У человека счастливого нет прошлого, тогда как у несчастливого не остается ничего другого.

Вот почему начало чего угодно всегда — свет?

Он был уверен, что в самое ближайшее время Крук узнает о том, что произошло на Красноармейской. Наверняка в пивной были его люди. Они не стреляли, и документы у них были в полном порядке. Они смотрели и запоминали...

Трое бросились к черному ходу. Один из бандитов повернулся и рванул из кармана гранату. Никитин выругался и всадил в него пулю прежде, чем тот успел дотянуться до кольца. Перепрыгнув через убитого, он выскочил в узкий тамбур, ногой распахнул дверь на улицу.

Он не услышал выстрела. Просто вдруг пиво залило лицо, осколком кружки рубануло по щеке. Никитин упал, и вторая пуля разворотила деревянную стену. Аккордеон смолк, и кто-то закричал протяжно и страшно: "Ой! Убили!"

Когда их машина подъехала к дому, двое санитаров выносили из дверей носилки, покрытые белой простыней. Игорь увидел только каблуки сапог со сбитыми металлическими косячками и свисающую из-под покрывала руку, залитую кровью.

Участковый бросил чемодан и рванул из кобуры пистолет. Но он не успел его поднять. Неизвестный выстрелил раньше. Соколов, отброшенный к стене горячим свинцом, падая, все же собрал остатки сил и тяжело рухнул на бегущего человека, захватив его руку последней смертельной хваткой.

Сначала он ничего не заметил, а только нащупал рукой газовую трубу, нашел кран и повернул его. Потом шагнул к окну, чтобы раскрыть форточку, и обомлел. На полу, прислонившись спиной к плите, сидел человек. Соколов толкнул раму окна и при сером свете утра увидел остекленевшие глаза и белую полоску зубов.

На ковре лежал человек. Босой, в зеленых военных галифе, рядом с ним зловеще поблескивал пистолет, вокруг головы ковер влажно чернел. Что-то липкое подкатилось к горлу, в ушах зазвенело тонко-тонко. В коридоре внезапно стало темно. Хватаясь руками за стену, Алла выбралась на лестничную площадку…

Игорь вошел и положил на стол пистолет. Данилов вынул обойму. Пять патронов. Выходит, убитый стрелял дважды. — Пулю из стенки вынули, Иван Александрович, из «коровинского» пуля.

В комнате, тесно заставленной громоздкой мебелью, на ковре, сшитом из нескольких узких крученых дорожек, лежал человек. Левая рука была неестественно выгнута и подмята телом, рядом с правой, откинутой в сторону, лежал пистолет.

Он наконец прикурил и сладко затянулся дымом, поплотнее укутав левое плечо. Пуля тогда была, видно, на излете, но кость все же тронула. Да, намучились с ним в ту пору врачи, пока вынули… Вынуть-то вынули, а рана вот напоминает.

Рано утром к дежурному по МУРу явился бывший домушник Мишка Костров. Явился сам, сам, ожидая Данилова, написал о всех последних «делах» и в конце просил отправить его на фронт. Данилов знал Мишку не первый день и чувствовал: Костров что-то скрывает.

Два оперативника плечами высадили фанерную дверь. Подняв пистолет, начальник шагнул в комнату. Свет карманного фонарика вырвал из темноты фигуру, лежащую на кровати. Кто-то пошарил руками на стене, щелкнул выключателем. На железной койке, разметав во сне руки и широко открыв губастый рот, храпел Колька.

Но существовало четкое предположение, что один из бандитов или ушел с места перестрелки, или вообще там не был. А в том, что в банде был еще один человек, не оставалось сомнений. На ломике, которым убили сторожа магазина на Серпуховке, сохранились четкие отпечатки пальцев, они так и не были идентифицированы.

Данилов честно сражался в тылу. В сорок втором ликвидировал особо опасную банду Гоппе, еще несколько мелких групп. Положение в Москве начинало стабилизироваться, так нет же, в конце декабря и январе пошла серия убийств и бандитских нападений.

Данилов вспомнил грязно-серый рассвет, машину-фургон с распахнутыми дверцами, тело человека у колеса и труп шофера, навалившийся на руль. Было темно и холодно, руки стыли даже в перчатках. Эксперты запалили маленький костерок и по очереди отогревали пальцы.

Шукаев зажег фонарь и, держа наган наготове, начал подниматься по лестнице. На площадке лежал пистолет системы Коровина, сержант поднял его, сунул в карман. Он прошагал еще один марш и увидел маленькую, словно сжавшуюся в комок, фигурку в ватнике и хромовых, сдавленных в гармошку сапогах.

Шукаев выдернул наган из кобуры и бросился вверх по лестнице. Навстречу ему бежал человек. В лунном свете, падающем из окна, мертвенно-желтом и зыбком, его фигура показалась сержанту неестественно большой. - Стой! - крикнул он.

Свет фонаря ударил ему в лицо. Он закричал и надавил на спусковой крючок. Выстрел ударил гулко, пистолет чуть не выпрыгнул из руки, а он все давил и давил на спуск. А потом бросился вниз по лестнице, повторяя про себя: "Боженька, милый... Боженька, милый..."

Тем не менее егерское движение дало важнейший результат. Когда в 1917 году царь отрекся от престола, Финляндия начала дрейфовать прочь от Российской империи. Процесс был небыстрым, но кончился победой народа, который давно хотел независимости. Свобода далась дорого: в молодой стране началась гражданская война между «белыми» и «красными». И вот тут егеря сказали свое веское слово.

Первого августа 1914 года в 18 часов по берлинскому времени Германия объявила войну России. Это был ответ на всеобщую мобилизацию, которую Россия начала после того, как 28 июля Австро-Венгрия напала на Сербию. Затем последовало множество других взаимных афронтов – два блока сцепились. Началась небывалая прежде по масштабам Мировая война.

– От имени купца первой гильдии Смирнова награждаю вас за содействие в возвращении ему похищенных средств. Расписка не нужна. – И сколько тут? – желчно поинтересовался генеральный комиссар, держа руки в карманах. – У тебя две тысячи рублей, у Вихтори тысяча. На лодку хватит и еще останется на обмыть. Нотариус, недолго думая, принял деньги и вежливо поблагодарил.

Но долго раздумывать было некогда. Дверь притона открылась, и наружу полезли разбойники. Коскинен выстрелил в воздух и что-то крикнул на финском – видимо, предложил сдаться. В ответ ребята одарили его целым залпом и скрылись обратно в доме. Лыков полез за браунингом: – Глупая голова, ты не оставил мне выбора. Нешто я брошу полицейского в опасности? – Тогда поддержите меня огнем, – обрадовался финн

- Триста тысяч не иголка в стоге сена. Если ихние сыскари возьмутся за дело всерьез, они их найдут. Так что главная твоя задача – заставить работать их. Один ты в Финляндии ничего не сделаешь, какая бы ни была у тебя репутация. – Это да… – помрачнел Лыков. – Они там даже по-русски не говорят. Или по-шведски, или по-фински. Ни тот, ни другой выучить невозможно.

В середине августа в столице произошло необычное преступление. Старший кассир Русского для внешней торговли банка Хейкки Раутапяя придумал и успешно реализовал сложную аферу. Как потом выяснило дознание, он послал сам себе из разных почтово-телеграфных контор Петербурга и Гатчины двенадцать телеграмм.

На следующий день в наручниках молодую женщину привели на допрос к майору Щелкунову. Опустившись на стул, она уверенно посмотрел в лицо майору, чего могут позволить себе честные люди. Ее самообладанию следовало бы позавидовать.

Наклонившись к умирающей женщине, Ситдиков задал вопрос: – Вы видели нападавших? – Да, – прошептала пострадавшая. - Кажется, их было трое.

Поза ничком и разворошенная постель Гладилина говорили о том, что, нанеся Степану Гавриловичу несколько смертельных ран предположительно топором, грабители попросту столкнули его с кровати, когда искали под матрасом и в постельном белье припрятанные сбережения.

При осмотре трупа в карманах были обнаружены пять тысяч рублей. Весьма приличная сумма – месячная зарплата профессора после повышения окладов и заработных плат сорок седьмого года! Такие деньги просто так не заработаешь, хотелось бы узнать, где и каким образом он их заполучил.

Мужчина стал перебегать улицу, и тут на него, громко заскрипев тормозами, налетел большой черный автомобиль иностранного производства. Конь, если это действительно был он, отлетел на несколько метров в сторону и со всего маху хрястнулся спиной о ствол дерева.

Как только Валентин вошел в тенистый привокзальный сквер, тут же увидел с правой стороны от себя, подле фонарного столба, фигуранта, курившего папиросу. По крайней мере, он полностью соответствовал словесному портрету преступника.

План Гурова был достаточно прост, хотя и сохранял повышенные риски для журналистки. Сыщик хотел, чтобы фамилия Лещук, как автора эксклюзивного материала об убийстве Киреева, звучала «из каждого утюга», чтобы серийник точно не пропустил ее и знал, кого нужно искать, и кто именно оклеветал его.

Снег рядом с ногами трупа был так утоптан, что складывалось впечатление, что это сделал убийца. Причем специально, чтобы невозможно было забрать слепок его обуви. А во всех остальных местах он выглядел нетронутым, лишь кое-где виднелись птичьи следы, да вокруг убитого все было усыпано маленькими отпечатками лап собаки.

Убитый лежал лицом вниз, а его руки были под телом, согнутые в локтях. Видимо, смертельного удара он ждал. Возможно, стоя на коленях. Вероятно, даже молил о пощаде. А почему не кричал, не звал на помощь? Ведь в Москве, даже в шесть утра, когда собачники обычно выгуливают своих питомцев, людей на улицах вполне достаточно.

На первый взгляд, убийство действительно можно было принять за дело рук сатанистов. Худощавый мужчина висел на трубах отопления, привязанный в позе распятого Христа. Он был без верхней одежды, лишь в рубашке, разорванной на груди, и брюках, повисших на подогнутых коленках.

Несколько секунд провисев на крюке люстры, курьер спрыгнул на пол. А затем сделал петлю на конце веревки и, подойдя к Быковской, одел ее на шею жертвы. Посадив Веронику спиной к креслу, он несколько раз ударил женщину по лицу: - Просыпайся, стерва! Пришло время платить за свои грехи!..

Однако ничего из запланированного ей сделать не удалось. Едва она повернулась спиной к курьеру, как тот разжал кисть правой руки, роняя коробку на пол. Она опустилась на бетон с легким шелестом, словно внутри была пустота, а в свободной руке курьера оказалась резиновая дубинка, появившаяся из широкого рукава спецовки, как по мановению волшебной палочки.

Все люди совершают ошибки, но не все извлекают из них уроки, для неко-торых наступать на одни и те же грабли становится азартным видом спорта. Надеюсь, вы выбросите все грабли, даже те, что с резиновыми ручками!

Крепкий чай с вкусным вареньем – лучшее средство от дурного настроения. Я желаю вам как можно реже принимать лекарства от взвинченных нервов. Луч-ше последуйте моему примеру: когда кто-то пытается выбить меня из равновесия, я всегда сажусь пить чай.

Я хочу, чтобы вы никогда не ругали себя за ошибки. Надо лишь сказать себе: «Ну что ж, совершенный поступок не принес мне ничего хорошего, однако его последствия все-таки не смертельны». Никто из нас не застрахован от ошибок!

У вас есть заветное желание? Если каждый день, вечером, повторять его пе-ред сном, оно непременно сбудется!

Каждый человек способен совершить подвиг: пожалеть бродячую кошку, пойти с мужем на футбол, а с мамой в магазин, почитать дедушке газету, уступить место в метро… Подвиги бывают разные, большие и маленькие. Совершайте их почаще!

Что такое счастье? Это когда ты утром радостный торопишься на работу, а вечером с улыбкой на лице спешишь домой. Я желаю вам быть счастливыми!

Пальцы ему переломали десять лет назад. Он тогда работал по карманам на колхозном рынке. Что на него нашло — обычно осторожный и расчетливый, он соблазнился свертком денег, которые крестьяне наторговали за несколько удачных дней. Рискнул. Тут его за руку и схватили. И он на своей шкуре испытал, что такое кровожадная толпа.

Он открыл чемодан. Вытащил оттуда здоровенный нож. Ни один эксперт не признал бы его холодным оружием — этот инструмент для резки мяса продавался в хозяйственных магазинах и скобяных лавках. Но вид у него был угрожающий.

— Что и каким образом украли? — спросил Маслов, имевший со слов дежурного по МУРу лишь общее представление о происшествии. — Машину «Волга», — произнес молодой узбек без акцента, ровным уверенным голосом, который выдавал в нем учителя или преподавателя вуза, привыкшего общаться с аудиторией.

В тот же день рядом с забором комбината с одного грузовичка на другой был перекинут товар, и Ашот немного успокоился. Хоть что-то есть. Гораздо лучше, чем ничего.

Пули смертельно пропели совсем рядом с Давидом. Или, может, пронзили его, но он не заметил? И жизнь сейчас уходит из него? Нет, вроде цел. Пора решаться!

О сверхъестественном чутье Лесничего, его нечеловеческой ловкости и меткости ходили легенды. И Давиду мерещилось, что его уже увидели. И сейчас произойдет что-то страшное. Ружье опять казалось игрушечным, стреляющим не картечью, а бумажными шариками.