Пусть гибну я, любви одно мгновенье Дороже мне годов тоски и слез.

Ты и есть мои крылья. Весь мой мир.

А может быть, тьма пришла вовсе не на гнев? Тьму пригласил страх, липкий подлый страх смерти и страх потери? Кая всегда теряет тех, кто ей дорог.

«Ты не должна сдаваться, ведь ты — истинная королева…»

Я не знаю, какие демоны сидят внутри тебя, но взамен обещаю, что помогу тебе с ними справиться. Будь со мной.

Только там, стоя перед ней на коленях в рунном круге, Амоа понял, что они действительно в чем-то похожи. Что она так же, как и он когда-то, готова пожертвовать всем ради кого-то очень близкого.

Нельзя контролировать человека, которому нечего терять. У которого нет желания выжить любой ценой, пусть даже не ради себя.

Шея была туго перетянута крученым телефонным проводом, на одном конце которого, не касаясь пола, едва заметно покачивался стационарный телефонный аппарат в красном корпусе. Другой конец провода оканчивался телефонной трубкой, покоившейся на груди убитого.

Гуров и Крячко стояли перед открытой дверью кабинки, в которой долгие годы нес свою службу консьерж дома на Тверской. Смерть настигла его прямо в кресле — в том самом, покрытом старой ковровой дорожкой.

- Тайник прямо под изголовьем, вот тут, - Лигунова коснулась края свисающей простыни. - Дома мы никогда не держали оружие, но видя беспокойство мужа, я предложила ему идею насчет тайника, хоть и понимала, что вряд ли какие-то недоброжелатели к нам сунутся.

Старушка вот-вот должна была добраться до того момента, когда в квартире прозвучал роковой выстрел. Во всяком случае, Гурову так показалось. Кроме того, судя по тому, что Елизавета Ильинична становилась все более эмоциональной, ее начинало «отпускать».

В середине лба убитой темнело небольшое отверстие с темно-красным ободком свернувшейся крови. Гуров присел на корточки, всмотрелся в рану. Следов пороха вокруг раны не наблюдалось. Значит, действительно стреляли с расстояния, а не в упор.

Жертва лежала на пороге комнаты, ногами к входной двери, а головой, соответственно, в сторону комнаты. Как и сказал сосед, лицо ее смотрело в потолок. Глаза девушки были открыты, руки раскинуты в разные стороны.

Какое-то время им это удавалось, и они достигли леса, сохранив отрыв от преследователей. Когда Гуров и Крячко достигли лесной опушки, им навстречу снова прогремел выстрел. На этот раз пуля чиркнула по щеке Крячко, у того обильно пошла кровь.

Теперь можно было рассмотреть, что стало с Борисом Косолаповым. Зрелище было тягостное. Камень, упавший сверху, расплющил голову управляющего, так что лица вообще не стало видно. Грудная клетка также была сломана.

Все мужчины взялись за канат, включая Олега. По команде Крячко они плавно тянули тело управляющего вверх. И вот наконец труп оказался на уровне тропы. Тогда Гуров и Крячко вдвоем потянули его и вытащили на тропу.

Чемодан был пуст – все нужные для жизни вещи Гуров вынул из него еще в первый день. Но при этом чемодан был закрыт на два замка. И это было сделано не случайно, потому что в этом пустом чемодане оставалась лежать кобура с пистолетом «ТТ».

Ирина находилась на середине опасного участка, когда груда камней скатилась на тропу, ударила в женщину и столкнула ее вниз, на крутой склон. Еще несколько метров камнепад катился вниз, потом постепенно остановился.

И вдруг где-то вверху, в горах, послышался какой-то звук, похожий на гром. Вслед за этим люди услышали нарастающий, приближающийся грохот. - Лавина! – воскликнул Воинов. – Бегите! Бегите скорей!

Силой забрав телефон у Айнуры, Березин и Тарасевич узнали-таки крымский номер Корякиной. Но тщетно они пытались по нему звонить. Светлана сначала трубку не брала, а потом и вовсе стала недоступна по этому номеру.

Гуров и без того знал, что они со Станиславом догонят эту полную и не слишком расторопную барышню. Но его крик и угрозы, как ни странно, помогли. Корякина вдруг, упав на землю, закрыла голову руками.

Как и предполагали оперативники (с подсказки Гурова), наркотики, а вернее, мефедрон упаковывался в обертки вместе с шоколадками «Сникерс» и продавался по заказам, которые делались в интернете на сайте магазина.

Получив от Льва Ивановича данные, Крячко первым делом стал обзванивать морги города Химки и спрашивать, есть ли у них неопознанные тела молодых девушек в возрасте двадцати-двадцати пяти лет, по приметам похожих на Айнуру.

Дина плакала, а Гуров растерянно смотрел на нее и не знал, что ему предпринять. Он хотя и был крутым мужиком, но от женских и детских слез всегда терялся и не знал, как себя вести в таких случаях.

Гуров тогда расследовал одно запутанное убийство и много времени провел в беседах с продавщицей Таськой-Лютиком. А потом даже спас ее от убийцы, который решил убрать слишком болтливую женщину.

Степан перехватил руку, заломил ее за спину лейтенанту. Сержант даже не пытался нажимать на спусковой крючок, и затворную раму не стал передергивать. Он отсоединил магазин, чтобы пустой заменить на полный.

Микула схватил ее, затащил в комнату, там и ударил ножом. Раз-другой… Он психовал, поэтому бил без разбору, в грудь, в ногу. Бил, ничего не соображая… Но тогда почему на его футболке не было крови? Или, может, подслеповатая соседка не заметила?..

Роза по-прежнему лежала в луже крови в гостиной. Зрелище в высшей степени душераздирающее, и плакать хотелось, и стонать, но Степан смог взять себя в руки. Розы больше нет и не будет, но ее убийца должен понести наказание.

Рука резко пришла в движение, кулак мгновенно сжался и врезался бандиту в переносицу. Этого хватило, чтобы нокаутировать противника. Микула сел на задницу, а Степан, выхватив из кобуры пистолет, направил его на бритоголового «быка».

Мелкий тут же врезал ему ногой в живот. А коренастый, присев, рубанул кулаком в челюсть. В глазах потемнело, но Грамотей все-таки смог подняться и даже выдержать очередной удар.

Из «девятки» вышли двое. И если один плотный, то другой худощавый, щелчком в нокаут отправить можно. Грамотей даже не стал вытаскивать свой «ТТ». Ни к чему светить ствол, когда он мог сделать этих двоих одной левой.

Она чувствовала себя богом, ведь жизнь – большая матрица, и в ней на первых ролях стоит тот, кто знает, что всё может быть не тем, чем кажется. Это ли не шанс показать себя в выгодном свете?

Не стоит думать, что незначительный проступок не повлечёт за собой наказания, что справедливости нет дела до мелких пакостников и воришек. Даже если собственная совесть останется безучастной, мироздание отреагирует на крошечное действие, выведет закономерность, исходя из ничтожной детальки, и в соответствие с ней поменяет будущее. И расплата настигнет, отзовётся эхом даже самых отдаленных событий.

Пламя сотнями жадных языков лижет кладку, пытается дотянуться до разбросанного по полу мусора, победно трещит, заглатывая очередную добычу, и восторженно ревёт, заглушая доносящийся из комнаты голос. Швайгман истошно вопит, ругается, бесится, зовёт на помощь, но я не могу разобрать слов. А ведь достаточно только одного…

Я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в колдовство. У меня одна путеводная звезда – справедливость, и указывает мне она единственную цель – возмездие. Я не убиваю, я только взимаю плату согласно величине долга и не делаю скидок.

Я ‒ карающий меч правосудия, но он не разит бездумно и бессмысленно. Если я прихожу к тебе, значит, ты этого заслужил. Не убегай, не прячься ‒ бесполезно, я всё равно настигну тебя. Так прими свой жребий достойно, ибо никто не уйдёт безнаказанным.

Я не палач. На моих руках нет крови невинных жертв. Я тот, кто избран самой справедливостью ‒ неподкупной богиней Дикé. Я слежу за тем, чтобы виновные ответили за свои прегрешения. Я не сужу, я привожу в действие приговор, вынесенный по всей строгости закона.

Возьмите часы, откройте их и посмотрите, что там делается! Не правда ли, чепуха страшная?

Философ был одним из числа тех людей, которых если накормят, то у них пробуждается необыкновенная филантропия.

Редкая птица долетит до середины Днепра!

А женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом, не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею

А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать.

Терпи, козак, – атаман будешь!

Вот, к примеру, горы — ничего особенного, вот небо — такое же, как и везде. Снег? Да, такого он раньше не видел, но в стране торгов его не в пример больше. Необычайно зеленые леса и мох на камнях? Если поискать, то в империи можно найти не хуже. Единственное, что здесь совершенно не понятно, так это люди.

— Вы хотите сказать, что разностороннее развитие человека — это роскошь? — Ну разумеется! И ты даже не представляешь какая.

...тот, кто все время играет по правилам, всегда в конечном счете оказывается в хвосте. А я бы сказал еще проще — под хвостом.

Закон общества состоит в том, что хлебных мест в нем гораздо меньше энергичных людей, желающих любыми путями занять их. Тебе только и придется, что думать о том, как бы удержать завоеванную делянку, и чем выше ты поднимаешься, тем острее будет стоять этот вопрос.

Каждый, кто следует велению сердца, неизбежно дождется отведенного лишь ему Часа Истины.

Вот, к примеру, горы — ничего особенного, вот небо — такое же, как и везде. Снег? Да, такого он раньше не видел, но в стране торгов его не в пример больше. Необычайно зеленые леса и мох на камнях? Если поискать, то в империи можно найти не хуже. Единственное, что здесь совершенно не понятно, так это люди.

— Вы хотите сказать, что разностороннее развитие человека — это роскошь? — Ну разумеется! И ты даже не представляешь какая.