Мы, хранители колец, не можем позволить себе отношения. Чувства нас просто уничтожат.

Ты особенная, и мы не до конца понимаем природу этой уникальности, но я думаю, что ты нечто большее, чем сама можешь представить.

Многие люди одиноки и несчастны. Завидуют чужому счастью. Или их переполняет ненависть. Но таким людям можно помочь.

Все в этой жизни имеет свою цену.

И четыре небесных светила объединят Солнце и Луну и создадут тринадцатый зодиак в хороводе двенадцати. Мощнее всех других.

Если путешественник во времени соберет все двенадцать знаков зодиака, он станет бессмертным правителем времени в одиночку.

Я ухватился за единственный способ защитить ее, даже если это означало, что я больше никогда ее не увижу.

И пусть сегодня вечером я оказалась в очередном тупике, черта с два я из-за этого сдамся!

Власть Табулы — благословение, но в то же время проклятие.

Ricciolini Мягкое лимонно-миндальное печенье Для тех, кто не любит вкус горького миндаля, есть ricciolini — сладкое и простое мягкое миндальное печенье, которое готовится из обычного миндаля, яичного белка и сахара. Добавляется мелко натертая цедра хорошего лимона, и вкус получается легким, приятным и цитрусовым.

Passeggiata — чудесная штука, очень итальянская. Это ленивая прогулка вечером, для того чтобы пообщаться или поесть мороженое. Одна из самых моих любимых особенностей итальянской жизни, после collazione al bar 5 и aperitivo 6. Прогуливаться по улицам в лучах послеполуденного солнца с мороженым в руке, размышляя о жизни и махая рукой, проходя мимо соседей/коллег/друзей, — один из лучших способов...

Неважно, сделанное дома, купленное в pasticcerie или съеденное в баре, в Италии, как и в большинстве других регионов мира, сладкое едят каждый день почти все. Это может быть ложечка сахара в утреннем или послеобеденном эспрессо, печенье или кусок сладкого пирога на завтрак, десерт после ужина — место для «сладкого момента» в течение дня есть всегда.

Все годы, что я помню, у нее рядом с подушкой стояла маленькая жестянка, полная печенья, для ее собственных полуночных «чрезвычайных ситуаций» или для раннего утра, когда все мы, внуки, заваливались к ней в постель и умоляли ее почитать нам сказки. Всю свою жизнь она почти никогда не расставалась с «печеньками», держа их под рукой.

Начать день с пирожного, печенья или сладких булочек — это прекрасно… К счастью, в Италии завтрак редко бывает несладким. Обычно он представляет собой горсть печенья, иногда тосты с вареньем, и практически всегда сладкое запивается кофе.

Сладости заставляют нас чувствовать себя счастливыми. Десерты эмоциональны — они пропитаны сладким сиропом ностальгии, ароматизированы приятными детскими воспоминаниями и подаются с порцией игривой прихоти. Когда нам грустно, мы хотим мороженого, заварного крема, пирожных и шоколада, а не салата и сардин.

Не беспокойся, я не могу читать твои мысли, но это и неважно, потому что большинство из них написано на твоем лице. Эту смесь гнева и сострадания, разочарования и восхищения, ярости и преданности я изучил очень тщательно. Мне очень нравится смотреть на твое лунное лицо и все эмоции, которые ты не скрываешь. В отличие от меня. Я скрываю все. Я понял, что это лучший способ выжить.

Все романтические представления, которые, возможно, у меня имелись раньше о вампирах, испарились, едва я впервые взглянула в лицо такого существа. Бледное, изможденное, уродливое, отталкивающее — и не потому, что кости были туго обтянуты кожей, зубы были темно-желтыми, а глаза приобрели красноватый оттенок, а потому, что во взгляде этого существа читалось что-то сломленное.

Запретный лес образует что-то вроде естественной границы нашего королевства. С одной стороны, на западе, Амберлинг упирается в море. Наша страна врезается в Западный Океан, как полуостров. А на востоке от нападений Кинипетской Империи нас защищает Запретный лес. По крайней мере, так думал Блаумунд Беззаботный, когда позволил вампирам поселиться в этом лесу.

И вот я встала под знамена своей мачехи, гордо и невозмутимо принимая то, что она и сводные сестры называли меня Золушкой и делала все, что мне поручали. Я воздержалась творить дальнейшие пакости, исходя из мудрого понимания, что моя семья сумеет стать несчастной, даже если я не приложу к этому никаких усилий.

Меня всегда раздражает, когда кто-то принимается обсуждать моего дракончика. Он — прекрасный представитель рода линдвормов с маленькими золотыми крылышками. Папа привез его из путешествия, когда мне исполнилось всего пять лет. Я назвала его Львиное Сердце. Не потому, что он обладал храбрым сердцем настоящего льва: вообще-то мой линдворм был застенчивым и боязливым (скорее уж Заячье Сердце).

Красота способна затуманить любой разум и развязать любой язык.

Порой люди совершают ошибки, ужасные ошибки, которым нельзя найти оправдание. Вопрос только в том, как простить их.

Гениальные люди начинают великие дела, но только трудолюбивые доводят их до конца.

Иногда я так злюсь на него, что, кажется, собственноручно бы задушила, а в следующий момент мне уже хочется его поцеловать.

Давным-давно порталы времени были открыты и доступны каждому, кто знал, как ими пользоваться. Это были особые места, типа Стоунхенджа или Пирамиды Гизы, которые до сих пор окружены кучей мифов. Но порталы были непостоянны: тот, кто ими пользовался, понятия не имел о том, где и когда окажется. И, в какой-то момент, упоминания о путешественниках во времени исчезли, превратившись в легенды и мечты.

Первые впечатления бывают обманчивыми.

— Она поцеловала меня. Это было похоже на взрыв звезды.

Я — ветер, принадлежавший только себе.

Плохие вещи всегда запоминаются, но с годами отдаляются, становятся гротескными… темными призраками, которые преследуют тебя.

Ты можешь видеть что-то, чего не замечают другие

Истории остаются до тех пор, пока их есть кому рассказывать.

«Взоры бесценны. Лица рассказывают истории. А глаза могут лгать», — всегда говорила Зан Захрай. Именно поэтому анонимность, прилипшая к нашему народу, как пустынная пыль к одежде, имела такую ценность.

— Никто из нас не рождается мудрым, — сказала она. — Мы делаем ошибки, и большую часть времени мы не знаем, что делаем. Ошибки — дело хитрое, они обнаруживаются только тогда, когда уже слишком поздно, когда уже нельзя вернуться и все изменить.

Мне больно, как и всем остальным. И мне повезло, как и многим другим. У меня есть вы. Вы спасли меня, потому что я наследник престола. Что бы вы сделали, если бы я был кем-нибудь другим?

Нельзя просто держать меня в замке, подальше от реальной жизни, которая ждет за стенами дворца.

— А вы довольно упрямы, — внезапно он замолчал. — Я должна быть такой. На карту поставлено слишком много.

Когда женщина влюблена, это видно по ее улыбке. Но, если влюблен мужчина, это видно по его глазам.

Важно не то, кем ты был раньше, а то, кто ты сегодня и каким собираешься стать в будущем.

Каждому задают три вопроса, и на них нужно дать правдивый ответ. По рукам? Или ты боишься раскрыть свои секреты?

Сын Солнца постоянно ощущал на себе взгляды окружающих, которые практически буравили его спину. Эти взгляды являлись худшим из всего, что можно было себе вообразить: целительницы и пациентки одаривали будущего короля многозначительными улыбками только потому, что он носил этот титул. Мужчины смотрели на него или с завистью и подозрением, или с восхищением и любопытством.

— Ты что, никогда не слышала о таком понятии, как стук в дверь? Голос Натаниэля был еще хриплым после сна. Он с явным неудовольствием приоткрыл глаза, моргнул пару раз, привыкая к яркости утреннего света, а затем мрачно уставился на Селесту. — Слышала, конечно. Так называется движение, когда кто-то несколько раз подряд ударяет по двери кулаком. — Она даже не пыталась скрыть иронию в голосе.

Сестра — это маленький кусочек детства, который всегда остается с тобой.

Уваров немедленно нанял проводников и снарядил экспедицию. В пути он каким-то непонятным образом отбился от проводников, потерял снежные очки, вещь на Чукотке зимой необходимую, ослеп и побрел неведомо куда. Спасло его только то, что он вслепую вышел к одному из так называемых «бараков Кеннана».

Третья версия во многом повторяет вторую, только по ней огромное облако газовоздушной смеси подожгла не молния, а болид. Ее автор был на месте известной трагедии под Уфой в 1989 году, когда вырвавшееся из газопровода облако вспыхнуло в котловине, по которой проходили железнодорожные пути. По какому-то невероятному стечению обстоятельств там оказалось два идущих встречных поезда...

Предельно загадочный был кувшин... Вообще-то не подлежит сомнению, что большая часть «закамского серебра» все-таки сасанидская. Однако возникает вопрос: откуда оно там взялось и почему накопилось в баснословных количествах?

Ночь на несколько дней исчезла. Стояли белые ночи, словно в Петербурге, – там, где их никогда не бывало ни прежде, ни потом. В Кургане было так светло, что можно было свободно читать и писать без огня. В Костроме посреди ночи, не напрягая глаз, читать напечатанные мелким шрифтом газеты. В Тамбове – фотографировать. На Средней Волге три дня наблюдали натуральнейшие... северные сияния.

Когда речь заходит о загадках и тайнах Сибири, просто невозможно обойти вниманием одну из загадок, прогремевшую (в прямом смысле слова) на значительном пространстве, ставшую известной всему миру, вызвавшую к жизни невероятное количество как научных работ и популярных книг, так и (в последние годы) немало печатных затейливых побасенок, не имеющих ничего общего с реальностью.

30 июня 1908 года на территории Енисейской губернии (нынешнего Красноярского края), в глухой тайге, где появлялись только кочевники-эвенки и редкие геодезические экспедиции, упал Тунгусский метеорит. Собственно, эта формулировка давным-давно устарела. Уже совершенно ясно, что на землю ничего не «падало».

• Снилось, что бегает он, маленький и плачущий, в красной курточке, по чужим подъездам, сырым и холодным, ищет мать, а она вроде бы и мать, и одновременно Наташа. И нет ее нигде, потерялся Илья, потерялся маленький.

• Его мучила почему-то эта странная взаимосвязь дороги, машин, потолка, света фар, его жизни и того неуловимо-страдальческого, что увидел он в Наташином лице.