У больных, физически ослабленных людей даже в положении лежа, наклоне и разгибании туловища при надевании обуви сплошь и рядом происходят и гипертонические кризы, и инфаркты, и аритмии.

Упражнения жизненно необходимы для восстановления функционирования сердечно-сосудистой системы после инфаркта миокарда, стенирования или аортокорного шунтирования.

Когда врач говорит, что у пациента грыжа диска или защемило нерв, пусть он заново изучает анатомию и физиологию организма.

Стопа – это рессора для суставов и позвоночника. Это опорный сустав, на котором стоит весь «дом» (организм), он должен быть сильным и упругим.

Операция на суставе, даже самая гуманная, часто создает иллюзия восстановления его функции. Но даже после самой высокотехнологичной и малотравматичной операции на суставе необходимо заниматься физической реабилитацией с использованием тренажеров всю оставшуюся жизнь.

Силовые обезболивающие упражнения можно выполнять через боль, даже через очень сильную боль.

«Я понял, что именно этого я и пытался достичь всю свою жизнь — не прийти первым только один раз благодаря огромным физическим и умственным усилиям, а знать, что я могу победить в любой момент, когда захочу, иметь абсолютную веру в то, что я один из победителей в жизни. Мне больше не надо было бежать ради чьей-то похвалы. Я стал главным игроком, потому что когда-то давным-давно мечтал им стать»

«В этом и заключается азарт бизнеса — никогда не знаешь, что ждет тебя за следующим углом»

«Я был занят делом, которое поглощало каждое мгновение, когда я бодрствовал, а иногда и когда я спал. Именно благодаря этому компания появилась и росла. Я жонглировал таким количеством мячей, что, потеряй я концентрацию хотя бы на секунду, все бы рухнуло. Я уже стал пленником растущего успеха, который опасен для любого процветающего предпринимателя»

«Задним числом любое название бренда может показаться воплощением маркетингового гения. Я взял первую букву от каждого предмета, что находился в поле моего зрения: «О» от oven («духовка»), «S» от settee («кушетка»), «В» от bottle («бутылка»), «А» от armchair («кресло»)... Osba, Sabo, Osab, Baso. Дерьмо. Все это дерьмо. Как, черт возьми, в «Кодак» придумали это ничего не значащее слово?»

«Даже в самых смелых своих мечтах этот болтонский обувщик не мог представить себе, что всего четыре года спустя, в 1904 году, его кроссовки сыграют важную роль в трех мировых рекордах за один забег»

Прикрывшись грязным матрасом, в углу сидел человек. Зверев схватил пленника и бесцеремонно потащил наверх. Это был мужчина, его трясло.

В этот мгновение раздался звон разбитого окна, и началась стрельба со второго этажа. Стародубцева откинуло назад, он заорал и рухнул как подкошенный. Вслед за этим разбилось ещё одно окно, и новые вспышки пламени озарили темноту полумёртвого дома.

В первую очередь Зверева интересовали окна. Как бывший военный, он прекрасно понимал, что если дело дойдёт до крайности, и дом придётся брать штурмом, атакующим придётся несладко.

Зиберман открыл ключом потайную дверь и вздохнул с облегчением. Здесь лежали все его богатства: толстые пачки денег и два кожаных альбома с тряпичными страницами, оборудованными специальными вставками.

На мертвеце не было видно внешних повреждений, и лишь пригнувшись, Зверев заметил маленькую красную точку чуть повыше левого соска.

На каталке лежал настоящий великан — широкие плечи, бычья шея и выдвинутый вперёд подбородок. На шее мертвеца виднелась отчётливая тонкая линия, покрытая загустевшей кровью.

Я никогда не думал, что являюсь сексуальным наркоманом. Будучи чемпионом, я рассматривал занятия сексом со всеми этими женщинами в качестве своего рода бонуса. Предполагалось, что можно владеть всеми этими телами вокруг, горящими желанием. Я никогда не знал, что если заниматься сексом со многими женщинами, то это больше отнимает, чем дает.

Чечня оказалась удивительным местом. Как только я оказался там, мне вручили автомат. Я чертовски нервничал. Вообще-то я не любитель пострелять, но, черт возьми, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Меня чествовали по всей Чечне как исламского героя. Какой там, в задницу, герой — я был просто обдолбанным кокаинистом!

К тому, что происходило в тюрьме, нельзя было применять обычные стандарты. Рассуждая о гомосексуализме на воле, вы можете представлять себе некоего беззащитного, безропотного бедолагу, которым можно просто воспользоваться. Здесь все было не так. Эти люди были бойцами, они могли моментально прикончить тебя. Ты видел, как по двору прогуливаются, держась за руки, два здоровенных, сильных парня.

Как личность, Тупак был кремень. Он видел слишком много боли и лишений. Жизненный опыт Тупака, который был рожден в тюрьме и видел, как друзей его матери убивали или навсегда замуровывали в тюрьме, сформировал у него установку на полное неприятие и отрицание всего, своего рода нигилизм. Он шел по жизни на автопилоте и делал все, что мог. Тупак был настоящим борцом за свободу.

Спустя примерно год я начал собственные квартирные кражи. Это было выгодно, хотя тусовки на улице и карманные кражи в толпе были заманчивее. Ты хватаешь дамские украшения, и копы гонятся за тобой — то, что мы называли: «Пришли герои и решили все проблемы». Это был больший риск за меньшие деньги, но мы любили острые ощущения. Чтобы быть удачливым карманным вором, у тебя должен быть напарник.

Я начал покупать и нюхать кокс с одиннадцати лет, а спиртное я попробовал еще ребенком. Я вообще родом из уважаемой династии пьяниц. Моя мать обычно давала мне бормотуху или джин, чтобы я заснул. За исключением одного двухлетнего периода и своего тюремного срока, я всегда пил. И это было неудивительно, так как все мои образцы для подражания, о которых я читал, были заядлыми алкашами.

Позади одиннадцать лет. Большая половина прожитой жизни, но впереди еще столько всего. Я принимаю свой опыт, осознаю ошибки. Все, что произошло, сделало меня сильнее и увереннее в себе. Выводы зафиксированы, решения приняты. И я ни о чем не жалею.

Я готов быть для нее кем угодно, лишь бы рядом, лишь бы она улыбалась и была счастлива.

Мы все время заглядываемся на жизнь окружающих, анализируем и осуждаем их поступки, но рано или поздно наступает момент, когда хочется тоже попробовать. Из любопытства, по глупости, просто потому что человеку необходимо находиться в толпе единомышленников, чтобы не сойти с ума. Никто не хочет быть психом-одиночкой.

Надежды и мечты похожи на цветные стеклышки, из которых мы собираем красивые картинки, но, если они не складываются, приходится класть эти кусочки в рот и жевать.

Люблю смайлики и ненавижу их одновременно. Лживые картинки. Мы отправляем улыбающиеся мордочки с каменным лицом, шлем сердечки людям, к которым не чувствуем ничего.

И, положа руку на сердце, скажите, можно ли ожидать, что ребенок научится управлять эмоциями, если вы не управляете собственными?

Грей взглянул сперва на Сейхан, потом на монсеньора. Теперь он понял, чего ради священник тащил их на остров и почему отмалчивался. «Такое надо видеть собственными глазами». Говард повел их по залу. – Этих воинов из песчаника нашли разбитыми и погребенными на полуострове Синис. По нашим оценкам, гигантов когда-то было сорок четыре, однако восстановить удалось чуть больше половины.

Ковальски изучил плавучую тюрьму опытным глазом бывшего моряка. На яхте имелось сразу две вертолетные площадки: на носу и сверху. Плюс, когда его вели через ангар, он увидел там ряд черных гидроциклов, смотрящих носами в задраенный люк, и четырехместный батискаф, оснащенный двойной ракетницей под миниторпеды. Настоящая плавучая военная база, скрытая за фасадом прогулочного судна.

«Их страдания и ужас пронимали меня до мозга костей, однако я не посмел уступить. Даже сейчас я мысленно вижу шайтанов – огненных демонов Тартара, – беспощадно терзающих команду, что верно сопровождала меня эти два года. Впрочем, из моего рассказа станет ясно, что страх медленной смерти и доблестного человека превращает в подлого дикаря».

– Откуда же она? Кто ее сработал? Ответил Бейли: – Ее автор – великий ученый и художник. Ро покровительственно выступил вперед и посмотрел на собравшихся. – Это работа Леонардо да Винчи, – произнес он. – Папа Лев заказал мастеру копию карты из арабской рукописи. Согласно описанию, карта, если ее активировать, укажет путь к вратам ада.

Бык взревел, изрыгая пламя, и бросился в сторону каюты, привлеченный не то звуком, не то светом. У него и правда имелись глаза из черных алмазов, подсвеченных изнутри огнем… или это просто украшение? Как бы там ни было, бык опустил голову и, оставляя огненные следы и запах горящей нефти, с разбегу врезался в стол и разнес его в щепки. Потом ударил снова, в нос корабля, отчего судно вздрогнуло.

Мак вспомнил, как молоты пробили дыры в кувшинах, как наружу хлынуло черное масло. Может, это оно изолировало крабов от воздуха? И без него они проснулись? Приближаясь к кромке черной лужи, Мак решил проверить догадку. Всколыхнул ногой черную жижу, окатив ближайшего краба: золотистое пламя моментально погасло. Тварь проползла еще немного, оставляя маслянистый след, и застыла.

В комнате стало жарко. Дым. Огонь. То, чего она боялась больше всего на свете. Огонь. Все, что угодно, только не огонь. Лучше умереть от выстрела.

Да, он с Драконом – одно целое, но где гарантия, что Дракон погибнет вместе с ним? А если все-таки двое: он и Дракон? А вдруг тот уцелеет? Где гарантия, что, уцелев, Дракон не тронет его?

Грэм пытался влезть в шкуру Дракона. Он силился разглядеть его сквозь слепящий блеск предметного стекла микроскопа и лабораторных пробирок, увидеть его очертания сквозь сухие строчки полицейских протоколов, представить его лицо в извилистых линиях папиллярного узора. Старался как мог.

Если вы дилетант, то кто же тогда специалист? Разве не вы поймали меня тогда, а, Уилл? Вы хоть сами-то знаете, как это у вас получилось?

Грэм чувствовал себя человеком, взбирающимся все выше и выше в крохотном вагончике американских горок. Вот вагончик замер на головокружительной высоте, и, перед тем как соскользнуть вниз, Грэм сказал вслух: – Придется повидаться с Лектером.

– В любой ситуации надо видеть светлую сторону, – заявила Рина, – щенки прелестны! А нам могли подбросить пять младенцев! Позитивное мышление, вот что держит нас на плаву! Вперед на кухню! Все прекрасно! Я пошла за Риной. Каждый день не может быть прекрасным, но что-то прекрасное непременно есть в каждом дне.

Возможно, вам удастся уехать в клинику, но маловероятно, что вы сможете избежать ответственности за свои преступления. Думаю, это вы – Мадам белая поганка. Вам эта кличка подходит намного больше.

Что можно выменять в случае бегства от оккупантов на модное сегодня колье из осколков разбитого стакана? Ничего! Что можно выменять на ожерелье из настоящих бриллиантов? Место в поезде или на корабле, который увезет тебя подальше от кошмара войны и революции.

Муж посмотрел на меня, я посмотрела на него. Стоит ли говорить правду: «За годы нашего брака Ивану ни разу не взбрела в голову мысль притащить мне чашечку кофе в кровать»? Только не надо считать моего супруга незаботливым. Я не люблю кофе, предпочитаю чай, мы встаем в разное время, и тратить час на завтрак в подушках у меня нет желания.

У меня постоянно менялся состав бригады. Хитрый Иван использовал меня в качестве учителя. Только я объясню новичкам, как нужно работать, едва они, наделав массу ошибок, приобретут минимальный опыт, как всех забирают и передают другому начальнику, а я опять получаю сырые «овощи», которые надо приготовить.

Самый лучший будильник это кот. Я приоткрыла один глаз и прошептала: – Альберт Кузьмич, сделай одолжение, уйди! Мохнатая морда прижалась к моей щеке, усы защекотали нос. – Мяу! Мяуу!! Мяууу!!! Я села на кровати и посмотрела на часы – шесть утра. Представляете, как обидно просыпаться за полчаса до того времени, когда следует вставать

Душа моя изнывала по Эшу, по его мужеству и решимости; по тому, как таяли его глаза, когда он смотрел на меня, словно я была для него единственной во всем мире; по его прекрасному, но израненному духу, который я разглядела под холодной внешностью.

Ты слишком мало знаешь об этом мире, поэтому и не боишься его.

Меня зовут Меган Чейз. Я находилась при Зимнем Дворе уже достаточно давно. Как долго? Даже не знаю. Время здесь течет иначе. Пока я застряла в Небыли, внешний мир — мир смертных — существовал без меня, там все шло своим чередом.

Некоторые места в мире смертных более волшебны, чем другие; горячие источники чар, так сказать. Они притягивают нас, как мотыльков на огонь, — как изгнанников, так и простых отшельников фейри, не живущих при Дворе.