– А то! Возмещение ущерба! Пока Дина у тебя жила, она же своими волосами всюду мусорила! И в пристройке. И в кухне. И на ковре в комнате. А в ванной из них хоть коврик плети. Если твоя бабка очнется раньше, чем мы сумеем это все собрать… Федька! Ты хоть ее хорошо стукнул? – И не обращая внимания на застыдившегося Федора, ринулась к дверям торгового центра. – Богдан, бежим скорее! Кто хоть знает, какая сейчас цена золота на мировом рынке? – И волоча мальчишку за руку, она вылетела за дверь.

– А фиг тебе! – Ирка свернула фигу и продемонстрировала ее змеице.
Та поглядела на фигу свысока:
– Этот знак только мелкую нечисть отгоняет, а на меня не действует.
– А я тебя не отгоняю, я показываю, что о тебе думаю!

— Чудеса путешествуют только по расчищенным дорожкам. Что для этого надо? Как думаешь?
— Никогда не бояться начинать все сначала, — серьезно сказал Никита.

Память нормальных людей отлично устроена. Она удаляет плохое и сохраняет хорошее до мельчайших деталей, будто это случилось вчера. Она даже приукрашивает, осветляет, расцвечивает плохие воспоминания, чтобы спасти человека от самого себя. Это лучшая выдумка бога.

Только что обретенная любовь – могучее чувство! Оно несет в себе совершенно особую магию. Мне приходилось видеть, как оно отгоняло смерть, исцеляло души и полностью изменяло судьбы.

Они все здесь такие вежливые, что временами наводят на меня ужасную скуку.

Грейс — одна из тех женщин, которые любят страдать. Она сделала себе карьеру на этом. Если бы Фредерик вел себя нормально, ей было бы не о чем разговаривать. Это единственное, что придает ей значительность, и она кичится этим.

К чему успех, если он не вызывает зависти? А, как отлично знают все женщины, завистники улучшают настроение.

Ни единого требования для себя, все только о детях и памяти Пушкина.

Он искал смерти… сам искал. Выхода другого просто не видел. Три попытки вызвать кого-нибудь на дуэль – никто не согласился, все принесли извинения, объяснились. Ни у кого из русских не поднялась бы рука стрелять в Пушкина.

Такой бесплодной осени он не помнил, почти ничего не писал, а что начинал – не заканчивал и продолжать не хотелось.

…требовалось уехать в деревню на осень, но стоило об этом заикнуться, как Наташа расплакалась. Она была беременна и совсем не желала оказаться осенью или зимой в глуши:
– Вот еще! Слушать вой волков и завыванье вьюги?
Пушкин только руками развел, мол, что с нее возьмешь, не понимая, как это жестоко: окунуть юную красавицу в блеск светской жизни, дать почувствовать ее прелесть, осознать свой успех и тут же предложить уехать в глушь…

Говорят , что страх  не  пахнет. Глупости! У него  есть свой  аромат - очень  характерный. Затхловатый  и  вместе  с  тем  резкий  , тошнотворный ,  омерзительный .

Если что-то будет вам полезно — пользуйтесь, если нет — больше не думайте об этом.

Когда мы что-то любим, это значит, что мы получаем от этого удовольствие.

– Черешня! – раненой волчицей взвыла позади бабка. – Та шо ж вы робыте, антихристы проклятые, мало, шо клубнику пожгли, ще и черешню срубили! Яблоньку хоть пожалей, ирод!

Когда толпа людей слышит, как кого-то убивают, каждый надеется, что поможет другой.

Любовь - это не то, чем можно обладать и что может возникнуть по приказу.

— Бедные потому и являются бедными, что у них нет ни средств, ни желания жить по-другому. Никто не может запретить богатым кормить их. Но это будет глупо, все равно что поливать песок в пустыне. Вокруг нас миллионы бедных.

…чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь, что красота — это не только твои физические качества и твоя косметика, но также то, как ты ведешь себя и какой ты сама себя видишь.

Всем нужна я, но без детей. Как Граффео просил: нельзя ли детей определить в казенные заведения? Кому мои дети в тягость, тот мне самой не нужен. Неужели, чтобы женой стать, нужно от Машки, Сашки, Гришки и Наташки отказаться? Нет, ни за что!

Словом, идеал, а не женка. Одно плохо – умишка маловато, красоты и порядочности много, а вот разум вялый.

– А Пушкин где, говорили, в Москву умчался?
– Да, уехал по делам.
– Ну да, по делам, небось снова волочится за кем-нибудь. Или в карты играет.
– Нет, нет, все говорят, что теперь он ведет себя примерно…
– Кто это все, в число всех входит только он сам!

…жизнь рядом с поэтом, привыкшим к вольности, простой не будет.

Дом был полон людей, но в то же время словно затаил дыхание — такая тишина бывает при шоке, когда случается что-то непостижимое.

Как все торопливо, – подумала Лина. – Как торопливо мы живем, как торопливо пролетает жизнь. Как надолго в душе остается боль. Как сложно с этим жить. Как сложно мириться с тем, что кажется тебе вопиющей несправедливостью! Как эта чертова жизнь выжигает душу обидой. И почти не остается места для жалости и сострадания.

Потом он сказал:
– По-моему, мы что-то делаем не так.
Она отмахнулась:
– Да нет, все правильно. Рожать хорошему человеку чужого ребенка?

Она стремилась создать впечатление безыскусной юности, безупречной чистоты и свежести. Легкий макияж и небрежная тщательность — или тщательная небрежность — в одежде. Никто не давал ей больше двадцати пяти. «Ах, — часто повторяла Элизабет своему отражению в зеркале, — видели бы они меня в двадцать пять!» А иногда прибавляла, что времени теперь тратишь вдвое больше, а выглядишь вдвое хуже.

В общем, каждый будет проживать свою жизнь – кому какая отпущена.

Вот тогда ей досталось по полной программе! Как будто был заранее написан весь сценарий ее страданий и мук. Сначала ее не взял наркоз, хороший, качественный наркоз. Все – наживую. Врачи ничего не понимали. Все было сделано как надо. И она, обычно терпеливая, кричала в голос от боли. Слышала все звуки адской машины, выдиравшей из нее жизнь. Наверное, тогда вместе с куском плоти из нее вытащили и душу.

Через месяц он перевез Таню к себе, естественно, вместе с сыном Петькой. Петька был рыж, вихраст и конопат, носился по квартире как подстреленный, поливал из-за угла Яшу из водяного пистолета, залепил замочные скважины пластилином, засветил пленку в Яшином фотоаппарате, писал мимо унитаза. Но Яша его полюбил. Через три месяца расписались.

Истинное чувство выдержит испытание временем.

Одно из главных качеств настоящего победителя — это умение красиво проигрывать.

Она сказала ему, что через рисунки, стихи и всякое такое выявляется, какие мы есть внутри. Сказала – это выявляет ваши души.

И я разграничил любовь-нужду и любовь-дар Типичный пример любви-дара — любовь к своим детям человека, который работает ради них, не жалея сил, все отдает им и жить без них не хочет. Любовь-нужду испытывает испуганный ребенок, кидающийся к матери.

– Wei? der Teufel! – с истерическим смешком откликнулась Ирка. – Черт его знает! Любой черт – и мой отчим, герр Тео Фелл, и ты, болотный…

– А то! Возмещение ущерба! Пока Дина у тебя жила, она же своими волосами всюду мусорила! И в пристройке. И в кухне. И на ковре в комнате. А в ванной из них хоть коврик плети. Если твоя бабка очнется раньше, чем мы сумеем это все собрать… Федька! Ты хоть ее хорошо стукнул? – И не обращая внимания на застыдившегося Федора, ринулась к дверям торгового центра. – Богдан, бежим скорее! Кто хоть знает, какая сейчас цена золота на мировом рынке? – И волоча мальчишку за руку, она вылетела за дверь.

Андрей понял, что если еще не рехнулся, то вот сейчас точно рехнется!

— Вообще-то быть инакомыслящим, плохим или хорошим, неблагодарное и трудное дело.

– Что это вы делаете?
Она спокойно подняла на Ланского глаза:
– Шью.
– Шьете? Но почему вы?
– Потому что у меня нет возможности купить дочери пальто. Я переделываю свое, иначе ей не в чем выйти на улицу.
Он был смущен. Пушкина улыбнулась:
– Петр Петрович, не смущайтесь, меня вот нисколько не смущает необходимость делать это своими руками. Если нет возможности заказать портнихе, нужно сделать самой.

…Пушкин не мыслит, что его красавица может где-то бывать без его присмотра. Я сам принесу извинения за глупца графине, потому как боюсь, что, начав извиняться, он наделает еще хуже.

И все равно она была счастлива – блистала в свете, встречалась с императорской четой и была ими благосклонно отмечена…

– Вот тебе, брат, первая разница между женатым и холостым. Прежде сколько хотел и с кем хотел сидел, хоть в халате, хоть даже без, а нынче о супруге думать должен.

Реальность остаётся  незыблемой, и, к  счастью , в  ней нет  места  дремучим  ночным  кошмарам.

Не забывайте: вам было лучше, чем многим до вас. И кто знает, что ожидает тех, кто придет после вас.

Влюбленные смотрят друг на друга; друзья — на что-то третье, чем оба заняты.

– Какой ты умный, просто что-то с чем-то!
– Ну я же Великий Дракон!

– Опять «спасибо?А посущественней чего? – наклоняясь к ней близко-близко, прошептал он.
Ирка подняла глаза… И увидела, что никто уже не смотрит на пойманную змеицу. Ревниво пялился Еруслан – на роже у внука любвеобильного Змиулана была написана профессиональная обида. Заинтересованно сопел Вук. Явно не одобряя нравы современной молодежи – хоть человеческой, хоть змеиной, – хмурился дядька Мыкола. Зато снова похожие на людей «близнецы» (если не считать когтей и островков чешуи на мордах) смотрели на Ирку с непривычной почтительностью – будто она вдруг оказалась женой мэра города, а они-то, глупые, думали, она тутошняя уборщица!

– Конечно! Старые змеицы говорили, что ваши мужчины – все подлые. Так у вас и девчонки бессовестные! Вы… Вы не сидите у себя в пещерах и не ждете, пока к вам прилетят! Вы гуляете где хотите – одни! Ни гвардии, ни родственников, ни прислуги, ни… И даже первые знакомитесь с парнями – да-да, честное слово, я сама видела! А как вы одеваетесь? – Шипение змеицы больше походило на всхлип. – Купальники, лифчики, колготки…
– А ты купила? – неожиданно спросила Ирка.
– Что? – растерялась змеица. – А, да… – резко понизив голос, похвасталась она. – И колготки, и лифчики, и сапожки, и…

– Ты ошибся, Лукас. Я изменился, причем гораздо сильнее, чем ты мог себе представить.