Для вас эта история может показаться странной, но люди искусства обычно очень открытые и легко идут на контакт. Они могут запросто предложить пожить у себя знакомому иностранцу, который неожиданно решил посетить Японию.

Но сама она как будто не понимала, как плохо с ней поступали, могла упомянуть очередной ужасный эпизод мимоходом даже в самом будничном разговоре. Я не хотел отпускать ее от себя ни на шаг, думал, что, кроме меня, никто не сможет ее защитить.

Странные высказывания Ёити в тот день, когда мы встретились в чайной зоне отеля… Противоречия между словами и поступками Канны… Наконец я нашла объяснение для всего этого.

Поверить не могу… Все-таки она какая-то странная. Если честно, мне всегда казалось, что у нее есть какая-то патологическая склонность ко лжи.

Как же сложно бывает понять, что тобой движет: страх одиночества, любовь или страсть. Особенно в молодости.

Каждый свой шаг он делал с большой осторожностью, как будто боялся, что девушка перед ним испугается и убежит, но она, вопреки всем его ожиданиям, замерла. Шаг. Еще шаг. Она не шелохнулась. Пара метров между ними. Она не убежала. Метр. Не исчезла. Полметра. Не испарилась. Она все еще здесь.

В трудные времена только и остается, что держаться вместе, согревая друг друга.

Несоответствие между желаемым и действительным заставляло его чувства закипать и разделяться, как нефть, на фракции. Только вместо природного газа, бензина, нафта и керосина, получались: любовь, тоска, сожаления о прошлом и ненависть.

Человек, как сосуд: чтобы узнать, чем же он наполнен, нужно качнуть посильнее. Из Ильи вытекала лава, сжигающая и уничтожающая все на своем пути.

Он посмотрел в ее голубо-синие, как алмазы, как лазурит, как ясное небо, как теплый океан, глаза и утонул.

Опытный факир мог заставить плясать под свою дудку одну из самых опасных змей, не боясь быть укушенным. Вере же хватило легкого движения руки и одного взгляда, чтобы укротить Громова.

Некоторые знания слишком опасны, чтобы их распространять.

Мы можем сделать все вместе. Должны.

Я лучше буду бесполезным трупом, чем полезным дураком.

Отправились сражаться со смертью. Кажется, неплохое начало дня.

Мир не останавливается из-за того, что в нем нет того, кого ты любил.

В тот вечер Митараи дошел до самого дна. В любой сфере есть моменты благоприятные и неблагоприятные для начала работы, но ни до, ни после того не было худшего вечера. Неблагоприятные моменты можно сравнить с ситуацией, когда путешественника настигает песчаная буря. Тогда Митараи надо было, не принимаясь ни за какие дела, переждать, пока ветер успокоится. Но получилось совсем не так.

– Имеется указание на то, что Ричард Алексон смутно предчувствовал произошедшее. В последний год он не раз говорил на эту тему со своим секретарем. Вот его слова: «Если со мной что-то случится, то это произойдет при необъяснимых обстоятельствах. Ключ к этой загадке будет за пределами здравого смысла, и обычному человеку ее не разгадать. Так что позовите тогда лучшего сыщика в Америке».

– Брат был не такой. Он совсем спятил на пирамидах. Твердил, что обязательно разгадает их тайну. Его за уши невозможно было оттянуть от книг и документов. Во Франции и Англии много хороших материалов по пирамидам, вот он и уехал в Европу или Египет, и связь с ним прервалась. Потом неожиданно вернулся и начал строить эту самую пирамиду на Бич-Пойнт. Как раз в это время он получил наследство.

– Что, ты думаешь, у всех троих галлюцинации? От испуга они перешли на шепот. – Мы все устали, а из-за этих разговоров про богатства Алексона и проклятие египетских царей крыша немного поехала. Ведь не может быть, чтобы за этой стеной, которую мы долбили столько дней, кто-то жил? Другого-то входа сюда нет…

Дикка указал на странное существо с краю картинки, освещенной факелом. У того было тело мужчины с обнаженным торсом и голова невиданного животного. Низкий лоб с провалом посередине. Острый взгляд глаз, выступающие челюсти, разрез губ от уха до уха, заостренные зубы. Уши расположены не в том месте, где у человека, а торчат подобно звериным. Человек с головой то ли волка, то ли крокодила.

– Город, который ты увидишь сегодня вечером, захватит тебя своей неземной магией, но даже опьяненная ею, помни то, что я тебе сейчас сказал. Это страшное место. Проклятый множеством людей, из которых он высосал кровь, город уже обречен на смерть. Время процветания прошло, грядет упадок. Но никто этого не замечает, и все стремятся сюда. И мы тоже.

Их игры могут изменить тебя. Их любовь — уничтожить.

Ты не можешь стать королевой, пока не поймаешь меня, — сказала я. — Таковы правила охоты.

Мне становится слишком сложно держаться от тебя подальше, маленькое чудовище. Это сводит с ума.

Хочешь умереть до того, как узнаешь, что такое магия?

Хорошо лгать — необходимый навык выживания при дворе Иноземья. Это лучшее оружие человечества против фейри. По крайней мере, так учила меня мать.

Ничто не может быть достигнуто без каких-либо самопожертвований.

— Это наш сезон. Наш стадион. И никто не встанет между нами и победой.

Она моя. Даже парни знают об этом и, я уверен, она тоже об этом знает. Она просто слишком упрямая, чтобы признать это.

Я покажу этим ребятам, что такое хоккей и восстановлю нашу репутацию, даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни.

Этот парень — проблема. Но это не значит, что я не могу поиграть с ним до того, как отшить.

Моя кожа горит от его прикосновений, и я хочу, чтобы все было по-другому. Чтобы я была готова к кому-то, вроде него. Чтобы он не был таким плейбоем и не разбил бы мне сердце, если бы я дала ему шанс.

Я не отличаюсь умением общаться с фанатами. Но, как бы это странно ни звучало, я вижу себя в этой маленькой девочке. Себя в детстве, маленького и жалкого.

Может, мне нравилось жалеть себя и пребывать в одиночестве. Но теперь с меня хватит. Я хочу жить, а не выживать. Хочу любить.

Вся команда всегда была рядом, они всегда были моей семьей, но я был слишком глуп, чтобы это понять. Или, может быть, слишком упрям.

Мне нравится оставаться в тени. Но это также напоминает о том, что я — головная боль команды... изгой.

Поцелуи — это, конечно, здорово, эпично, да и просто потрясающе. Но объятия, скажу я вам, сильно недооцениваются.

Интересно, понимает ли она, как много я готов ей отдать? Да что там, много. Все. Я бы отдал ей все до последней капли. Но никому не нужно мое каменное сердце, не так ли?

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, Ярослав? — продолжает веселиться Яся. — Твоим мужем, — отвечаю смело, и она мигом меняется в лице. — Что? Испугалась, старушка?

— А если я пообещаю тебе, что между нами ничего не изменится? — А ты можешь? — Почему нет?

Мне не нравится одиночество, но я перестану его бояться. Перестану воспринимать его, как врага, ведь только тогда оно сможет победить. Пусть станет моим союзником, моей безопасностью.

— Тебе нужен друг, Яся, — говорит Ярослав, и в его словах не слышно никакого подтекста. Это просто факт. А еще предложение из сердечности и сострадания от парня, который, похоже, слишком добр, чтобы игнорировать чужую боль. — А что нужно тебе, Яр? У меня ничего нет.

Чаще всего люди прячутся только для того, чтобы их кто-то нашел. Вряд ли Ясмина сознательно выбрала бы меня на эту роль, но… что поделать, если нашел ее именно я?

«Просто прими себя, и все наладится», — звучит сейчас из каждого утюга, только простого в этом нет ровно ничего. Ты можешь оказаться совсем не тем человеком, которым хотел быть. Можешь оказаться куда хуже, чем тебя видят близкие. И что тогда? Как принять того, кто не особенно тебе нравится? Как вообще узнать, что будучи отличным лжецом, ты не лжешь еще и себе?

У меня в душе так много всего, во мне еще так много чувств, и я не хочу отдавать их никому, кроме тебя.

Мое сердце вместо крови качало нечто, похожее на яд, из-за которого мне хотелось причинить боль ему, оттолкнуть этого парня, заставившего меня столько страдать.

— Любовь — это нечто спонтанное. — Спонтанное? — Да. — Папа, казалось, искал слова. — Никто не сможет тебя ей научить. Она нечто естественное, возникающее само собой, например как улыбка. Ты видишь или слышишь что-то забавное и не замечаешь, что губы уже растянулись в улыбке и сияют красотой. Так и любовь. Твое сердце наполнится любимым человеком еще до того, как ты это осознаешь.

Говорят, сердце как снег. Своевольное, молчаливое, способное растаять даже от слабого тепла.

Семья — это тот человек, кто отдает тебе свое сердце, чтобы наполнилось любовью твое сердце, а я потеряла его навсегда.