Осколки, осколки, только блестящие осколки! И сколько ни копайся в них, больше ничего не найти. Ни одной целой игрушки! Полина открыла другую коробку. Всё то же. И лишь в третьей поверх осколков лежал огромный желтый шар. Единственный! Полина подхватила его дрожащими руками, и только сейчас увидела, как по пальцам стекает кровь, сочившаяся из тонких порезов.

– В лагерь. – В какой… лагерь? Сознание тоже плавилось, мысли путались, становясь тягучими и липкими. – Ну тот, – произнес приятель. – «Заря». Нас там ждут. – Жек, ты чего? – встревоженно выдохнул Димка. – Туда же нельзя. Ты что, забыл, что Павел рассказывал? Зайдешь в ворота и уже не выйдешь. Исчезнешь.

-Я тебя, наверное, и выдумала. На стрессе от пережитого крышей поехала и придумала себе тебя. Потому что ты какого-то черта заботишься обо мне, балуешь меня, радуешь, тебя даже просить не надо об этом! Это как называется? — Любовь, — говорю без запинки и встречаюсь с ней взглядом.

А я грею ее пальцы. Беру их в свои ладони и выдыхаю на них теплый воздух, а потом растираю руками. Она говорила, что никто не может согреть ее сердце, но, может, просто нужно было начинать с рук?

При всем при этом я все еще не знаю, что чувствуют, когда влюбляются. Просто у меня есть желание запереть ее в своем доме и находиться с ней круглые сутки. Это как называется? — Это называется статья, — сказал Андреас, когда я с ним поделился своими чувствами.

Матео и правда был единственным человеком в моей жизни, при котором мне не приходилось притворяться, и, конечно, я жалею, что тот отпуск не продлился целую вечность, а я не смогла заставить свое сердце разлюбить одного и полюбить другого…

Найти любовь всей жизни — великое счастье. Еще большее счастье — сделать эту любовь взаимной.

Я влюблен по уши. Я это знаю. Она это знает. Знают мои родители, сестра, все мои друзья и ее подруги. Мне порой кажется, что об этом знает уже целый мир, жаль только, что это ничего между нами вообще не меняет…

«— Ты — смысл моей проклятой жизни, Виттория. Я умру, если потеряю тебя».

«Я буду изо всех сил защищать тебя. Я буду любить тебя до самой смерти. С этой минуты я живу ради тебя, моя драгоценная жена».

«— Я заставлю тебя полюбить меня так сильно, что ты не сможешь без меня жить. Я стану твоим богом, ты будешь на меня молиться. — А я буду любить тебя так, будто ты — спасение моей души».

«Каждый день меня окружают красивые женщины, но ни одна из них не притягивает меня так, как эта маленькая лань с необузданными локонами и невинными глазами».

Несколько пуль ударили в дерево над головой Буторина. Но он не стрелял, пытаясь отползти за дерево и понять, в безопасности ли Жорик. А Коган сразу откатился в сторону от машины, попутно дав три коротких очереди по месту, откуда могли стрелять враги.

Жорик услышал несколько характерных для пистолетных выстрелов хлопков, на голову ему полетели осколки стекла, со скрежетом пуля за его спиной прошила корпус машины. Но к своему удовольствию, Жорик почувствовал и удар. Он зацепил крылом этого гада, хоть немного, но зацепил!

Коган напрягся, когда, проходя мимо Савченко какой-то мужчина неопределенной внешности, вдруг остановился. Женщина подняла на него глаза, видимо он что-то ей сказал. И все, больше ничего не произошло. Мужчина снова продолжал путь и спустился вниз по улице. Один из оперативников пошел следом за ним, но было очевидно, что он сейчас упустит этого человека.

Схватить «борца» оказалось непросто. Кое-что старое тело еще помнило, несмотря на возраст. Первый оперативник грохнулся на землю, подняв клубы пыли после броска через бедро. Второй зашел сзади, пытаясь схватить подозреваемого за шею. И тут же полетел через голову, врезавшись в соседский забор.

Альма попыталась было присесть на корточки и продолжить убираться на могиле дочери, но Сосновский взял ее за руку и усадил рядом с собой на лавочку. - Скажите, - вдруг заговорила Альма. – А что будет с моим мужем? - Все зависит от него самого.

Звонок раздался в семь часов утра. Из Управления сообщали, что в женском блоке лагеря ЧП – покончила с собой одна из женщин. Старший лейтенант Панова сообщила, что у нее псевдоним «Молчунья». Она сказала, что майор Сосновский поймет, и он должен срочно приехать. Шелестов и Сосновский, наскоро умывшись, бросились к машине.

Весь пол в коридоре был залит водой, по ней плавали какие-то бумажки. Лена поспешно выловила свою сумку. Фунт наклонился и что-то поднял: - Это, кажется, тоже твое… У него в руках была записная книжка в черном переплете. Та самая книжка, которую Лена нашла в старом пианино. Книжка раскрылась, Фунт заглянул в нее. - Ух ты, - проговорил он с интересом. – Тут у тебя какой-то необычный шифр…

Но самое главное – в кладовке не было кота! Если насчет кухонной утвари тетя Маша могла ошибиться, то кота Лена видела своими собственными глазами. Он только что вошел в эту кладовку, победно подняв хвост – и бесследно исчез…

Она пошла в указанном направлении, думая, что завещание неизвестного Согурского принесло ей одни пустые хлопоты. Завещанный ей дом расположен в настоящей дыре, куда не ходит ни один автобус, и даже не в самой этой деревне, а на отшибе, где никто не живет… А она сдуру подписала бумагу, что не станет этот дом продавать… С другой стороны, что ей оставалось?

Луч не задержался в пудренице – он вырвался оттуда, причем стал гораздо ярче, гораздо сильнее, гораздо материальнее, он словно действительно превратился в золотое копье… И острие этого копья ударилось в темную доску иконы. И эта доска на долю секунды вспыхнула ослепительным оранжевым светом… И тут же погасла. На стене больше не было иконы. Вообще ничего не было.

Лена с ужасающей ясностью поняла, что этот лес – самое последнее, что она увидит в своей жизни. И эта вонь от немытого мужского тела – последнее, что она ощутит. Потому что очень скоро они сбросят ее тело в омут, и ее никогда не найдут. А если найдут, то не опознают – некому опознавать.

Мы все играем по правилам, о которых наши братья понятия не имеют.

Женщины, которые действительно творят историю, редко делают это в одиночку.

Люди живут, следуют правилам, а потом умирают. Разве ты не хочешь большего?

Люди, у которых всегда была семья, на которую можно было положиться, и свое место в жизни, никогда не смогут понять, каким притягательным может быть тихий голос, нашептывающий тебе, что есть кто-то, похожий на тебя.

Я так хорошо умею говорить, что иногда, как только начинаю, уже не могу остановиться!

Ей нужно было держаться от Безликого подальше - мысли о нем странно отзывались у нее внутри. Ей это не нравилось. И все же они время от времени встречались. Правда, приходила она без приглашения и в качестве палача, чтобы отправить его в очередное наказание.

В конце концов, что есть вечность без достойного врага?

Судьба не подчиняется видениям и звездам, она во власти тех, кто ее вершит. В наших руках.

Истинный правитель должен быть готов и к короне, и к плахе.

Жертва должна быть оправдана безвыходным положением, а не глупостью.

Кто не рискует, тот не лицезрит головы врагов на пиках.

Прошлое - это всего лишь прошлое, оно ушло, и ничего поделать нельзя.

Может быть, мы способны различить явь и сон лишь тогда, когда уходим из жизни? В человеческой жизни вообще есть много такого, чего мы не в силах понять, пока не умрем.

Человек - престранное существо. Он меняется, порой меняется ежеминутно.

Возможно, жизнь и смерть тождественны в своей сути. И изящная, нежная музыка Моцарта очень точно выражает эту глубокую мысль.

Больше всего в мироздании ей хотелось обнять обладателя души. Прижаться к широкой груди в черном кителе, зарыться пальчиками в каштановую шевелюру, поцеловать обветренные губы и произнести с придыханием его имя.

— Чего стоит наша жизнь, Стейнер, если проживать ее на коленях?

— Все дело в том, что они два параллельных минуса, — произнесла с усмешкой Королева Душ. — Будут идти плечом к плечу, но каждый своим путем, не видя, что истина и ответы в них самих.

— Через сколько препятствий мы прошли, Стейнер? Как долго наши глаза были полны слез? — ее вопрос вырвал его из размышлений. — И только с тобой мои дни стали незабываемыми…

Быть человеком очень сложно, а не стать монстром еще сложнее.

— Любовь нужна для того, чтобы двигаться дальше. Наполнить свою жизнь смыслом. Разделить свои переживания и страхи с человеком, который верит в тебя больше, чем ты сам. Такая любовь — чтобы каждый день был незабываемым, — она на секунду задумалась. — Чтобы наконец осознать, что печаль — это то, что остается после смерти любви.

Жмурься почаще, ибо на том свете будешь смотреть ровно столько, сколько на этом жмурился!

Он был из тех, что сеют брови и поливают ресницы, а усы носят желтые, как дукаты.

Учись забывать то, что хочешь, это важнее и труднее, чем запоминать то, чего не хочешь.

У меня нет желания делать из тебя мастера, я хочу, чтобы ты стал солдатом своего дела, ведь и я не учитель музыки, а ее офицер.

Если бы все дураки носили белые шляпы, казалось бы, что все время идет снег!

Была пятница, а в пятницу не смеются, чтобы в воскресенье не плакать.