Предположительно, трупы пролежали в земле два с половиной года, гнилостные изменения сожрали папиллярные узоры на пальцах, зато сохранилась татуировка на ноге у блондинки, хоть и с трудом, но ее удалось прочитать.

На выходе из аула снайпер пропустил Копотя. А командир согнулся от удара в живот. Первая пуля из трофейной советской СВТ-40 прошла насквозь, чуть царапнув галифе пленного - тот припал к забору не дожидаясь команды.

Они одновременно выстрелили с полушага, так что разлетелись-развалились в разные стороны. Немец, закинувшись с выбитым глазом, ещё судорожно дёргал ногами. А вот Живчику досталось точно в центр грудины.

Пичуга не услышал выстрелов командира, он просто прицелился и нажал на спусковую скобу. Получилось вовремя. Пулемётчик судорожно привскочил, подёргался под пулевыми ударами. И завалился вперёд на задравший ствол пулемёт.

Бах-бах-бах! Один за одним, из пролетавших на приличной высоте – километров пять – тридцати наших «илюшей», четыре выпали из строя и, дымя и кувыркаясь, спикировали куда-то за перевал. Бах-бах!..

В центре станицы, вздулся чёрный гриб, оторвался, посерел и отлетел круглым облачком. Через двенадцать секунд донесло грохот. В бинокли было видно, как разгоралась одна из административных двухэтажек. Чего там с нашими? Нарвались или сами подорвали?

Двое батальонных ножами сняли часового. Заняли позиции по траншее справа и слева. Всё тихо. Остальные трое батальонных нырнули за бруствер, выгорбились, сцепились мостком, чтобы по их плечам перебежали дивизионные.

В небесах торжественно и чудно подмаргивал звездами зимний вечер, мороз крепчал, а бабушка, хоть и сгущалась вроде бы все основательней и все ощутимей висла на Сашином рукаве, при этом все равно никак не материализовывалась до нужной консистенции. Саша нервничал, косился на обмотанную тюрбаном из куртки Адидас бабушкину предполагаемую голову и на шатко шаркающие по снегу обутые в его гады 46-го

А началось все совсем не зимой. Все началось наоборот летом, но тоже с бабушек, которые сказали: Единожды попробовав! Единожды попробовав, сказали бабушки на скамейке возле песочницы, где Саша выгуливал сына, единожды попробовав продукты промышленного производства типа сока или чипсов, человек уже никогда не сможет вернуться к нормальной пище. К домашним компотам и прочему.

Непрогнозируемая, как стихия. Она появилась внезапно, прямо-таки обрушилась, как это и водится у стихий, и вскоре уже Паша обрушивал на изумленный коллектив новость: скоро свадьба. Чья свадьба, почему, никто ничего не понимал, и в первую очередь немолодые и уже порядком уставшие от прожитых лет, а главным образом от Паши, Пашины родители.

Церемония – это вообще были кошмарики, тетя эта с палочкой как волшебная палочка у феи. Которой она указывала, куда расписываться. Эти модуляции провинциальной актрисы. Такая казенщина. Как на это можно соглашаться по доброй воле, непонятно. А потом этот фотограф. Это ужас, это просто был ужас какой-то. Два часа на лестнице. Женщину туда, мужчину сюда. И все время шутил!

Каждому свое, бормотал под яблоней Аркадий, я чувствую, что музыка – это мое. Пусть от меня уже как будто бы шарахаются в некоторых студиях звукозаписи. Там, далеко, в городской жизни. Песни сами приходят ко мне. Я не могу их не петь. С тех пор, как я удалился от дел, и поселился тут, и стал подкармливать яблони железом. Закопал под одной утюг, с налипшими остатками горелого мяса...

А девушка сидела на подоконнике, смотрела во двор, мечтала о других котах, гладила имеющегося. В окна плескалась тьма, там ездили по кругу маршрутки, дул ветер, брели, держась за кусты, чьи-то дети. Умирали в муках чьи-то любови в виде котов, а чьи-то не умирали. Это уж как повезет. И чтоб избежать лишней кошачей мучительной смертности, можно просто беречь свою любовь. Так она думала...

С тех самых пор желтизна и ало-пунцовая, ржавая листва кленовой Канады, эти августовские цвета восходящей осени, над которыми медленной сказкой поднимаются в небо десятки радужных аэростатов, так и остались цветами моего последнего счастья.

«Бабий ветер» – это сухой приятный ветерок на Камчатке; на нем бабы сушат белье. В конце весны и летом побережье там практически всегда окутано плотным морским туманом. Волгло, вязко, сыро так, что трудно дышать, – ну, и белье, сама понимаешь, не сохнет. Осенью и ранней весной задувают штормовые ветра. Простынку-то они высушат быстро, но заодно и унесут с собой.

Парикмахерша Роза произносила два магических слова: «Дора, агрегат!» И Дора вносила агрегат – небольшой чемоданчик, обитый черным дерматином. Жертву сажали на стул, волосы накручивали на маленькие металлические трубочки, которые втискивались в большие металлические цилиндры. От каждого цилиндра шли проводки к толстому проводу. Все это вставлялось в розетку и… елочка, зажгись!

Я не могла дождаться, когда теть-Таня доползет в своем поэтическом бреду, когда наконец откроется дверь; стояла, приплясывая от нетерпения. И бросалась бегом по коридору – мимо сундуков, стиральных ребристых досок, тазов, корыт и велосипедов – скорее здороваться со всеми! В первую очередь, с Юриком-Шуриком: мы сталкивались где-то на середине коридора и сразу хватались за руки...

Короче, явилась такая вот черная пантера, зубы сияют, глазки стреляют… Поставила ее в привычную позицию, вид сзади, смотрю – мама родная! – да у нее вся задница искусана! Вся в шрамах, даже следы зубов различимы. О чем при виде этакого пейзажа думает нормальный человек? Конечно, о собаке. Осторожно интересуюсь – какой, мол, породы любимая собачка? А она мне с кокетливой гордостью: это муж.

Ты когда-нибудь видела, как ставят шар? Во всем мире аэростаты запускают на заре, либо уже на заходящем солнце, ибо температура вокруг взлетающего шара должна быть низкой, земля – холодной, а погода безветренной, без «термиков» – восходящих термальных потоков.

Воспоминания — забавная вещь. Те, что нам хочется сохранить — блекнут, а те, что мы хотим забыть — остаются с нами, пока отец не заберет их. Если бы нам было дано право выбор.

Воспоминания — забавная вещь. Те, что нам хочется сохранить — блекнут, а те, что мы хотим забыть — остаются с нами, пока отец не заберет их. Если бы нам было дано право выбор.

— Ладно, но как я пойму, что я поймала воспоминание. ? И что если я схвачу не то? — Ты не схватишь не то воспоминание. Когда дело касается нежеланных воспоминаний, все люди между собой похожи — их разум почти всегда готов расстаться с этими ношами.

Зрительный контакт — это самая важная часть. Это именно то, что помогает найти воспоминание, но это в свою очередь позволяет воспоминанию найти тебя. Ты не можешь разорвать контакт до тех пор, пока не овладеешь этим воспоминанием в своем разуме.

Люди не приходят к нам с просьбой забрать хорошие воспоминания. Они отдают нам свои печали. Это значит, что и мне придется прочувствовать их печаль, когда я буду ее забирать из их мыслей. Я прекрасно это понимаю. Сколько себя помню, я наблюдаю, как ты это делаешь. Но я хочу помогать людям. Я хочу быть как ты. Это и есть то, чем занимается наша семья — мы помогаем людям.

Папа говорит, некоторые воспоминания похоронены так глубоко, что приходится продолжать тянуть за все корни и частички, прежде чем они полностью выходят выйдут наружу.

Он зашел к чужаку сзади, извлек из-за пазухи топорик, размахнулся и ударил. Чужак тихо охнул, и свалился. Держа топорик наготове, Мишка выждал какое-то время, чтобы для верности нанести еще один удар, но второго раза не потребовалось.

Мишка глянул на Султана внимательнее. Там было, на что посмотреть. Наколки на руках, шрам на щеке, самоуверенная улыбка, удаль в глазах… Похоже, этот человек и впрямь знал себе цену. А, значит, может подсказать что-то путное и помочь делом.

Скорее всего, убитого и Вороновых действительно связывало нечто общее – некая тайна, о которой Гуров покамест не имел никакого внятного представления.

А затем Мишка Кряк ушел. А вскоре, ничего старухе не говоря, ушел и квартирант. И с той поры Макаровна его больше не видела. Нет, все же видела – убитого под старой ивой на околице.

Держа в руках пистолет, он взглянул на жену, а затем и на Виолетту. И Екатерина Борисовна, и девушка застыли на своих местах, беззвучно и бессмысленно глядя на мертвого Евгения. Каждая из них по-своему пыталась осознать произошедшее.

Преодолевая страх, баба Люба подошла поближе – и тут же в страхе отпрянула. Она вдруг поняла, что этот человек – мертвый.

На ночь, чтобы я не спал, меня за руки подвешивали на цепях к блоку, прикрепленному к кованной фигурной металлической решетке во дворе. Подвешивали таким образом, чтобы я только вытянутыми пальцами ног мог достать до земли.

Допрашивающий каждое утро перед началом допроса взял себе за традицию бить меня по голове тяжелым портсигаром. Вот от того удара голове было в действительности больно.

Он рухнул на асфальт, раскинув в стороны руки. Нокаут был чистый, стопроцентный. Парень даже не застонал. Просто отключился, словно на него метеорит упал.

В последний момент я сумел среагировать так, что его кулак прошел рядом с моим ухом, чуть задев его, а прямой правой отбил предплечьем левой руки, применив традиционную китайскую боевую систему «вин чун».

Но сержант не ответил. Вместо него прогрохотала винтовка «Корд», звук от выстрела которой прокатился по ущелью грозным эхом, заглушившим лязганье затвора автомата младшего сержанта Доржиева.

Бандит думал высунуть голову только на пару секунд, но, всматриваясь в темноту, задержался дольше. И Сергей Николаевич успел послать в его голову две пули.

Прощение — тяжелый нравственный шаг, прописанный в Евангелии, требующий максимум усилий и помощи свыше. Даже произносить это слово хочется с приды- ханием и шепотом, потому что оно тяжелое и к нему не знаешь, как подойти. Прощать нам надо, но если мы не простим, то что будет? Мы просто не будем прощены. Нам чисто эгоистически, желая быть прощенными, нужно прощать, иначе нам ничего не простится.

Лентяем быть нельзя. То, что Бог лентяям не помощ- ник и не любит лентяев — это аксиома. Но семь дней в неделю трудиться тоже неправильно. В чем смысл отдыха в заповедях, то есть «шесть дней работай и делай всякие дела твои, а седьмой день — суббота — Господу Богу твоему»? В чем смысл Шаббата? Это намнадо тоже понять, потому что здесь очень много интересного. Бог приказал людям отдыхать,

Со здоровьем все ясно — весь мир работает на него. С болезнями сложнее — к чему они, есть ли в них смысл? Люди приходят к Богу с полной уверенностью, что они-то хорошие, и просят, чтобы Бог увел от них все злое. А то, что мы состоим на три четверти из всякой дряни, это большая terra incognita для людей.

От монаха милостыня не нужна. Монахи, кото- рые желают милостыню раздавать, нарушают обеты, и любой старец скажет: «Перестань. Твое дело не мило- стыню раздавать, твое дело — молиться Богу за всех. Путь раздает милостыню тот, кто работает и зараба- тывает».

Очень важно уметь зарабатывать, трудиться. Можно помогать своим родителям в том, чем занимаются они, чтобы знать цену заработанных денег. Здесь есть своя философия, необходимая простому человеку, который не хочет быть миллионером, но и не хочет быть бедным. Семейные люди — неизбежные работяги и неизбежные стяжатели в какой-то степени. Поэтому они и спасают душу свою милостыней.

История сотворения мира, как ее описывает Библия, говорит о человеке не как об ангеле, а как о существе из плоти и крови, нуждающемся в питании. Бог само- бытен и не нуждается ни в чем. А человек не самобытен, ему нужны воздух, одежда, общество и, конечно, еда.

Киллеры не мазали, отец стал падать, но Семен и не думал опускать Майю. И разворачиваться не стал, подставляя под выстрелы свою спину. Он испугался! Этот трус закрывался своей молодой женой!

Замерли все, ждут, когда фотограф запечатлеет момент ее «смерти». А ведь она, считай, умерла. Ощущение такое, как будто Семен выносит из загса гроб с ее телом. Ведь если незамужняя девушка погибает, в гроб ее кладут в подвенечном платье.

Родион не сомневался, что ему придется лоб в лоб столкнуться с вооруженными преступниками. Не зря же его предположение совпало с информацией, которую не смог донести до него Абакумов. Расстрелянная невеста, месть через двадцать лет…

Родион поймал обе руки, чуть отступил назад, сдергивая противника с точки равновесия и резко шагнул вперед, заставляя выгнуться в спине. Туманов и не хотел, но прогнулся, и тогда Родион ударил его по ногам. На землю противник ложился с заломленной за спиной рукой.

Мужчина выдернул Славика со двора, как рыбу из воды, и тут же, ударив по ногам, сбил наземь. А удар четкий, поставленный, Славик не мог ему ничего противопоставить.

Сынок высокопоставленного папы Варшавин положил глаз на его Валерию, а, получив отказ, подставил ее под статью уголовного кодекса, Родиона подлость сынка вельможи взбесила, он не смог справиться с эмоциями, в итоге понижение и в должности, и звании.

Говорят, что женщины встречаются друг с другом или чтобы похвастаться, или чтобы поплакаться. Какая глупость! В смысле: почему «или»? Некоторые настолько талантливы, что могут совмещать: так сетовать на тяготы жизни, что все вокруг обзавидуются. Вика была как раз из талантливых. Сидя за столиком напротив старой знакомой, она изливала ей свои горести, картинно теребя дорогие кольца.