Буторин успел сорвать с себя портупею и, упав на живот на твердом месте, бросил конец ремня Шелестову. Максим успел поймать конец кожаного ремня, стиснул его пальцами, но рука все время соскальзывала.

Кажется, стрелок перемещается влево: дальше от того места, где наверх поднимется Коган и ближе к Шелестову. Надо как-то помешать ему! И Буторин старательно прицелившись, выстрелил в камень, за которым по его предположению, должна находиться голова горца.

Шелестов выскочил из-за камней и сделал вид, что бросился в сторону машины, но тут же изменил направление и перебежал к другой груде камне. Пуля тут же ударилась в землю, подняв фонтан земли и мелких камней. И сразу в ответ хлестнули два пистолетных выстрела.

Пуля коротко свистнула и ударилась в камень в метре от Шелестова и рикошетом ушла в сторону, протяжно взвизгнув. Оперативники пригнулись и бросились в разные стороны за камни. Судя по всему, стрелок располагался в скалах выше входа в горизонтальную штольню.

Кепка была того самого диверсанта, за которым Шелестов гнался от самого сквера. Он осмотрел ее, вывернул и тут на руку ему выпал клочок бумажки, свернутый в несколько раз. Максим развернул его. Это была записка, написанная по-немецки: «Срочно нужно встретиться… вечером на старых складах у порта».

Он перевернул упавшего человека лицом вверх. На него смотрели остекленевшие глаза парня, не старше двадцати лет. Кровь стекала по губам убитого, оставляя причудливую алую полосу. Максим замер на мгновение, осознавая ошибку. Все кончено. Убит другой.

«Ну, вот и все, - подумал Шелестов. - Таким подтверждениям деятельности англичанина Платов будет рад». Он смотрел, как Бауэр упаковывает деньги, как протянул ему руку и после рукопожатия пошел к своей машине. Но сесть в машину Шенон Питтс не успел. Трое оперативников мгновенно скрутили его и, затолкав в другую машину, увезли в комендатуру.

Амелия повернулась после третьего щелчка фотоаппарата, когда пыталась сунуть паспорт в карман пиджака. Глаза женщины испуганно расширились. Коган еще раз щелкнул затвором фотоаппарата и опустил его. Амелия сделал движение, как будто хотела броситься к двери, но в нижнем белье по гостинце бегать она не сможет, и тогда она опустила голову и медленно села на стул.

Не выпуская из ладони женской руки, Михаил точным ударом носка ботинка в запястье руки, выбил нож, а потом коротким крюком справа в голову уложил соперника на землю. Второй охнул от увиденного, но он был слишком пьян, чтобы испугаться.

Милиция, появилась довольно быстро, деловито, разняла участников ссоры, нескольких наиболее агрессивных пьяниц вывели, завернув им руки за спину. А потом обнаружилось, что под столом лежит Данила и держится рукой за живот. Между его пальцами обильно сочилась кровь.

Бой в горах шел целый час, и, в конце концов, у Висала остались только восемь человек из тридцати боеспособных на начало боя людей. Пять человек отступили в горы, а остальные были или убиты, или тяжело ранены. Висал и восемь других боевиков были взяты в плен.

Стрелять по боевикам начали не сверху, а откуда-то с земли, сразу с нескольких сторон. Это Лютик, Калина и Бичо отвлекающим огнем поливали бандитов. Причем Бичо и Калина использовали гранатометы. Лютик время от времени закидывал площадку перед базой светошумовыми гранатами, оставшимися у них еще с первой вылазки.

Во время детонации боеприпасов с десяток его людей получили серьезные ранения и ожоги, а двое и вовсе отправились к Аллаху. Количество людей на базе сократилось до тридцати. И именно поэтому он вчера удвоил охрану базы. С русскими Висам еще никогда не имел дела, но слышал о них и их спецназе достаточно, чтобы быть настороже.

Спотыкаясь и глядя большими от удивления и страха глазами на полыхающий перед ним и запускающий в разные стороны фейерверк от детонации снарядов сарай, Висам побрел к своему лагерю. Он то и дело оглядывался, видимо, предполагая, что ему выстрелят в спину. Но – никто не выстрелил.

Через секунду в темноте ночи раздался такой громкий взрыв и полыхнуло так, что казалось, будто сам давно уже мертвый вулкан неожиданно проснулся и решил возвестить о своем пробуждении всю округу.

В задачу группы Танцора входило взорвать одновременно несколько складов с гуманитарной помощью, которую привозили из России. Такие склады были практически во всех административных городах провинций, и, по данным разведки и по заверениям повстанцев, они хорошо охранялись.

Он слегка подтолкнул Соловья в спину. Этого-то Федору и было нужно. Миг – и охранник уже лежал на земле, причем его автомат каким-то чудом оказался в руках у Федора. Одновременно Дубко точно таким же образом расправился с другим охранником.

На той вилле, куда пойдут спецназовцы, – охрана. Причем неизвестно, в каком количестве. И, тем более, неизвестно, вооружена ли эта охрана. А вот спецназовцы без оружия. Так сказать, милостью генерала Скоробогатова… Да оно бы и ничего, как-нибудь управились бы и с вооруженной охраной, не привыкать…

Соловей похлопал ладонью по щекам Ганса. Тот глубоко вздохнул и открыл глаза. Какое-то время он приходил в себя, а затем в недоумении уставился на Соловья. А затем, оглянувшись, и на Рябова с Дубко: - Вы кто?

Но завести мотор, а тем более – тронуться с места он не успел. Рябов подбежал к машине, и ударил Ганса кулаком по голове. Тот потерял сознание. Все произошло настолько быстро и было проделано так ловко, что никто ничего не заметил, хотя людей вокруг было много.

Соловей даже удивился такой открытости. Как-никак это были не сами по себе книги, пусть и редкие, а самые настоящие тайники, внутри которых находилась внушительная сумма.

Должно быть, старик застал воров за греховным делом – кражей иконы, и попытался не допустить такого страшного греха. За то и поплатился жизнью. Рассказал старец и о двух заблудившихся людях, которые попросились на ночлег, а затем, ночью и несмотря на дождь, исчезли с заимки.

Самое простое, что Шелестов успел сделать, это резко ударить прикладом автомата немца по коленям. Тот вскрикнул и, споткнувшись, покатился по кирпичам вниз. Шелестов короткой очередью добил немца. Тот выгнулся, хватаясь пальцам за окровавленную грудь и растянулся на камнях.

Выскочившие слева Буторин и Коган мгновенно оказались возле лаза. Буторин швырнул туда гранату, а когда из проема с грохотом вырвались клубы дыма и пыли, он вставил туда ствол автомата и дал несколько длинных очередей.

Сосновский с разбегу запрыгнул на подоконник и прыгнул наружу. И сразу два пистолетных выстрела буквально слились с автоматной очередью. Уже приземляясь на ноги, он увидел в двух шагах от себя женщину, которая лежала на земле. Ее жакет распахнулся, и на светлой блузке расплывались пятна крови.

Выстрел стегнул между грудами кирпича и остатками стен, поднимая тучу воробьев. Пуля ударилась в кирпичную стену возле головы Сосновского, и он тут же упал, перекатываясь в крошеве кирпича, и чувствуя, как острые края впиваются в его бока и колени.

Борович прыгнул в сторону. Упав на землю, он откатился за полуразрушенную стену строения. А у солдата сработал рефлекс, который укреплялся всю войну – нажимать на спусковой крючок при виде вражеской формы, при звуках немецкой речи.

Поредевший во время прорыва танковый батальон развернулся в степи широким фронтом и пошел вперед. Гулко ударила пушка первого танка, потом второго. Моторы ревели на пределе, и танки шли на максимальной скорости, насколько позволяла местность.

И он попал. Граната взлетела над перевернутой вагонеткой и мешками с песком, ударилась о металлический край вагонетки, но не отлетела в сторону, а скатилась под ноги пулеметчику. Когда тот понял, что произошло, отведенные секунды уже минули, и грохнул взрыв.

Человек в форме лейтенанта выхватил из машины автомат и дал длинную очередь по другим солдатам. Потом подскочил к домику охраны и бросил туда гранату, упав рядом на землю. Из окна домика вырвалось пламя, полетели обломки, струей ударил серый дым.

Пленные бросились на немцев. Автоматные очереди ударили навстречу толпе, вырвавшейся из небольшого отгороженного пространства, куда их до этого собрали. Первые ряды начали валиться, но это не только не остановило восставших, наоборот, придало им новые силы.

На Когана удивленно уставился человек в немецкой форме. Возникшая секундная заминка решила судьбу опешившего немца. Реакция Когана была мгновенной – он дал короткую очередь, немец с пронзительным криком исчез. Но не успел Борис сделать шаг на следующую скобу, как в люк влетела граната на длинной ручке.

- Хорошо, - мужчина в кожаной куртке без предупреждения вскинул руку и нажал на курок. Сосновский вскрикнул вполголоса и зажал рану рукой, чувствуя, как рукав форменного армейского кителя наполняется кровью.

Мужчины бросились к машине, вытащили убитого лейтенанта на обочину и положили его лицом вниз, поправив пистолет в его руке так, чтобы была видимость, что немец отстреливался до последнего. Они завели машину и направили ее на толстой дуб у самого края дороги.

Толчок ногой, прыжок вперед и Шелестов, преодолев расстояние в три метра, резким ударом рукояткой финки в голову, свалил японского офицера. Солдаты успели отреагировать, но оказать сопротивление русские им не дали.

Подняв двумя руками пистолет, Коган прицелился и дважды нажал на спусковой крючок. Парамонов и Копаев налегли на весла, подгоняя шлюпку к катеру. Но тяжелая вместительная шлюпка слишком инертна, для того чтобы сразу сдвинуть ее с места и подогнать к борту.

Американские пилоты не заслуживали такой ужасной смерти. Скорее всего, они были мертвы, они, скорее всего, погибли во время крушения самолета. А сейчас носовая часть самолета медленно погружалась в темную пучину океана.

Удар был страшным. Шелестову показалось, что сейчас самолет разлетится на куски, что его внутренности превратятся от такого удара в кашу. Привязные ремни резко впились в тело. Максим услышал плеск воды, потом брызги полетели ему в лицо, а ноги сразу по колено оказались в воде.

Еще один взрыв. Даже через закрытые веки Парамонову показалось, что он увидел огненную вспышку. А потом соленая вода хлынула ему в горло. Отплевываясь и кашляя, он стал грести руками, пытаясь выплыть из пучины.

Парамонов не успел договорить. Яркая вспышка на носу на миг ослепила его и рулевого. Палубный настил вспучился горбом. Несмотря на шторм, Парамонов слышал, как топают ноги моряков, как на палубе уже расчехляют 45-мм пушки и крупнокалиберные ДШК.

Старый монах с побледневшим лицом заваливался на один бок. Он хватал рукой воздух, как будто хотел что-то сказать. Нина громко закричала и бросилась к старику, помогая ему лечь. На его груди расплывалось пятно крови.

Двое тяжело раненных ворочались на земле, а третий, оставшийся в живых отбежал в сторону, схватил какой-то предмет, чиркнул зажигалкой и поджег фитиль. Зыков догадался что в его руке была бутылка с зажигательной смесью. Если он ее швырнет в машину, то факел будет приличный, и дыма будет столько, что этот человек сможет скрыться.

Реакция у капитана все же была отменной. Он тут же вскинул руку с пистолетом и тишину нарушил пистолетный выстрел. Бандит рухнул на камни лицом вниз и остался лежать не шевелясь. Теперь автоматчики вместе с Бойко бросились вперед не скрываясь.

Алексей схватил немца сзади сгибом локтя за горло и поставив колено под поясницу, рывком бросил противника на землю. Падение несколько оглушило немца, и Алексей резко нанес удар немцу кистью руки по горлу. Тот захлебнулся криком от боли, но автомат, ремень мешали солдату, а у Зыкова была полная свобода действия.

Зыкову показалось, что Жуков в темноте сцепился с немцем в рукопашной схватке, он хотел броситься на помощь, но тут водитель перевернулся на бок и почти над самой головой лейтенанта дал две длинных автоматных очереди. Кто-то упал в темноте, кто-то выругался.

Взрыв полыхнул впереди с такой яркостью, что в закрытых от неожиданности глазах мгновенно запрыгали зайчики. Водитель резко нажал на тормоз, а ночь уже наполнялась стрекотом очередей «шмайсеров», сочными очередями ППШ, хлесткими винтовочными выстрелами.

Михаил с удовлетворением отметил, что боевых навыков он еще не растерял. Успеть почти за секунду двумя выстрелами свалить двух человек, которые находились на расстоянии десятка метров друг от друга, да еще с нацеленными в тебя автоматами – это мастерство.

Оперативник нагнулся и достал несколько брусков в упаковке. В свете лампы на бумажной упаковке хорошо читалась фабричная надпись: «Тол, 250 гр».

Незнакомец громко вскрикнул и обмяк. Буторин почувствовал, как с характерным еле слышным хрустом нож вошел в человека. Короткая, длившаяся всего пару секунд, схватка завершилась.

В воздухе мелькнули лямки второго вещмешка. Буторин отпрянул назад, так и не нажав на спусковой крючок. Он не хотел стрелять на поражение в неизвестных людей, не будучи уверенным, что это враги.