дружеские связи, запыхавшиеся и алчные, – маленький заяц, которого им никогда не поймать и за которым они гонятся изо всех сил. Пока у них перед носом не закроется дверца. Маленькая дверца, перед которой они падают замертво.

Это ведь не литература и не исповедь души – просто некая особа стучит на машинке, потому что боится самой себя и машинки, рассветов и вечеров и пр.

Воспоминания измученного жаждой человека о несчетных, недопитых в более счастливые времена стаканах ледяного чая - утешение так себе, верно? Скорее уж это разъедающая душу пытка.

– По-моему, зависть – ужасная вещь,…

- Я надеюсь, что мистер Хартрайт не будет говорить мне комплиментов, - сказала мисс Фэрли, когда мы вышли из домика.
- Смею спросить: почему? - сказал я.
- Потому что я поверю всему, что вы мне скажете, - просто ответила она.

— Если у человека отбирают жалованье, он уже не человек. Он никто.

Нашел кого стыдиться! Ну и дурак! Да кто она такая, учительница эта? Пять лет в одном пальто ходит. Только и видишь с тетрадями, с сумками. Голосует на дороге — все ей в район требуется, все ей чего-то не хватает, — то угля для школы, то стекла, то мела, а то и тряпок. Да разве порядочная учительница пойдет в такую школу? Название какое придумали — карликовая школа. Она и вправду карликовая. Какой от нее толк?

И старый, и малый были с ним на «ты», над ним можно было подшутить — старик безобидный; с ним можно было и не считаться — старик безответный. Не зря, говорят, люди не прощают тому, кто не умеет заставить уважать себя. А он не умел.

Ничего будто не изменилось, я по-прежнему оставался один, но ожил во мне человек, отогрелась душа после долгого одиночества. Конечно, и раньше я был среди людей, но можно жить с ними бок о бок, работать, дружить, делать общее дело, помогать и принимать помощь, и все-таки есть такая сторона жизни, которую ничем не заменишь.

— Беспокойный ты. Все рвешься куда-то, а мне больно за тебя. Я и сама такая была. За жизнью не угонишься, бери, что берется… Зачем дразнить судьбу…

Его психику постоянно клинило между комплексом неполноценности и осознанием собственного превосходства.

-За приобретение чего-то драгоценного человек обязан платить. Таков закон в мире.
-Возможно. Однако не всегда удаётся различить, что такое драгоценная вещь, а что плата. Зачастую они страшно перепутаны между собой.

Тут уж, как ни крути, весь мир похож на гигантское образцовое жилище. Заходишь, пьешь чай, смотришь в окно. Наступает время - благодаришь и уходишь.