Я очень боялась, что если я стану дарить Марку что-нибудь серьезное, то могу ненароком выдать ему свои истинные чувства. Но в этом году я оказалась в довольно затруднительном положении.

Еще несколько месяцев назад Антуан увидел бы во всем, что произошло за последние недели, лишь горе. Однако сейчас он видел в этом прежде всего красоту. Боль и печаль разом испарились. Это был он: цвет счастья. На лице Антуана медленно появилась улыбка. В нем пробудилась вера в чудеса.

Четыре женщины, знающие, что их жизни связаны. Судьба подарила им больше, чем отняла. Выигрыш оказался больше, чем проигрыш, потому что жизнь заботилась о них. Потому она заботится обо всех нас, пусть мы порой этого и не замечаем. Ведь весна всегда возвращается.

Порой нам вовсе не обязательно искать выход из обыденной жизни. Зачастую достаточно найти то, что сделает ее менее обыденной. Ведь это не мир теряет свои цвета, а мы свои.

В молодости мы воображаем будущее, о котором мечтаем. В старости – выдумываем прошлое, которого у нас не было.

Порой мгновения достаточно, чтобы стать другим человеком.

Каждое путешествие – это путь к самому себе. Пусть ты еще и не осознал этого: ты уже в пути.

Он забрал у меня все. Вся моя гребаная жизнь — ложь.

Да, он спас мне жизнь, но, сделав это, приговорил их обоих к смерти.

Все изменилось в следующую секунду. Моя жизнь. Жизнь Джессики. Жизнь Бри. Жизнь Роба. Жизнь Луны. Жизнь Ашера и Мэдисон. Одно решение посреди невообразимого, и мир, каким мы его знали, перестал существовать навсегда.

Дела были плохи, но потеря людей, которых я любил, не казалась мне реалистичным исходом. Я не верил в это. По мере того, как огонь распространялся, рос и мой страх.

Фотографии нарушают ход времени. Пока существует снимок, запечатленное на нем действие будет повторяться снова и снова, ad infinitum. Мать будет давать показания или кататься по полу в конвульсиях, или спать, а я – улыбаться в камеру в надежде на лучшую жизнь. Не знаю, где она похоронена. Не знаю даже, похоронили ее так или кремировали.

«Ты не представляешь, какая во мне живет тьма», – сказал он однажды ночью, не осмеливаясь глядеть ей в глаза. В тот омытый золотым сиянием день, когда кукушка стала свидетелем начала или утверждения чувства, Элена заметила высунувшуюся из окна спальни мать и узнала взгляд, каким та одаривала вещи и людей, которые ей не нравились. Но так и не узнала у нее причину.

Рамон, вероятно, назвал бы мои слова метафорой жизни. Что скажешь, Рамон? Возможно, эти записи попадут тебе в руки. Я буквально вижу, как твои длинные смуглые пальцы торопливо листают страницы, чтобы узнать все, чего я тебе не рассказал. Просто удивительно, как, несмотря на обстоятельства, ты остался моим другом.

Среди убитых, с которыми ему приходилось иметь дело, в основном были пострадавшие в результате земельных споров крестьяне, жертвы ударов мачете, повздорившие пьяницы, женщины, лишенные жизни мужьями или другими родственниками, дети, погибшие по вине родителей. Он впервые столкнулся с такой тщательно спланированной смертью. Почти произведение искусства, думает судмедэксперт и тут же корит себя.

В начале сентября 1940 года мне было четырнадцать лет, и я разработал план, как сдать родителей полиции. В моем воображении он казался идеальным; на практике у него имелись недостатки. Я стал избавляться от пакетов все ближе к дому, квартал за кварталом, в надежде возбудить подозрения.

Удовлетворив любопытство, он пригласил Эстебана на обед и съел большой кусок почти сырой говядины. Дель Валье понравилось, как этот человек с луженым желудком слушал его и задавал вопросы на тему, которую ему трудно было обсуждать с живыми. Отпив еще один глоток колы, Эстебан натягивает латексные перчатки, придвигает столик с инструментами, поправляет очки и медленно делает разрез на теле друга.

– Догадайся, Картер. Используй «маленькие серые клеточки», как говорит Пуаро в романах Агаты Кристи… Все великие детективы брали время, чтобы поразмыслить над делом. Вспомни, как Шерлок Холмс далеко за полночь играл на скрипке.

– Там еще есть штуки, которые свисают вниз? Сталактиты или что-то в этом роде? – Точно. Сталактиты свисают с потолка пещеры, сталагмиты растут из пола. И те, и другие состоят из отложений кальцита, оставленных капающей водой. – Да-да, сэр. «Титы» свисают… почти как у девушек. Так мы и запомнили.

– Поверить не могу, что после случившегося ты все же с ним связался, – произнесла она. – Ладно, в любом случае теперь с этим покончено. – Вовсе нет, – возразил он. – Ты же знаешь, здесь замешаны и другие люди. – Тогда тебе лучше с ними разобраться.

– Конечно, если забыть об осторожности. Однако там все равно нет ничего интересного, так зачем рисковать? К тому же, – Саймон чуть помедлил, – вам это может показаться странным, но помимо всего прочего людей отпугивают давние предания. Поговаривают, Уинтерс-Джилл населен призраками.

– Примерно с неделю назад. Он был здесь с несколькими приятелями, горластый и хвастливый, как обычно. И что женщины находят в таких самодовольных мерзавцах? – Владелец бара криво усмехнулся. – Я всегда считал их более разборчивыми. Олдройд взглянул на Картера. – А что ты об этом думаешь, Энди? Поделись опытом. Держу пари, он не такой уж маленький.

– Не знаю, сэр. Ни с чем подобным я раньше не сталкивался. В Лондоне нет ни пещер, ни выбоин. – Тогда задействуй воображение. Разве вы никогда не находили трупы в канализации? – Наверное, находили, сэр, но я ни одного не видел.

По их глубокому убеждению, у них все складывалось. Но это не означает, что все было правдой.

– Мисс Смит была убита. Женщина тихо вскрикивает, и в то же мгновение ее взгляд мечется к мужу. Клиланд таращится на Асанти, лицо у него пунцовое. – Если вы, черт побери, предполагаете… – Я ничего не предполагаю. Я задаю вопросы. Именно это и происходит при расследовании убийства.

Она молилась о том, чтобы разговора можно было избежать – ибо не хотела, чтобы он знал, что она слушает такое. Однако сейчас… сейчас у нее нет выбора.

– Она его впустила? Женщина кивает. – Да-да. Я видела, как он зашел внутрь. Эв лихорадочно пишет в блокноте. – Вы видели, как он уходил? – Нет. Я готовила, потом домой пришел Раджеш, и началась сплошная суета. Мужья – вы же знаете, каково это… – Она заговорщицки улыбается, Эв пытает ответить ей такой же улыбкой, но улыбка получается фальшивой – ведь она никогда не была замужем.

– Профессор Фишер, вы готовы отвечать на дальнейшие вопросы? Кеннеди многозначительно изгибает бровь. – Позиция моей клиентки абсолютно ясна. Все эти утверждения являются ложными, надуманными и, весьма вероятно, злонамеренными. Никакого инцидента не было, что означает, по определению, что вы не найдете доказательств, подтверждающих его.

– Прекрати таращиться, – шипит она. – Лучше от этого не будет. Куинн краснеет. – Извини. Я просто никогда раньше этим не занимался. – Морган тоже. А если он справится, то справишься и ты.

Уже в отделении медсестра на посту краем глаза заметила мужчину, заходящего в палату Марьяны. На нем был белый халат, в руках нес пакет с какими-то вещами. Медсестра решила, что это санитар, который разносит передачи от родственников по палатам. Но это был не санитар.

Иногда Алексею хотелось оторвать эту прекрасную говорящую голову, но в глубине души он считал себя добрым человеком. Алевтину было не переделать, как невозможно и изменить ее образ жизни или режим, в котором она существовала.

- Его смерть окутана мрачной тайной. Я не шучу, Гуров, так оно и было. Говорили, Шеффер любил выпить. Ну и попал на этом фоне. Вроде бы был пьян, упал и ударился головой, что-то уронил, что-то вспыхнуло. Короче, устроил он ночью в своем доме пожар.

Гуров позволил Моргунову говорить все, что он захочет. «Посмотрим, проколешься ты или нет, - подумал Гуров. - Не факт, что вы виделись с Голиковой. Может быть, так оно и было. И не факт, что ты ее грохнул. Я даже про мотив ничего не знаю, и вообще был ли он у тебя?»

Гуров понял, что в дом его пускать не намерены — старик так и стоял в дверном проеме, держась за косяк. За его спиной виднелся темный коридор, заворачивающий за угол. Из квартиры пахнуло затхлостью, и Гуров на мгновение задержал дыхание.

Как бы сильно Марьяна ни старалась, кое-где все же проглядывали намеки на ее разгульную жизнь. На пакет с пустыми банками из-под дешевого пива и разобранную постель с несвежим постельным бельем она, например, внимания не обратила. Гуров окинул взглядом изголовье кровати и заметил только одну подушку. И ни одной капли крови.

Я поехала с ним в морской грот, и мы спустились глубоко вниз — там было просто волшебно. Откуда-то издалека проникал солнечный свет, и казалось, будто ты в церкви, в таком туманном свете, среди изогнутых, бугристых колонн, растущих сверху и снизу. Они выглядели точно статуи святых.

Тяжелая деревянная дверь оказалась незаперта. Толкнув ее, я осторожно вошла в круглую комнату, заваленную старой мебелью и разными предметами старины. Полосы света из узких окон причудливо изгибались, в воздухе пахло пылью, плесенью и гнилью. Накренившийся пол напоминал палубу потерпевшего бедствие корабля, теперь медленно уходящего под воду.

Вглядываюсь в потемневшее старое зеркало — и кричу. На меня смотрит привидение. Привидение с большими запавшими глазами и черной пропастью рта. Я вижу белые волосы, призрачные, парящие вокруг головы мертвым облаком. Пятясь и дрожа, я отступаю; меня бьет сильная дрожь.

Фигура снаружи испустила вопль. Точно такой же полный муки вопль, который я иногда слышала ночами и который эхом отдавался в моих снах. Ледяные щупальца страха вцепились в меня, и я швырнула свечу в дверь.

Призрачная фигура в белом тумане. И только саднящие царапины на лице и руках и укол на пальце доказывали, что все было на самом деле. Мне вспомнилось то недавнее ощущение, что кто-то стоит прямо за дверью. Смотрит, как я сплю.

Какова вероятность, что это кровь? Пульс участился. Я отвернула ковер еще дальше, и пятно оказалось огромным. Если это кровь, то рана должна была быть ужасной. Возможно, даже смертельной.

На мой взгляд счастье – это короткий период, когда одна неприятность в вашей жизни закончилась, а вторая еще не пришла.

– У большинства представителей сильного пола имеется врожденная болезнь, холодильниковая слепота, – усмехнулась Рина, – недуг генетический, передается от отца к сыну. Ванин папа тоже никогда не мог на полке трехлитровую бадейку приметить

Отсутствие в моем организме зависти объясняется не высокой духовностью госпожи Сергеевой, а пониманием: ей досталось все лучшее, а то, что я не получила, того мне и не надо. Но, порой, все же, когда узнаю, что кто-то спокойно наедается вкусным на ночь, меня берут завидки. У Танюши даже от салата из свежих огурцов без соли, масла, сметаны пара лишних килограммов к бокам прилипнет.

Я ни за какие коврижки сейчас не признаюсь, что в моей голове долго крутилась мысль: Рина и Надя сошли с ума, они зачем-то собрались не пойми куда-то втыкать свечу. Я прикусила нижнюю губу, но, похоже, не уследила за выражением своего лица, потому что Рина расхохоталась. – Надя! Танюша решила, что мы сейчас хотим вставить Роки в попу свечку, потом зажечь ее. Оформить так романтический ужин!

Терпению моей свекрови позавидуют многие китайцы мира, а ее дружелюбию все плюшевые зайки. Но иногда даже у Ирины Леонидовны случается плохой день. И по тому, как изменился взгляд мамы Ивана, я живо поняла: она сейчас изо всех сил борется с собой, дабы не схватить веник и не отлупить им Ваню, который в момент лечения бульдожки проявляет крайнюю непонятливость.

Если мужчина объявляет: я совершенно свободен, то не следует сразу соглашаться на ужин у него дома, сначала уточните: он свободен или просто никому в хозяйстве не пригодился.

Погодин вышел на дорогу, куда спецназовцы уже вытаскивали тела убитых, оружие не оставляли, все складывали в кузов второго грузовика. Несколько раненных боевиков стонали, истекая кровью. Ранения были тяжелыми – множественные пулевые с повреждением внутренних органов при большой потере крови.

Погодин оказался прав, решив, что должна существовать и вторая группа бандитов, которая находится дальше по дороге на тот случай, если колонна, которую ждали, прорвется. И там должны находиться один или два гранатометчика. И эта группа обозначилась сразу, как только основная засада стала терять людей.

Три выстрела из гранатомета устроили свалку из огня и искореженного металла на дороге, точный огонь автоматчиков довершил дело. Единственный снайпер, которого капитан оставил при себе, меньше чем за минуту уничтожил трех пулеметчиков и командира, который пытался организовать прорыв по краю дороги.