Борис не стал ждать продолжения. Не вставая, точным ударом в кадык отправил задиру на пол. После секундной паузы возник водоворот сумятицы. Зэки разом загомонили, перекрывая хрип лежащего на полу.

Команда услышала приближающийся топот и хруст под тяжелыми шагами. Спецназовцы, все как один имеющие реальный боевой опыт, мгновенно рассредоточились. Меркульев переглянулся с мгновенно собравшимся Самохиным и сжал пистолет двумя руками.

Грохот первого выстрела расколол хрупкую тишину рассвета. Двадцатый калибр. «ИЖуха». Охотничий опыт определил оружие, но не помог понять, что случилось. Тут же в ответ защелкали ПМы, включаясь в немыслимую сейчас картину ночного боя.

Борису резко подурнело. Он попытался встать, но крепкая рука опустилась на его плечо. Митька быстро огляделся и пугающе жестко произнес: - Сиди, терпила…

Я не боюсь смерти. Но опозориться на людях – это другое дело.

Интересно, Бог наблюдает за тем, как я надираю задницы его любимым ангелам? Если так, то я уже должна быть в черном списке.

Мне так жаль, что я оставил тебя одну. Этого больше никогда не повторится. С этого момента мы всегда будем вместе.

Его сила озаряла всю комнату золотистым светом, и, казалось, что само его присутствие наполняло меня энергией.

Я не собиралась сдаваться. Такой уж у меня был характер.

Выпустив очередь, самолет вышел из пике. Шинкарев увидел сноп пыли, выросший под ногами, и только потом рухнул от страшного толчка. Лежа на животе, он чувствовал, как внутри него клокочет, рот наполнился кровью, а раненый на спине затих.

Шинкарев успел сделать еще один выстрел. Сидевший на заднем сиденье немецкий офицер взмахнул руками, ткнулся в спину водителя, а потом на полном ходу свалился в придорожную пыль.

Пуля попала во второго водителя, прошла через него насквозь и увязла в груди сидевшего позади него солдата, которого Лернер пересадил из люльки головного мотоцикла еще в Россоше. Оба мертвеца свесились в люльку, мешая пулеметчику, сидевшему в ней, открыть огонь.

Зажатые на лугу между горой и Доном беженцы были различимы из пилотных кабин и гибли под пулеметным огнем. Середина реки пестрела конскими и людскими головами, течение трепало длинные гривы, сбрасывало их на сторону, топило пропитанные потом пилотки.

Дети остались на улице, продолжая смотреть на выраставшие столбы воды и султаны земли, перемешанной с камнями шоссе, остатками телег и человеческих тел. Увидев, что вместе с водой в воздух полетели доски и бревна, Виктор произнес: – В мост попали…

Цикавый, новым ударом швырнул сонного солдата в заросли лозняка. Насев сверху, разбил ему лицо и отобрал винтовку. Закрывая губы и нос, боец хотел было закричать, но не успел: Цикавый с размаху проткнул его штыком.

Дальше, за горизонтом, нет ничего: никакой правды, никакой истины, никакой Атлантиды. Только злой ледяной ветер, бушующий океан, лютые штормы с огромными волнами. На берегу еще спорят между собой птицы на многочисленных базарах. А там дальше вы будете наедине с океаном и его дрейфующими льдами.

Конечно, нужно поехать на север. Снять комнатку в деревенском доме в Карелии, погреться у печки, выпить чаю с морошкой, которую собирали еще по теплу, погладить хозяйскую кошку. Выйти на берег Белого моря и восторженно смотреть, как в небе над горизонтом разгорается и полыхает зеленое пламя.

На севере с нас спадает вся шелуха, которой мы успеваем обрасти за годы сытой жизни в тепле. Здесь проявляются настоящие люди.

Первый выстрел Руслана ушел в пустоту, но на втором он успел выставить прицел чуть правее и его фугас по касательной ударил о длинный нос немецкой батареи. С высоты сыпанул сноп искр, и раздались крики ошарашенных артиллеристов…

Соколов закрутил настройки бинокля, чтобы пересчитать количество охраны, как что-то вдруг стукнуло его по носу, выбив из рук бинокль. Патруль засек! Обстрел!

Протянутый в руке пистолет ТТ уткнулся прямо в лицо немцу и выстрелом разнес голову. Больше в танке никого не было. Алексей снова щелкнул рычажком фонарика, слабом свете стало видно, что на кресле водителя лежал ничком танкист. Голова была залита кровью от выстрела.

Руслан ползком подобрался поближе и с размаху опустил приклад автомата на висок спящего солдата, потом выхватил с пояса кинжал, который достался от деда, и отточенным движением провел острым лезвием по шее.

- Давайте я, - он представил на месте офицера того ефрейтора, что обещал заставить Бабенко вычистить его сапоги языком. И с размаху залепил кулаком, так что из разбитой брови сразу же хлынул красный ручеек.

- Немец! - прошептал Логунов, прильнувший к оптике. Рука легла на гашетку пулемета, одно нажатие, и проклятый фашист будет подстрелен, но приказ командира четкий - огнь не открывать.

От оборудованного под летнее жилье сарайчика до берега канала прости-рался пестреющий цветами луг. Потом цветы разом исчезли, а трава выбросила метелочки, и луг точно поседел, из веселого сделался элегантным, вроде стильно-го ковра в гостиной. Через несколько дней пришел глуховатый старик в белой рубахе и все выкосил. Луг снова помолодел, превратившись в стриженый круг-лый затылок футболиста.

Любовь эта занимала в нем примерно то же место, что Сибирь на карте страны: куда ни ехать, все через нее.

В каждом фабричном здании, среди кирпича, мутного стекла, станков, же-леза и бетона, есть уголок, в котором теплится жизнь: какая-нибудь выгородка позади стеллажей со сверлами и деталями, где под лампочкой с газетным абажу-ром, сидя за щербатым столом на табуретах и клеенчатом топчане, играют в до-мино и наливают в граненые стаканы. Так в расщелине отполированных ветром скал все ж таится пятнышко

Мечтать всего лучше ночью, когда окна не зашторены и по стене ходят светлые уличные тени.

Прогуливаясь солнечным днем, он любил наступать на головы теням дру-гих прохожих.

Волосы у него были промыты так чисто и причесаны так аккуратно, что по пробору пробегал огонек от люстры.

Когда пришло время выписываться из больницы, Тимур Борисович сказал: «Если не считать, что у вашего ребёнка вместо головы глаз, в остальном – абсолютно здоровый получился человек. Интересно устроен слух. Как таковых органов слуха у него нет, но он слышит. Мы думаем, что таким образом устроен сам глаз, он работает в том числе и как вибрационная мембрана...

Почти месяц Горчинский не входил в систему. После истории с Ваксой-мусорщиком он стал немного бояться своего детища. Впервые он заглянул в жизнь обычного человека, ничего не значащего для него человека, одного из миллионов этого города и оказался в таком аду, справиться или забыть который невозможно.

Было время, когда, выходя из дома, было страшно захлопнуть дверь, забыв ключи. Потом было страшно забыть дома мобильный телефон. Затем – страшно было забыть дома маску. Потом было страшно не отсканировать план маршрута в домофоне. Еще немного и ещё сложнее стало – попробуй быть спокоен, если вышел из дома и не активировал коптер-дрона. Годы несутся, и в каждом новом году человек стоит растерянный

Перед тем как заснуть, Андреев попытался вызвать привычное меню выбора снов. Он уже приноровился выбирать так, чтобы как можно меньше рекламы. Реклама во снах функция свежая, алгоритмы ещё сырые и, если правильно выбрать сон, можно получить сновидение с тремя, максимум с четырьмя рекламными паузами. Меню предложило пять стандартных пунктов: еда, секс, война, популярность, богатство.

«Солнце недоступно в бесплатной версии реальности, – прочитал он уведомление на фоне серого неба и вдогонку: Сеть магазинов Тингам приглашает вас на пятничную распродажу, для вас будут доступны: суповой набор, маргарин, сухари ржаные, водка, вода, независимо от уровня вашей подписки».

Люди не сопротивлялись. Казалось бы, много ли нужно сил, чтобы справиться с таксой или кошкой? Но люди покорно позволяли разорвать горло, они улыбались, когда кошки хрустели пальцами рук, а воробьи лакомились глазами. Васильев их всех понимал. Что ещё осталось людям, лишенным мечты, лишенным чувств из-за того, что погасли все звёзды?

Голова Серизеты закружилась, в глазах на миг потемнело, но в следующую секунду к ней вернулись все чувства разом: под ногами она ощутила тёплый песок, услышала нежный шум морского прибоя и крики чаек. Она с нескрываемым наслаждением сделала глубокий вдох, и её легкие наполнились родным и приятным воздухом Южного континента.

— И что произойдёт? — Сначала ничего особенного, но постепенно будет впитываться в кровь, проникнет в мозг, порождая чёрные мысли, а они повлекут за собой чёрные дела. Потом доберётся до сердца. Оно медленно, но верно станет чёрным, — пояснила Великая Ведьма.

Уранум подошёл к заданию Великой и ужасной бабушки творчески, так сказать, с душой и фантазией: решил, что будет красиво и романтично, если родители младенца трагически погибнут в один день. Он наслал Долорес несколько снов, побудивших её спуститься в шахту к любимому мужу. Там сын Владыки Недр обрушил свод и похоронил под обвалом родителей Мауроса.

Хвостатые звёзды — крайне редкое и совершенно непредсказуемое космическое явление. Их влияние на судьбы огромно. Часто они меняли истории целых государств и народов. Говорят, перед истреблением великанов их на небе видели сразу несколько. Появление хвостатой звезды никогда не сулило ничего хорошего, а главное — ничего предсказуемого.

Наведя автомат на оперов, старший группы спецназа отрывисто скомандовал: - Никому не двигаться! Бросить оружие! Стреляем без предупреждения! Переглянувшись, неприятно удивленные Гуров и Крячко неохотно бросили пистолеты на пол.

- Полковник Гуров, Главное управление угрозыска! – Лев достал из кармана удостоверение. - Полко-о-вник… – старший группы спецназа язвительно хохотнул. – Если ты полковник, то тогда я – римский папа! Мне нужно настоящее имя, кличка, место жительства…

Слушая ее истеричный «спич», опера, мгновенно сориентировавшись, уловили появление на балконах у самой балюстрады справа и слева двоих мужчин в черной одежде с пистолетами наизготовку.

Каких-либо документов при нем не оказалось. Зато во внутреннем кармане ветровки обнаружилась сторублевая купюра, сложенная пополам, с надписью шариковой авторучкой: «На билет в ад!»