...Так что меня никто никогда никуда не устраивал. Это, может быть, главный миф, который я очень часто о себе слышал. И он чуть-чуть меня задевал. Больше скажу: никогда не мечтал работать на телевидении, да и журналистом вообще. Просто искренне полюбил гонки.

Прост и Алези были партнерами по команде еще в 1991 году, а потом долгие годы дружили, но на этом, увы, их сотрудничество прекратилось. И пройдут еще годы, чтобы раны затянулись, и они стали вновь пожимать друг другу руки и вместе смеяться, вспоминая прошлые эпизоды…

На самом деле перед вами и не автобиография, и не академическое резюме гонок. Перед вами то, что я помню с 1990-го, когда увлекся Формулой-1, по 2002-й, когда вернулся в Москву из Монако.

-Саша, твой брат опять показывал балерин? Ники, я не знала, что ты увлекся бале-том! Княжны хихикнули, фыркнул и младший брат Николая Михаил, Георгий, считавший себя взрослым, постарался спрятать улыбку. Бедного Ники то и дело терзали разными намеками по поводу женского пола, словно у цесаревича других интересов не имелось.

Матильда снова повалилась на постель, но теперь на спину, вздохнула: -Не решился. Просто подарил колье и обещал заботиться о моей карьере, - в голосе звучала ирония, ручка сделала в воздухе плавный изящный жест. – Такой… заботливый… -То есть, цесаревич подарил тебе колье и обещал заботиться? -Ну, да. -И ты?.. -Сказала, что он не сможет жить без меня.

Императорскую семью, которая в Санкт-Петербурге отправилась прямо в Казанский Собор на торжественный молебен, встречала такая толпа, что пробиться сквозь нее оказа-лось трудно. Народ был готов на руках нести карету с чудесно спасенным государем. -Ваше Величество, вынуждены каникулы объявить, все одно – студенты и школяры не учатся, то и дело кричат «Славу!».

Но сейчас её беспокоило другое – слова гадалки явно начали сбываться. В празд-ничном гаме и суете Москвы Матильды явственно чувствовала приближающуюся беду. Произойдет что-то не просто нехорошее, но ужасное, какая-то большая трагедия. И все случится именно тогда, когда Ники наденет корону на голову Аликс. Теперь Матильда в этом не сомневалась.

Аликс ответила бабушке: «Вы ошибаетесь, дорогая бабушка. Россия – не Англия. Здесь не нужно стараться, чтобы завоевать любовь народа. Он считает своих царей Божествами, от которых исходят все милости и блага. А петербургское общество – это величина, которой можно прене-бречь. Мнение лиц, его составляющих, и их зубоскальство не имеют никакого значения. Бороться с ними ниже моего достоинства».

-Саша…, - привычно протянула Мария Федоровна страшно не любившая крепких выражений из уст супруга. Но тот к замечаниям давно привык и не обращал внимания. Мария Федоровна перевела взгляд на цесаревича. Увиденное неприятно поразило. Кажется, Ники аплодировал яростней всех и не отрывал взгляда от маленькой Кшесинской.

... Эх вы, совы-порицатели! Души, спящие во мгле! Да когда бы не мечтатели, Что бы было на земле?! Вы бы вечно прозябали Без морей и островов, В самолетах не летали, Не читали бы стихов. Не слыхали б, как роняет Май росинку в тишине, Не видали б, как сверкает Спутник в темной вышине. Что б вы там ни говорили, Но, наверное, без них Вы бы до сих пор ходили В шкурах пращуров своих!

— В чем смысл твоей жизни? — меня спросили. — Где видишь ты счастье свое, скажи? — В сраженьях, — ответил я, — против гнили И в схватках, — добавил я, — против лжи! По-моему, в каждом земном пороке, Пусть так или сяк, но таится ложь. Во всем, что бессовестно и жестоко, Она непременно блестит, как нож. ...

Мы в дальней разлуке. Сейчас между нами Узоры созвездий и посвист ветров, Дороги с бегущими вдаль поездами Да скучная цепь телеграфных столбов. Как будто бы чувствуя нашу разлуку, Раскидистый тополь, вздохнув горячо, К окну потянувшись, зеленую руку По-дружески мне положил на плечо. Душа хоть какой-нибудь весточки просит, Мы ждем, загораемся каждой строкой. ...

Они без слов понимали друг друга, И не было в мире сердец нежней. Он бурно любил. А его подруга Любила, быть может, еще сильней. Есть множество чувств на земной планете, И все-таки, что там ни говори, Навряд ли найдется прибор на свете, Способный измерить накал любви.

Какой же любви она ждет, какой? Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!

Друзья мои! Понять совсем не сложно, Зачем я больше лирику пишу, Затем, что быть сухим мне просто тошно, А я — поэт сугубо молодежный, И вы об этом помните. Прошу!

Cила Неблагого двора зависит от силы его предводителя. Онаг был силен, но они с Ашерой не смогли создать преемника, отчего наше будущее становилось неопределенным. Страх распространялся, и начали раздаваться призывы, чтобы другие высокородные фейри бросили королю вызов в борьбе за трон. Тех, кто желал надеть корону, было немало, но такие состязания раскололи бы Неблагой двор.

Каждый раз, когда открывается портал, в мир людей проникает магия. Если мы на какое-то время запретим перемещения между двумя мирами, это может замедлить утечку энергии из нашего мира.

— Люди Неблагого двора живут в горе? Конлан присел на широкие перила, отчего у меня свело желудок. — Двор расположен в горе. А люди живут и в городах, и в деревнях, и в семейных поместьях. Вся эта гора — это только сам двор? — Насколько же велико это место? — В нем сорок этажей, если считать те два, что под землей. Их используют слуги, а также там расположены кухни и подвалы.

Он взял мою руку и поднял ее. Пальцы задрожали, когда из его руки засочился поток магии. — Чувствуешь что-нибудь? — спросил он. — Покалывание. — Хорошо. Это значит, что ты можешь почувствовать мою магию.

— Для того чтобы создать портал, да к тому же открыть его там, куда ты хочешь отправиться, требуется и сила, и концентрация. Я увидела, как Конлан высвободил магию и опустил руки. — Логично. Не хотелось бы по ошибке оказаться у Благого двора. — Такого не случится, потому что жители одного двора не могут без разрешения открыть портал в другой.

Барьер — не сплошная стена, а потому часть энергии из мира фейри проникает на эту сторону. Ее след настолько невелик, что никак не может повлиять на этот мир, но фейри, обладающий достаточной магией, может изолировать и использовать его.

Я позволила себе не думать всего минуту. Всего на минуту я обняла Нока и притворилась, что могу быть просто Линой. Просто девушкой, для которой существовало всего несколько человек, о которых нужно беспокоиться. Я притворилась, что я не королева Лендрии и не глава Совета. Мне не нужно выбирать из двух зол меньшее.

Когда я рывком открыла дверь в царство тварей, последнее, что я увидела, был льдисто-синий взгляд Нока, полный отчаяния.

Моя магия быстро иссякла, лозы и листья на предплечье исчезли. Но в этот же момент световой туннель закончился, и мы рухнули на утрамбованную землю. Нащупав влажную каменную стену какой-то пещеры, я попыталась прийти в себя. Перед глазами все плыло, колени дрожали. Наконец, мои глаза привыкли к тусклому бледно-зеленому свету, и ко мне вернулось зрение.

— У тебя есть магия теней, и это явное преимущество. Зачем мне рисковать жизнью, если я уверен, что победа в этой войне будет за мной? Вы в меньшинстве, а я даже не расставил все фигуры на доске.

Меня окутало вишневым светом, и по вытянутой руке вверх устремились узоры из листьев и цветов. Магия Селесты живет во мне, теплая, успокаивающая и настоящая.

Неделю назад я бы отказалась от предложения стать лидером. Но сейчас… Сейчас меня переполняла решимость. Я окинула взглядом дома, расположенные на деревьях, и высеченный в горе дворец. Хайрит — мой дом, и я сделаю все, чтобы защитить его.

Заклинание, связывающее нас, теперь такое бледное, почти невидимое. Но это не имеет значения. Нас связывает нечто большее, чем магия.

Лес прислушивается, когда ты говоришь. У тебя есть сила, предназначенная для богов.

Я черпаю силу в воспоминаниях. От лорда, который правит землями в Верхнем мире и поклоняется мне у своего алтаря. От всех тех, кто боится теней. От тех, кого коснулась смерть, кого я отметил и оставил в живых. Всякий раз, когда мне поклоняются или боятся, это дает мне силу.

Я чувствую себя такой изменившейся. С короной из ветвей на моих волосах и разрушительной магией в своих венах, я девушка, которую отравили на алтаре. Я девушка, которая взяла за руку смерть.

Нижний мир разделен на пограничные земли, совсем как и Верхний мир. За каждой территорией присматривает знатная семья. И наш мир не исключение. На каждом участке есть свой собственный смотритель, следящий за душами в пределах сферы его полномочий.

Всего их семь человек. Шесть Верховных Заклинателей и одна Корона Совета. Они самые сильные Заклинатели в округе, сильнее, чем все остальные Заклинатели вместе взятые. Чтобы претендовать на место в Совете, нужно быть не просто Заклинателем класса А. Ты должен владеть тварью определенного ранга, которую почти невозможно получить.

Многие Заклинатели могут петь. Или играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Мы обучены множеству разных вещей, которые так или иначе могут помочь нам приручить зверя.

У всех Заклинателей имеется бестиарий, который пополняется каждый раз, когда они ловят нового зверя.

Заклинателей было слишком трудно найти, а уж тем более подчинить своей воле. И они никогда не расставались со своими тварями, независимо от цены — или угрозы.

Заклинатели сильны ровно настолько, насколько сильны твари, которых они держат.

Нельзя противиться магии, когда она пробуждается в тебе. Нельзя сдерживать ее силу. Пусть это не твои воспоминания, но магия теперь твоя, и ты должна контролировать ее стараниями и практикой. Представь, что это дикая собака, которую нужно приручить. Если ударишь ее и попытаешься посадить в клетку, она укусит тебя. Но если будешь ласкова и терпелива, она научится выполнять твои команды.

Мы видим прошлое сквозь призму наших желаний, предрассудков и заблуждений. Но заключив их, а затем ступив в отголоски, созданные при помощи магии, можно увидеть воспоминания объективно, будто просматривая запись события. Понимаешь?

Магия губительна и неудержима. И всякий в моей империи, кто владеет этим злом, передает его или как бы то ни было заражен им, заплатит за это жизнью. Без исключений.

Магия была главной причиной тьмы, болезни, жестокости и насилия, а ведьмы и колдуны столетиями были в ответе за бесчисленные зверства.

Магия — то, что от нее осталось, и те немногие, кто может призывать ее из самого мрака, остаются бичом всего человечества.

— Практика — путь к совершенству.

— Ты имеешь представление, какие идеи тебе приходят и когда? Ной отрицательно покачал головой. — Практически нет. Иногда они появляются за несколько секунд. В голове будто начинается горячий дождь из искр, что, к сожалению, причиняет боль. Но иногда, особенно когда я думаю о каких-то прекрасных вещах или захватывающих моментах, я сам могу создать идею.

Существует много муз, как она. Они пользуются состоянием ступора создателя, чтобы под действием своей магии поцеловать нас в губы.

— У каждого персонажа есть определенная аура. Ее нельзя увидеть, но она есть. В Литерсуме она играет роль удостоверения личности. С ее помощью персонаж может получить разрешение и билеты для посещения другого мира, настоящего или выдуманного.

Любая магия, применяемая вне родного книжного мира, нарушала равновесие Литерсума и вызывала некоторые изменения, когда он снова приходил в норму. Слишком большие изменения, которые не проходили бесследно. Из-за таких последствий применение магии персонажами вне собственных историй было запрещено.

Жажда обладания некоторыми сокровищами способна толкнуть на предательство.

Мои возможности – это все, что у меня есть на данный момент.

Но горькая ирония заключалась в том, что, если так отчаянно ограждать сердце от эмоций и заковывать его в лед, в конце концов оно превратится в бесчувственную ледышку.